баранов и, по распоряжению Шереметева, отправить на Дон.
24 апреля отправил гетман требуемый царем под Азов
козацкий отряд в числе 15 000 человек под наказным гетманством
Якова Лизогуба, черниговского полковника, бывшего когда-то на-
* Легких речных судах.
2 Четвертей.
16* 483
казным гетманом Дорошенка на правой стороне Днепра. С ним
пошли два городовых полка - Гадяцкий и Лубенский, два полка
охотных - один конный, другой пеший, и один ^компанейский: Путь их лежал на Ахтырку и Валуйки. За ними вслед велел
гетман везти запасы на тел*егах на три месяца и сверх того
каждому козаку приказано взять с собою денег для покупки себе
продовольствия еще на один месяц. Гетман в своем донесении в
приказ заметил, что доставить запасы на два месяца до Северного
Донца для дальнейшей сплавки по воде очень затруднительно; люди посполитые обнищали от неприятельских разорений, от
кормления охотных войск, от запорожских проездов и не могут
снарядить достаточного числа подвод; многие ушли уже в слободские
полки для переселения. До сих пор посполитые возили подводы
с запасами только охотным козакам, компанейцам и сердюкам, а городовые козаки всегда возили себе запасы сами на своих
лошадях; теперь же из городовых многие так обеднели, что, отправившись в поход, не оставили при своих семьях никакой
челяди, которая бы могла везти их запас; некоторые едва могли
взять с собой для прокормления что-нибудь на дорогу и сами
выступали в поход на единственном коне, на котором дома
работали.
25 апреля последовал царский указ Шереметеву, по совету с
гетманом, идти плавным походом под Очаков или в другое место
с 2500 ратных в больших стругах, изготовленных в Брянске и
спущенных через Десну в Днепр; сверх того гетман должен был
распорядиться о постройке судов в городах гетманского регимента
и приказал гнать их Днепром до Переволочны или до устья Орели.
В Запорожской Сече, еще не дождавшись от гетмана денег, присланных царем на постройку запорожских судов, в апреле
снарядился и отправился в море на чайках атаман Чалый с 500
сечевиков. Тогда кошевой Гусак домогался, чтобы гетман выдал
ему присланные царем для постройки чаек деньги, извещая, что, кроме ушедших уже в море с Чалым, собираются еще охотники
туда же, но отправить их из Сечи не на чем. Гетман отвечал, что не даст ни денег, ни запасов, пока не убедится, в
действительной охоте запорожцев идти на царскую службу.
Но запорожцы скоро доказали, что в данное время на них
можно положиться. Атаман Чалый, пустившись в Черное море
со своею ватагою, напал на девять турецких судов, шедших в
Очаков с запасом: многих турок потопили, а несколько десятков
их взяли в полон и привезли в Сечь. Узнавши об этом, гетман
сообразил, что в самом деле запорожцы могут быть очень полезны, отвлекая подвоз водою продовольствия неприятелю; он послал в
Сечь деньги на постройку и починку судов и приказал везти в
Запорожье на 200 подводах хлебные запасы, но приказывал за-
484
порожцам отнюдь не медлить и выступать на Лиман, а к ним в
пособие назначил киевского полковника Мокиевского с его полком.
Мокйевский из Сечи выступил разом с ватагою запорожцев в
числе 1740 человек, под начальством атамана Якова Мороза, в
челнах или чайках на Лиман 30 июня.
Отправивши Мокиевского в Сечь, гетман сам собрался идти
в Поход на соединение с Шереметевым. Для безопасности на
случай вторжения белогородской орды гетман расположил разъезды
по днепровскому побережью из сотен полков Переяславского, Лу-
бенского и части Черниговского, приказывая этим козакам по мере
надобности плавать в челнах и по Днепру для высмотра
неприятелей. Защита Батурина вверена была великороссийским
стрельцам, состоявшим при гетмане.
Июня 10 гетман прибыл в Гадяч с немногочисленным войском.
Там из разных вестей узнал он, что сам хан стоит на реке Ко-
лончаке1; его орды расставлены по берегу Сиваша, охраняя Крым
от вторжения русских; Нуреддин-салтан с 10 000 татар пошел к
Азову, а турецкие каторги2 плыли по морю тремя флотилиями к
Азову и к Очакову. Гетмана беспокоило то, что в Таванске
находилось войска всего 1036 человек.
6 июля гетман соединился с Шереметевым на реке Коломаке; оттуда оба с своими войсками перешли к речке Берестовой и
расположились там обозами. Здесь, оберегая рубежи русских
поселений, простояли они до последних чисел августа, когда их
вынудили сойти оттуда малороссийские козаки, которые стали
роптать и самовольно разбегаться домой* оправдывая своевольство
тем, что подходило осеннее время и надобно было каждому у себя
делать хозяйственные приготовления к зиме.
В течение того времени, когда гетман с Шереметевым стояли у
Берестовой, совершилось достопамятное событие в русской
истории: 17 июля взят был Азов — первое завоевание Петра Великого.
Этот город, вместе с своею каменной стеной, был еще обведен
земляным валом, а снаружи за ним прорыт был ров. За этим рвом в
поле русские стали насыпать вал, стараясь сделать его выше
неприятельского вала, оберегавшего город. Царь с новопостроенными
своими судами стал на устье Дона, чтобы не пропускать турецких
сил, плывших на каторгах на выручку Азова. Малороссийское
войско и донские козаки поставлены были за Азовом по направлению
к морю и к полю, откуда ожидались к туркам вспомогательные ей*
лы. Кубанские татары попытались было взять на своих лошадей
турок, успевших с своих каторг ступить на берег, козаки им
помешали. Это была первая услуга Козаков царскому делу. Потом турки, * Речка в Таврической губернии.
2 От греческого katergon - галера.
485
находившиеся в Азове, ночью, через посредство орды, расположенной в поле, хотели сообщать о себе сведения туркам, прибывавшим
на судах. И до этого козаки не допустили. Тогда бусурманы, видя, что козаки сильно им мешают, решились разом с двух сторон
ударить на них: турки - из Азова, а татары - с поля. Дело было 17
июля. Козаки, отбивши напор татар, не дожидаясь царского <орди-
нанса>, бросились на вал азовской твердыни. Было полдневное
время. Козаки лезли на вал с ружьями и копьями, стреляли и кололи
врагов, вступали с ними в рукопашный бой, наконец напали на
одну башню, или раскат, и зацепили судовыми канатами за сваи, на которых укреплены были цепи, державшие орудия. Турки были
сбиты с вала; козаки бросились за ними вслед и погнали их до
каменных стен города, расположенных внутри земляного вала.
Турки, за недостатком свинца, стреляли в них чем попало, даже
монетами, и бросали в них зажженные мешки, внутри наполненные по-
рохом..Не подоспели к козакам свежие силы, чтобы начать приступ
<каменного города>. Козаки вернулись на вал, но уже не сходили с
вала назад. Турки стали копать внутри около вала ров, чтобы не
допускать Козаков снова отважиться на <каменный город>.
Наступила ночь. Козаки, успевшие в предшествовавший день подкопать
и расшатать утвержденные на раскате сваи, сорвали четыре пушки, а на другой день с рассветом готовились опять броситься в бой с
вершины вала на врагов, засевших во рву и сновавших как летучие
мыши вокруг белых стен <каменного города>. Но к ним был прислан
царский приказ не трогаться с места, пока не последует сигнала ко
всеобщему приступу. Козаки роптали, сердились7<Как нам не идти
на приступ, - кричали они, - мы здесь стоим без дела две недели, от голода многие из нас тают, принуждены милостыни просить!>
18 июля замышлялся всеобщий приступ, но не состоялся.
Осажденные замахали шапками, склонили знамена, затем в
русский стан приехал сам азовский бей Гассан-Араслан, предложил
принять город со всеми боевыми принадлежностями и просил
только выпустить осажденных с их семействами и пожитками.
Царь согласился, но потребовал выдачи изменника Янсена, виновника неудачи прошлогоднего азовского похода. Турки уступили
этому требованию только после’ долгих усилий отклонить такое
условие, потому что Янсен изъявил желание принять
мусульманскую веру. <Отсеките лучше мне голову сами, а не выдавайте
Москве>, - кричал бедный изменник, но турки связали его и
выдали на поругание и на бесчеловечные мучения: зато, в
отместку за выданного ренегата, турки замучили тогда же двадцать
