пошлого. Но может быть, это просто начало? Сначала косу расплетёт, потом одежду снимет, а потом и ноги мне раздвинет? Хотя он обещал не делать ничего без моего разрешения. Снимать одежду не буду позволять, и всё. А коса... Ну пусть расплетёт, если ему так хочется.
– Можно? – хриплый голос срывается.
Киваю в ответ. Не могу говорить, от его близости слабость волнами накатывает, туманит разум, мешает дышать, думать, двигаться.
– Серденько моё... – выдыхает и подхватывает на руки.
Легко, как куклу, несёт к постели и усаживает на меховое покрывало. Я не сопротивляюсь. В его огромных руках чувствую себя невесомой и маленькой. Бранибор прикасается ласково, обращается бережно, как с хрупкой фарфоровой фигуркой. Огромные руки не доставляют дискомфорта, мужчина трогает со всей нежностью, на которую только способен.
Он устраивает меня лицом к себе, а заплетённые волосы перекидывает через плечо. Смотрит прямо в глаза, осторожно берёт одной рукой косу, а другой тянет за гладкую атласную ленту, которая легко поддаётся и скользит по волосам, выпуская на свободу мои густые кудри.
Князь тихонько вздыхает. Он прикрывает глаза и втягивает воздух ртом, замерев с лентой в одной руке, а пальцами другой, зарывшись в каштановые пряди, пахнущие травяным мылом.
Я едва дышу, ощущаю его бешеную нужду даже сейчас, когда он ничего не делает.
Меня и саму безумно тянет к нему. Я ещё никогда в жизни не испытывала ничего подобного! Ни один мужчина не вызывал такого желания прикоснуться, прижаться всем телом. Но говоря откровенно, так как Бранибор на меня никто и никогда не смотрел.
Князь единственный, кто когда-либо называл меня ласковыми словами, носил на руках, а ещё... Он ведь защитил меня от Игоря. Совершенно незнакомый, не позволил избить тому, кто, наоборот, должен был оберегать.
Бранибор открывает глаза и полностью расплетает мне косу. И не успеваю я и глазом моргнуть, как он тянет меня на колени и, сжав крепкими руками, начинает целовать.
Жадно, неистово впивается ртом в мои губы, сминая их, ловит мой испуганный крик, выпивает его с хриплым стоном.
Ошарашенная этим, замираю, не в состоянии сопротивляться.
А мужчина времени не теряет, он заваливает меня на постель, наваливается сверху и начинает покрывать поцелуями всё лицо. Жадно целует щёки, губы, подбородок, веки, виски, всё, до чего только может дотянуться.
Глава 18
Лишь когда большая горячая ладонь забирается под одежду и по-хозяйски скользит, обжигая голую кожу, прихожу в себя.
Пытаюсь отстраниться, оттолкнуть от себя огромное каменное тело, но князь как будто не замечает. Хрипло дышит, с шумом втягивая воздух, и как обезумевший, целует, целует, целует. При этом руки его всё увереннее и наглее орудуют под задравшимся платьем.
Руки и ноги предательски слабеют. Сила, переполняющая Бранибора, подчиняет, обволакивает, лишает воли. Тяжесть мощного мужского тела, навалившегося сверху, сводит с ума, вызывает томление в животе. В тех местах, где гладят и стискивают плоть его пальцы, где касаются губы, электрические разряды бьют хлёстко и безжалостно, разгоняют кровь, заставляют извиваться и жалобно всхлипывать.
Слишком остро, почти на грани. Но, как ни странно, мне это нравится, очень сильно нравится.
Плотское желание окутывает жаркой волной, затмевает разум, требуя сдаться на милость могучего представителя противоположного пола и насладиться безумством, что сулят его объятия.
Но часть меня не готова сдаваться. Вновь отдать себя на милость мужчине? Позволить завладеть сначала телом, а потом и сердцем, и разумом? Вновь разрешить управлять всей моей жизнью? Нет, не могу… Не могу…
Отчаянно борюсь с накатывающим волнами вожделением и вновь принимаюсь извиваться, стараясь вывернуться из захвата, отталкиваю Бранибора от себя.
– Пусти! Пусти, пожалуйста! – выпаливаю, задыхаясь и почти рыдая.
Мужчина замирает и, приподнявшись на одной руке, заглядывает мне в лицо. Я на секунду зажмуриваюсь, но усилием воли заставляю себя поднять веки и посмотреть на него.
Бранибор не сразу берёт себя в руки. Понимаю вдруг, что ему непросто прерваться. Ох, как непросто! Глаза чумные, ноздри трепещут, мощная грудь ходит ходуном.
– Что не так, красавица? Придавил? Груб, иль слишком напорист? Больно сделал, сам того не ведая? Ты не сердись, прости мне это… Ты так нежна, а мои ручищи к мечу да кузнечному молоту привычные. Сложно рассчитать силушку… И уж тем более, когда на седьмое небо попал, в неге сладостной растворился, прикасаясь к своей желанной…
– Отпусти… – выдыхаю едва слышно. – Не хочу, не могу… Обещал ведь не насиловать, разрешение спрашивать. А сам?
Бранибор склоняет голову набок и внимательно смотрит мне в глаза. На лице написано недоумение и растерянность.
– Ты же разрешила… – почти шепчет.
– Когда?
Толкаю его в грудь, хотя больше всего на свете хочу, наоборот, прижаться к ней.
Мужчина со вздохом отпускает меня и заваливается на постель рядом. Некоторое время лежит, восстанавливая дыхание.
Я тоже притихаю, боясь пошевелиться. Тело, взбудораженное горячими ласками Бранибора, отчаянно жаждет продолжения, сердце стучит как ошалелое, а кровь кипит от избытка гормонов. Без объятий князя сразу становится одиноко и холодно. Накатывает безумное желание вновь оказаться в его руках, прижаться, почувствовать жар его кожи. Но я борюсь. Изо всех сил борюсь.
В моей постели уже был мужчина – Игорь. Я доверилась, отдала ему всю себя и что получила взамен? Предательство и разрушенную жизнь. Так стоит ли начинать новую с той же самой ошибки? Пусть князь не выглядит мерзавцем, но ведь бывший муж в начале отношений казался приличным человеком.
Тем более что Бранибор пытался овладеть моим телом, хотя до этого уверял, что не сделает ничего подобного без разрешения.
– Ты обещал… – шепчу, еле слышно, боясь разрыдаться.
Мужчина поворачивает голову в мою сторону.
– И слово держу. Я спросил дозволение расплести тебе косу и получил его.
– А коса тут при чём? – вскакиваю и забиваюсь в угол постели, подтянув колени к груди. – Расплёл и что? О поцелуях и всём остальном разговоров-то не было!
Бранибор приподнимается на локте и смотрит внимательно, прищурив глаза.
– Хороший муж спрашивает у жены дозволения расплести косу. А жена позволяет, в том случае, если готова принять его ласки, отдать всю себя. Это разрешение на близость, на плотское слияние.
– Что? – вскидываю голову и бешено краснею. – Но ведь я же не знала! Впервые слышу о таком! У нас говорят прямо, чего хотят, да и косы почти никто не заплетает. И вообще, ты мне не муж!
Бранибор садится
