— Не ясно? От моего слова и расположения зависит жизнь на факультете. А учитывая положение…
— Это же твой папаша маглорожденных отдает дементорам… — МакМиллан оскалился. — Я ничего не путаю?
— Не путаешь. Но среди приговоренных не было ни одного хаффлпаффца из учеников, позволь заметить. Всех, кто мог пострадать, я предупредил. Не вняли — не мои проблемы. А тем, кто нарывается, Эрни, может не поздоровиться…
— Я чистокровный, — упрямо набычился Эрнест. — И моя семья тоже…
— Как семья Поттера. И Боунсов. Они тоже чистокровны. Но убиты. Или поспоришь?
Макмиллан шумно дышал, набычившись глядя на Найджела, который ожидал его ответа с показным равнодушием.
— Чего ты хочешь?
— Только одного, Эрнест, — подойдя ближе, Найджел ткнул пальцем в грудь однокурсника. — Не создавай проблем. Не подбивай хаффпаффцев на восстание. Не тяни их ни в какие радикальные группы. И не дай создатель, ты дашь хоть повод тебя подозревать. Ясно? Со своей же стороны я обеспечу неприкосновенность факультета и лояльность со стороны администрации. Сможешь?
— Найджел… Это… Это вообще за гранью. Ты хоть понимаешь это?
— Том, у меня есть выбор? Учитывая фамилию, отца, подарившего её, и послужной список, я и так бы не пользовался популярностью. А так… И факультет предупредил, и слухи подтвердил. Попадутся — сами идиоты. Но ты всё-таки проследи. Твоя фамилия не так на слуху, как моя. Тебе хоть немного доверятся.
— Хорошо бы, но… Ты же сам практически подарил им идею вступить в Сопротивление!
— Не можешь предупредить — возглавь.
Том встал с кресла и подошёл к камину.
— То есть… — парень пошевелил угли и, положив кочергу, развернулся к Найджелу. — Ты хочешь запустить куницу в курятник…
— Угу. Догадываешься, кто будет куницей?
— А если начнут задавать вопросы, то сыграю по той схеме, что ты использовал против Амбридж.
— Именно так.
— А ты не боишься? Если кто-то решит рассказать об этом разговоре…
— То они расскажут, какой я козёл. А репутация сейчас — моё прикрытие. Я не могу открыться, чтобы не вызвать подозрений. А откроюсь — не могу быть уверенным, что не предадут. Иногда быть бородатым рогачом — лучший выбор…
Глубоко вздохнув, Найджел вытянул руки и тут же опустил. Руки от ударного выброса адреналина ещё подрагивали. Ведь он не был так уверен в своих словах, как пытался показать. А уж говорить такое своим ребятам… Они с Томом прошли по самой кромке ножа. И это только первое сентября…
— Ой, что буде-е-ет…
— Эх, Томас… Всё только начинается! — со вкусом потянувшись, Найджел зевнул и встал с кресла. — Айда спать. Завтра дел невпроворот. И на тебе первокурсники. Сколько их в этом году? Два десятка с лишним?
— Не напоминай…
Комментарий к Получилось средненько, как видите. Все, что только можно и нельзя у меня запланировано на конец, как это было в седьмой части бесцеллера Джоан Роулинг. Так что извининте. И да, я смог добраться до компьютера, так что это результат недели безделья и пары месяцев практики.
====== Часть 28 ======
— А что у нас сейчас, кстати?.. О Мерлин! Магловедение…
Шестикурсник-хаффлпаффец в отчаянии положил голову на стол и слегка постучал о твердую поверхность лбом. Обедающие однокурсники понимающе вздохнули, кривясь в предчувствии мучений.
Первые недели учёбы всегда были «разгонными». Студенты «включались» в учёбу, приходя в себя после каникул. Это понимали практически все учителя, за исключением разве что профессора Трансфигурации, за что её и недолюбливали. Но если профессор МакГонагалл была злом привычным, где-то даже родным, то появление Кэрроу в роли профессоров выбило студентов из колеи.
Побывав на занятиях ЗОТИ и Магловедения, Найджел с удивлением понял, что преподаватели этих дисциплин были похожи, но при этом разительно отличались, словно две стороны луны.
Амикус Кэрроу смотрелся бы уместнее, разбойничая на большой дороге. А учитывая его плохие знания предмета и дрянной характер, продемонстрированный на первом же занятии, студенты почти единогласно отказали ему в уважении и старались контактировать с ним исключительно при крайней необходимости.
Алекто Кэрроу на фоне брата выгодно отличалась. Она не повышала голос и вела себя практически безэмоционально, всегда сохраняя официальный тон. Не позволяя себе фривольных высказываний и оскорблений, которыми разбрасывался Амикус, она была похожа на каменную статую, механически выполняющую свою работу. Но с ней студентам было даже труднее. Женщина обладала живым умом и дьявольской изобретательностью. И начав занятие словами «кто такие маглы?», она начала рассказывать, что они животные, призванные служить волшебникам. Но на возражение она не взбесилась, а предложила аргументировать это высказывание. Студенты с радостью включились, по первости яростно пытаясь доказать, что это не так. Впервые в библиотеке не хватало книг по Магловедению на всех, хотя в начале года было большое поступление литературы именно по этой теме.
Но через неделю пыл начал утихать. И постепенно даже до самых непонятливых начало доходить, что они попали в ловушку. Будучи в радостном предвкушении от возможности доказать «противной Пожирательнице» её неправоту, студенты неожиданно начали погружаться в мир не магов по предоставленной литературе. И ужасаться.
Для Найджела, уже давно живущего на два мира, не понаслышке знающего, какими бывают люди, было открытием, с каким неподдельным удивлением и ужасом его однокурсники, его ровесники узнают о мире, в котором живут.
Особой «популярностью» пользовались статьи о живодёрском отношении не магов к природе и животным. Девушек эти журналы манили как наркотик. И с упорством мазохистов они читали их, плакали и снова читали.
