открыто, но у него и его помощников было ощущение, что американская политика на Ближнем Востоке стала заложником неуступчивости или неспособности Израиля принимать решения.
Интифада переориентировала внимание арабского мира на палестинскую проблему. На саммите Лиги арабских государств в Аммане в ноябре 1987 года палестинская проблема была отодвинута на второй план. В следующем месяце разразилась интифада, одной из причин которой стало безразличие арабского мира к судьбе палестинцев. Теперь же мужество палестинцев, сопротивляющихся израильской оккупации, повергло весь арабский мир в смятение. В июне 1988 года в Алжире был созван внеочередной саммит Лиги арабских государств. Саммит подтвердил роль ООП как представителя палестинского народа на любых переговорах и пообещал финансовую и дипломатическую поддержку интифады.
Главными проигравшими от интифады оказались Израиль и Иордания. Король Хусейн был вынужден пересмотреть позицию Иордании. 31 июля 1988 г. он неожиданно объявил, что Иордания разрывает свои юридические и административные связи с Западным берегом реки Иордан. В течение двух предыдущих десятилетий израильской оккупации Иордания продолжала выплачивать зарплату примерно трети государственных служащих Западного берега. Многие жители Западного берега считали, что за свои усилия по оказанию помощи палестинцам они не получают ничего, кроме неблагодарности, и что настало время покончить с этим. Сам король чувствовал, что Иордания ведет проигрышную борьбу, защищая позиции, которые уже были сданы ООП. После двух десятилетий попыток размыть границы между Восточным и Западным берегами реки Иордан он пришел к выводу, что настало время заявить, что Восточный берег не является Палестиной и что палестинцы сами должны решать, что им делать с Западным берегом, и напрямую договариваться с израильтянами о его будущем. Как он позже выразился,
Именно интифада стала причиной нашего решения о размежевании с Западным берегом. И опять же из-за того, что мы не смогли договориться с нашими палестинскими братьями. Я бы хотел, чтобы они были достаточно откровенны в своих желаниях, и они бы давно их получили. Но мы разрывались на части, пытаясь собрать все кусочки лобзика, чтобы помочь им. Однако подозрения и сомнения мешали. Но, помимо этого, мы понимали, что существует определенная тенденция, которая началась еще до Рабатской резолюции 1974 года и продолжалась все это время. Они могли давать, они могли брать, они могли делать все, что им заблагорассудится. Возможно, они могли дать больше, чем мы, но они решили, что хотят иметь свое мнение относительно своего будущего, и я просто попытался помочь им в этом решении.
На пресс-конференции 7 августа король заявил, что Иордания больше никогда не возьмет на себя роль переговорщика от имени палестинцев. Вероятно, это заявление не было столь окончательным, как оно прозвучало. Но, закрыв возможность создания иордано-палестинской делегации и создания Западного берега реки Иордан в каком-либо виде, решение короля показалось американскому госсекретарю окончанием его инициативы. Через несколько недель после объявления королем своего решения он попросил Госдепартамент передать Шимону Пересу сообщение: решение об исключении Иордании из мирного процесса было принято в надежде, что это заставит ООП "прозреть и примириться с реальностью".
Однако это частное послание могло лишь смягчить удар, который последний шаг короля должен был нанести его партнеру по сорвавшемуся Лондонскому соглашению. Эффект публичного послания заключался в укреплении позиций ООП и подрыве так называемого иорданского варианта Соглашения. Сам король никогда не любил термин "иорданский вариант", поскольку он подразумевал соглашение между Израилем и Иорданией через головы палестинцев. Поэтому в своем выступлении и на пресс-конференции он внес ясность. По сути, он заявил, что если иорданский вариант решения палестинской проблемы когда-либо и существовал, то теперь он окончательно умер.
С точки зрения Израиля, речь короля означала крах очень популярной идеи. Оно означало, что Иордания больше не готова обсуждать палестинскую проблему с Израилем; единственным вопросом, который она будет обсуждать, станет вопрос о собственных границах. Израильтяне были ошеломлены этой речью и поначалу расценили ее не более чем тактический ход короля, призванный заставить палестинцев сказать, что они по-прежнему хотят, чтобы он представлял их интересы. Но когда король попросил своих сторонников на Западном берегу не подписывать петиции, призывающие его отступить, израильтяне были вынуждены признать, что размежевание было стратегическим, а не тактическим шагом. Даже у лидеров Ликуда были причины сожалеть об этом шаге, поскольку они поняли, что предсказания всех пророков судьбы сбылись: теперь Израиль оказался один на один с ООП.
Еще одним следствием интифады стало возникновение движения ХАМАС. Это название - арабское слово, означающее "рвение", а также аббревиатура Исламского движения сопротивления. ХАМАС был основан в Газе в 1988 году парализованным религиозным учителем шейхом Ахмедом Ясином как крыло давно существующего движения "Братья-мусульмане Палестины". Чтобы получить разрешение израильских властей, движение должно было дать обещание, что его борьба за права палестинцев будет вестись в рамках закона и без применения оружия. Парадоксально, но израильские власти поначалу поощряли ХАМАС, надеясь ослабить светский национализм ООП. Однако палестинское восстание оказало радикализирующее воздействие на ХАМАС, и его члены стали выходить за рамки закона. Хотя израильтяне неоднократно пресекали деятельность этой организации, пущенные ею корни прорастали вновь, каждый раз приводя к новым вспышкам насилия. В 1989 году израильтяне арестовали Ясина и держали его в тюрьме до 1997 года. Однако ХАМАС продолжал переходить от использования камней к огнестрельному оружию. В 1994 г. через свое военное крыло ХАМАС приступил к осуществлению взрывов на территории Израиля. Теракты совершались отдельными членами ХАМАС, которые носили взрывчатку на теле и приводили ее в действие в людных местах, таких как автобусы и рынки. Израильская тактика "разделяй и властвуй" потерпела катастрофическое фиаско.
Радикализируя ХАМАС, интифада оказала умеренное влияние на светских палестинцев. С одной стороны, интифада подняла моральный дух, усилила гордость и уверенность в себе палестинской общины. С другой стороны, она не положила конец израильской оккупации, а условия жизни в ходе борьбы ухудшились. Местные лидеры осознали необходимость мирной инициативы со стороны палестинцев. Они опасались, что интифада завершится, не принеся конкретных политических результатов. Поэтому они стали оказывать давление на руководителей ООП в Тунисе, требуя выполнения условий, которые позволили бы им начать переговоры с Израилем. За прошедшие годы основная часть ООП перешла на более умеренные позиции, но избегала их четкого изложения, опасаясь оттолкнуть от себя воинственные фракции организации. Теперь местные лидеры бросили все свои силы на поддержку умеренного мейнстрима. Они призвали руководителей ООП в Тунисе признать Израиль, принять решение о двух государствах, провозгласить палестинское государство и создать правительство в изгнании.
Интифада также потребовала переоценки политики Израиля в отношении палестинцев, но это было непростой задачей, учитывая запутанное состояние политической системы
