этот цирк с конями – не понимаю.
Рыкова-младшая откинулась на спинку кресла.
– А говоришь, дилетант, – юный гений сузила глазки. – Потому и цирк с конями, что многого не понимаю сама. По бумагам ты – дуб дубом, дебил дебилом. Такой даун, что «тройку» в зачёт поставили только для того, чтоб не портить статистику успеваемости потока. «Отличника боевой и технической подготовки» тебе дали только для того, чтоб соответствовал требованиям, предъявляемым к ефрейторам. Ефрейтора тебе, опять же, дали только потому, что по штату в подразделении положено им быть. Непонятно, как тебя выпустили из учебки, и ещё больше непонятно, как вообще туда взяли. Но по факту… ты в курсе, что за тебя контрразведка взялась?
– А им-то я на хрена? – не понял я. – Им заняться больше нечем или решили палку сделать для отчёта?
– А как ещё прикажешь реагировать? – переспросила Юлька. – Ты демонстрируешь знания, которыми не могут похвастаться отличники с твоего же потока учебки. В одного походя раскидываешь проблемы, от которых проще застрелиться, чем их решать. Умеешь и показываешь такое, будто тебя готовили в спецназ, а не в техничку. Но при этом по документам едва сумел закончить обучение на грани отчисления. Ты не тянешь на троечника. Кто ты, если не засланный казачок?
Мне только и оставалось, что пожать плечами.
– Я – это я. Больше мне сказать нечего. Какие многоходовочки за моей спиной творил преподавательский и командный состав – неинтересно. Спрашивай с них. Моё дело маленькое: отсидеть лекции, исписать конспекты и сдать зачёты. Как видишь, эти пункты выполнил.
– Вижу, – подтвердила Рыкова-младшая. – Вот только видит это и контрразведка. Ты на карандаше, дядь. Причём, на особом, на красном. Я не говорю, что сейчас и немедленно побегу сдавать тебя фараонам. Но я должна знать, на что могу рассчитывать, когда буду с тобой работать.
– Рассчитывай на данные с личного дела, – пожал плечами я. – Кто и что там в нём малевал – не знаю, мне его не показывали. Но с твоих слов понимаю, что в нём, якобы, изложена недостоверная инфа, занижающая мои фактические оценки. Ответил на «четыре», «три» пишем. Так и считай. Если буду показывать более глубокие познания – будет приятной плюшкой. Покажу ожидаемый средняк – хотя бы, не разочаруешься.
Так и прошло несколько часов полёта. Мы с прикомандированным гением болтали ни о чём. Она спрашивала меня, я отвечал ей. Я интересовался у неё, она поясняла мне. Так бы и включились в работу сразу по прибытию, если б в один момент времени не ожила бортовая система связи:
– «Рассвет», я «Звезда», на связь! – резкий отрывистый командный голос полковника Мигунов однозначно дал понять, что он не о погоде поговорить позвонил.
– Я «Рассвет», слышу громко и чётко, – отозвался я.
– Ты скоро?
Вывел оперативный голографический экран перед лобовым щитом, чем вызвал детский неописуемый восторг Юльки. Та мгновенно вперилась в него взглядом, жадно поглощая каждый прибор, каждое значение их показаний и каждую строчку текста.
Мне же был нужен фактический оставшийся путь и расчётное время прибытия. Точку Лагранжа мы уже прошли. Значит, если особо не шиковать, в течение часа должен буду приземлиться в лагере. Атмосфера спокойная, штормов и бурь на пути следования не видно, причин для отклонения от пути или графика движения не вижу.
Зато их видит офицер.
– Около часа.
– Газ в пол, – приказал полковник. – У нас гости.
– Местная живность? – поинтересовался я.
– Люсианский десант.
Если бы в данный момент времени не был занят столь важным и ответственным мероприятием, как обмен в эфире, то ругался бы долго, с чувством и нецензурно. И не факт, что меня смутило бы присутствие рядом несовершеннолетней пассажирки. Почему? Потому что такой сценарий я предвидел ещё в тот в тот момент, когда только обнаружил эскадру люсианцев. Я хотел замаскированный разведчик с диверсантами? Получи и распишись.
Только, чую, если Мигунов поднял тревогу и дошло до того, что вызывают гружённый транспортник, дело швах. Одним разведчиком численность десанта не ограничивается.
– Всё плохо? – поинтересовался я. – У тебя девятнадцать «прыгунов», за исключением моего, уже должны быть на земле. Тебе не хватит такого господства в воздухе, чтобы раскатать пехоту на поверхности?
– Мне не хватит опытных пилотов, – процедил Палыч. – Мы продержимся какое-то время за счёт укреплений и опорника. Но на тебе – штурмовка.
Сквернословить захотелось ещё больше. Долго ещё судьба будет учинять мне экзамен на качество усвоения материала в учебке?! Теперь дело дошло до действий пилота «прыгуна» при поддержке наземных сил в условиях отражения наземной атаки! Ещё и штурмовку на меня навесили! Что дальше?! Сольное завоевание превосходства в воздухе при численном перевесе противника в условиях противодействия РЭБ и ПВО?!
– Газ в пол, – повторил полковник. – Жду.
Юлька скосилась на меня.
– Штурмовка – это плохо, да? – осторожно поинтересовалась она.
Глава 56. Штурмовка.
«Штурмовка» – это не плохо и не хорошо. Всё зависит от того, кто и под каким углом освещает мероприятие.
Для штурмовика на земле это – манна небесная. Но лишь под тем соусом, если находящаяся в небе машина штурмует позиции по ту сторону мушки, а не твои. Для неприятеля на земле это – ад, инферно, Рагнарёк, Верден и Дрезден в одном флаконе.
При удачных стечениях обстоятельств по фугасному действию взрыв одного снаряда Древних с бортового боезапаса «прыгуна» примерно равен разрыву мины от «Тюльпана». Что такое неядерный фугас от 240 миллиметров – долго рассказывать не надо. Снаряд не весит 230 килограмм и не врывается в землю, выкапывая воронку размером с зажиточный дом. А вот взрывная мощь у них сопоставима.
Но для пилота «прыгуна» штурмовка – это ни с чем не сравнимый риск. По степени угрозы для машины мероприятие можно сравнить лишь с бесконтрольным входом в атмосферу планеты, плавно перетекающим в неуправляемое падение.
«Прыгун» – многоцелевой кораблик, имеющий на борту вооружение для самозащиты. Это – не штурмовик, не вертолёт и не даже не карающий грешников ангел. Вся его мощь заключена в двух десятках снарядах, размещённых под днищем и подающихся на пусковые направляющие по одному с каждой стороны, перед
