и детей. В результате такого освещения имиджу Израиля был нанесен серьезный ущерб. Израильтяне жаловались на необъективность репортажей и на то, что они намеренно акцентировали внимание на сценах жестокости в ходе обычных усилий по восстановлению порядка. Но никакие уговоры не могли заслонить того, что постоянно отражалось на фотографиях в газетах и на экранах телевизоров: мощная армия была развязана против гражданского населения, которое боролось за свои основные права человека и за право на политическое самоопределение. Библейский образ Давида и Голиафа теперь казался перевернутым: Израиль выглядел как властный Голиаф, а палестинцы с камнями - как уязвимый Давид. Британские гости, естественно, встали на сторону отстающих. Дэвид Меллор, государственный министр министерства иностранных дел, выразил свое отвращение к условиям жизни в лагерях беженцев Газы: "Я не верю, что кто-то может приехать сюда и не быть потрясенным. Условия жизни здесь оскорбляют цивилизованные ценности. Ужасно, что в нескольких милях от побережья царит процветание, а здесь - несчастье, по масштабам не сравнимое ни с чем в мире". Джеральд Кауфман, представитель Лейбористской партии по иностранным делам, сам еврей и давний сторонник Израиля, отметил, что "друзья Израиля, равно как и враги, были шокированы и опечалены реакцией страны на беспорядки". За короткое время после начала восстания авторитет Израиля упал до самого низкого уровня со времен осады Бейрута в 1982 году.
Израиль стал объектом откровенной международной критики как из официальных, так и из неофициальных источников. ООН решительно осудила нарушение Израилем прав человека на территориях, как это уже неоднократно делалось в прошлом. Теперь к этому добавилось конкретное осуждение ЦАХАЛа за "убийства и ранения беззащитных палестинских гражданских лиц". Совет Безопасности потребовал расследования, и в январе 1988 г. на оккупированных территориях побывал заместитель Генерального секретаря ООН по особым политическим вопросам Маррак Гулдинг. Он встретился с министром иностранных дел Пересом, но премьер-министр Шамир отказался принять его, сославшись на то, что он "вмешивается во внутренние дела Израиля". Гулдинг был потрясен увиденным. Он сообщил, что стал свидетелем применения Израилем "неоправданно жестких" мер на территориях и что, хотя ЦАХАЛ имеет право на поддержание порядка, он "слишком остро" отреагировал на демонстрации. В ходе сессии Генеральной Ассамблеи 1988 года было принято около десятка резолюций, осуждающих Израиль и призывающих его соблюдать Женевскую конвенцию о защите гражданского населения во время войны. Делегат Израиля в ООН пожаловался, что организация настолько предвзята, что "даже если бы мы забросали лепестками роз тех, кто бросает коктейли Молотова, этот орган нашел бы способ осудить нас".
Самым серьезным последствием интифады стало ее влияние на американо-израильские отношения. Хотя администрация Рейгана воздержалась или наложила вето на многие резолюции ООН, осуждающие Израиль, в частном порядке она критиковала действия Израиля в отношении восстания. Восстание привело к коренному изменению политики США в отношении арабо-израильского конфликта, кульминацией которого к концу 1988 г. стало признание ООП в качестве легитимной стороны на переговорах. В американском общественном мнении произошел заметный сдвиг в сторону от традиционной поддержки Израиля. Восстание вызвало симпатии к палестинцам во всех слоях американского общества. Оно даже заставило некоторых лидеров американского еврейства впервые после войны в Ливане поставить вопрос о разумности политики Израиля и моральности его методов. В правительственных кругах возникло опасение, что тесная связь Америки с Израилем, несмотря на его пренебрежение мировым мнением, может негативно отразиться на американских интересах на всем Ближнем Востоке и в Персидском заливе. Ранее попытки организовать международную конференцию потерпели неудачу из-за невозможности решить проблему представительства палестинцев и из-за противодействия лидеров Ликуда всей идее. Реакция Америки на это противодействие была довольно мягкой. Когда интифада набирала обороты, Джордж Шульц вновь принял личное участие в ее проведении. В результате была предпринята первая крупная попытка США решить арабо-израильский конфликт со времен рейгановского плана 1982 года.
В поисках свежих идей Шульц совершил две поездки в регион, после чего 4 марта 1988 г. подготовил пакет документов, получивший название "инициатива Шульца". Пакет был составлен по аналогии с Кэмп-Дэвидскими соглашениями и предусматривал предоставление палестинцам самоуправления, но с ускоренным графиком. Кроме того, в нем появился новый важный элемент: "взаимоблокировка", т.е. соединение переговоров о переходном периоде самоуправления с переговорами об окончательном статусе. Это должно было дать палестинцам гарантии того, что Израиль не будет медлить. Ожидалось, что события будут развиваться стремительно. Во-первых, генеральный секретарь ООН должен был созвать все стороны арабо-израильского конфликта и пять постоянных членов Совета Безопасности на международную конференцию. Эта конференция не сможет навязывать участникам решения или накладывать вето на достигнутые ими договоренности. Во-вторых, переговоры между израильской и иорданско-палестинской делегациями должны начаться 1 мая и завершиться к 1 ноября. В-третьих, переходный период начинался бы на три месяца позже и длился бы три года. В-четвертых, переговоры об окончательном статусе начинаются до начала переходного периода и должны быть завершены в течение года. Иными словами, переговоры об окончательном статусе начнутся независимо от результатов первого этапа переговоров.
Шимон Перес поддержал инициативу Шульца и заявил об этом публично. Так же поступил и президент Мубарак. Король Хусейн, несмотря на некоторые оговорки, призвал других арабов не отвергать ее сразу. Реакция палестинцев сводилась к хору, повторявшему старый рефрен о том, что единственным и неповторимым адресом для любых предложений является ООП в Тунисе. И лидеры ООП в Тунисе не собирались позволить "инсайдерам" перехватить инициативу, встретившись с американским госсекретарем.
Если Шульц был разочарован реакцией палестинцев, то реакция премьер-министра Израиля вызвала у него глубокое разочарование. Шамир, который вначале поддерживал Шульца, теперь пел другую мелодию. Он отверг идею проведения международной конференции и отказался от концепции межблокового соглашения как противоречащей Кэмп-Дэвидским договоренностям. Еще более шокирующим стало открытие, что интерпретация Шамиром резолюции 242 не включает в себя принцип "земля в обмен на мир". Он заявил, что готов вести мирные переговоры с королем Хусейном и с любыми палестинцами, которых он может привести с собой, но не готов отказаться от какой-либо территории в обмен на мир. Когда Шульц называл имя Фейсала Хуссейни, видного умеренного деятеля среди местных палестинских лидеров, Шамир отвечал только: "У нас есть на него досье!". Шульц признался, что не знает этого человека, но предложил иметь в виду, что он может стать партнером в будущих переговорах. "Это очень тяжелое досье", - повторил Шамир, чтобы подчеркнуть свою мысль. "Да, - сказал Шульц, еще раз подчеркнув свою мысль, - но вопрос в том, что делать с этим досье". Инициатива Шульца заглохла, и ее автор считал, что главная причина этого - премьер-министр Израиля. Он не говорил об этом
