Судя по всем этим многочисленным заговорам, песням и преданиям, Буян-остров, находящийся посреди мирового океана и являющийся местопребыванием различных мифологических существ и чудесных предметов, в древности был не чем иным, как олицетворением весенне-летнего неба, с которого на землю нисходят и жаркие солнечные лучи, и прохладные дождевые струи, согревающие и увлажняющие землю и заставляющие растения расти, цвести и приносить урожай.
Небо в народной традиции издревле уподоблялось всесветному морю; светила же, появляющиеся на время на небе и вновь исчезающие где-то за горизонтом, представлялись древним народам погружающимися в морские воды. Так, например, сербы верили, что солнце и месяц каждые сутки купаются в море, чтобы не утратить своего блеска; восточные же славяне загадывали о потухающих поутру звездах такую загадку: “Катилися каточки по липовому мосточку (мост - это небесный свод), увидели зарю - пошли в воду“. У русских, да и у других славян тоже были в употреблении выражения типа: “луна выплывает из-за туч“ или “месяц плывет по небу“.
Светло-голубое, блистающее небо представлялось лежащим за облаками, или за дождевым морем; и чтобы достигнуть царства солнца, луны и звезд, по верованиям славян, необходимо было переплыть эти воды (так, дорога к солнцу, по свидетельству сказок, почти всегда идет через море). А так как это небесное царство представлялось окруженным со всех сторон водами, в народном воображении оно неизбежно соотносилось с островом. Вероятно, этот-то воображаемый, поэтический остров сказки и заговоры и стали называть Буяном, хотя, по всей вероятности, это название первоначально было не более чем эпитетом (так, в некоторых местах вместо названия “Буян-остров“ традиционно использовалось выражение “буевый остров“). Слово Буян было, по-видимому, образовано от слова “буй“, синонима слова “яр“ (о чем говорит частая замена этих слов одного другим: например, Буй-тур и Яр-тур), заключающего в себе такие понятия, как весенний, горячий, пылкий, страстный, урожайный, ярый. Тоже понятие весеннего плодородия заключалось и в слове “буй“: так глагол буять означал вырастать, нежиться (ср. выражение: “он буял у батюшки“, или слова народной песни: “Деревцо кипарисовое, где ты росло, где буяло? Я росло на крутой горе, буяло против солнышка“), а прилагательное буйный, употреблявшееся обычно применительно к нивам, лугам и лесам, служило обозначением быстрого роста, густоты и богатого урожая (ср. выражения: буйные (то есть густые и высокие) травы, буйный лес, буйные хлеба, буйные ягоды; чешское буйна пшенице, обили буйне). Вообще же, слово буйный (буявый) в народе употреблялось в смысле: дерзкий, наглый, неистовый, яростный; слово буесть понималось как удаль, отвага, а выражение “буйная головушка“ применялось по отношению к людям бесшабашным, отважным, смелым. Буйные ветры означали ветры сильные, стремительные; буйная зима - зиму студеную и резкую. Болгары давали этот эпитет и огню (“буен оган“). Выражение же “остров буян“ было, по-видимому, поэтическим названием весеннего неба - хранилища теплых солнечных лучей и живительной влаги дождя, активизирующих все жизненные, “ярые“ силы земли, одевающих ее зеленью и цветами, и обеспечивающих хороший урожай земных плодов.
Как воплощение неба, остров Буян представлялся славянам средоточием всех могущественных сил весенних гроз, всех мифических олицетворений громов, ветров и бури, всех стихийных явлений, связанных с небом. Там, согласно песням, преданиям и заговорам, находятся и “змея всем змеям старшая“, и вещий ворон, всем воронам старший брат“, который клюет огненного змея (ср. древнее предание о том, что гроза бывает от того, что Илья-пророк гоняет по небу Змея), и птица, “всем птицам старшая и большая, с железным носом и медными когтями“ (по некоторым преданиям, это чудесная птица Страти, “всем птицам мать“, которая “живет на океане-море и творит своими крыльями буйные ветры“), и пчелиная матка, “всем маткам старшая“.То есть, на острове Буяне лежит громоносный змей - олицетворение грозовых туч, грома и молний, гнездится птица-буря и роятся пчелы-молнии, посылающие на землю “медвяную влагу дождя“; от них-то, как от небесных матерей, по народному убеждению, и произошли все земные гады, птицы и насекомые.
Кроме этих мифических существ, на острове Буяне, по свидетельству заговоров, находятся и дева Заря (олицетворяющая собой не только утреннее и вечернее солнце, но и молнии, зарницы), и пророк-Илья (культ которого заменил при христианстве культ языческого бога грозы Перуна; сравните выражения: “На море на окияне, на острове на Буяне гонит Илья-пророк в колеснице гром с великим дождем“), и сама пресвятая Богородица (в народе нередко чествовавшая под именем громницы, громовницы и огненной Марии). Таким образом, на Буяне обитали небесные божества - победители Зимы и податели животворящей небесной воды, без которой ничто на земле не растет и не цветет.
Соотносился остров Буян и с солнцем, также находящимся на небе и необходимым для плодородия. Так, “бел-горюч камень алатырь“, покоящийся на нем, судя по всему, был не чем иным, как метафорой ясного солнца, плавающего по воздушному небу-океану; да и сам остров Буян описывался иногда как сияющая золотая гор, соотносимая с солнцем (так например, один из списков “Сна пресвятой Богородицы“ начинался следующими словами: “На горе на горюне (от слова гореть), на горе на Буяне“), что объяснялось, очевидно, древним представлением неба в образе хрустальной или золотой горы).
Таким образом, остров Буян был средоточием всех сил, необходимых для плодородия и вообще для благополучия людей. К обитающим на этом чудесном острове сверхъестественным существам древние славяне обращались со своими молитвами, с просьбами даровать хороший урожай и безбедное житье, послать дождь или солнце, исцелить от ран и болезней, послать счастье в любви, на охоте и в домашнем быту. В легендах и заговорах христианских времен остров Буян даже в какой-то мере соотносился с раем - благодатным царством вечного лета, где пребывают святые и праведники, а с ними и сам Господь.
Представления о чудесном острове Буяне были весьма близки к русским легендам о соотносимых с раем блаженных островах Макарийских, где, по преданиям, цветут чудесные сады и текут реки молочные и медовые, а берега у них кисельные (по указанию старинных апокрифов, райские реки текут млеком, вином и медом). Русские сказки рассказывали, что на этих островах всего в изобилии: “Девка выйдет, одним концом коромысла ударит, готовый холст поденет; другим зачерпнет, нитку жемчуга вытянет“; там по народному убеждению, находится и береза - золотые сучья (мировое древо), и корова - “на одном рогу баня, на другом котел“, и чудесный золоторогий олень, и райская птица сирин, у которой «перья непостижимой красоты, пение обаятельное, лик человеческий» и так далее. Древняя лубочная карта, известная под заглавием: “Книга, глаголемая Козмография, переведена бысть с римского языка“, размещала “остров макарийский“ на восточной стороне, в омывающем круглую равнину земли океане; про этот остров говорилось, что он по самым востоком солнца, близ блаженного рая; потому его тако нарицают, что залетают в сий остров птицы райские Гомаюн и Финикс и благоухание износят чудное ... тама зимы нет“.
Само предание о Макрийском острове, лежащем на восточной стороне всесветного океана, где царствует Солнце и вечная весна, было, очевидно античным преданием (сравните древнегреческое предание об острове, омываемом океаном, где находится чертог Зари-Эос и откуда поутру выходит светлый Гелиос) и попало к славянам уже в средневековой переделке, “чрез посредство переводных хронографов“. Но при этом оно вполне согласовывалось с древнейшими славянскими легендами и поверьями. Так например у всех славян были известны представления о том, что у Солнца есть свое царство на востоке, за морем, где царит вечное лето и откуда весной приносятся на землю семена различных растений. Считалось, что туда на зиму скрываются перелетные птицы, насекомые и даже змеи. У восточных славян эта страна именовалась Вырием или Ирием: так например, Владимир Мономах, говоря о появлении перелетных птиц, прибывающих из южных, теплых земель, писал: “сему ся подивуемы, како птица небесныя из ирья идуть ... да наполнятся леси и поля“. Ирий, Вырий упоминается и во многих народных песнях(сравните, например, украинскую песню о соколе: “Бидна ж моя головонько, що я рано з вырья выйшив“). В древние времена эта чудесная страна считалась небесным миром, в котором обитают боги и души умерших предков - “дзядов“. Это представление об Ирии как о небесном загробном мире мертвых также говорят в пользу того, что предания об острове Буяне воникли на основе древних легенд о Вырии: так, словами буй, буйвище, буево в русском языке обозначались погосты, кладбища, места около церквей, обнесенные оградами, где в старину погребались умершие.
