— И после одного ужина ты думаешь, что так и есть? Руссо лгут и манипулируют, чтобы получить то, что они хотят. Это еще не работало в их пользу, и будь я проклят, если это сработает в мою смену!
— Что Джеймс может хотеть от меня? — спросила я сквозь удивление.
— Наши лозы, — прорычал в ответ мой отец.
Я отказывалась так легко принимать его мнение. Не в этот раз.
— У него есть свои.
— Ты знаешь, что лозы с южной стороны отличаются. Их ни у кого нет. Они пытались украсть их годами. Не могу представить, что они остановятся сейчас.
— Папа.
— Еще раз увидишься с ним, и ты уйдешь отсюда, — его лицо ожесточилось. — Не испытывай меня, Джулия.
Он вышел из моего крошечного бунгало и захлопнул за собой дверь, отчего картины на стенах задрожали. Я опустилась на подушки дивана и положила голову на руки.
— Ну, это было весело, — голос Джеймса напугал меня до смерти, и я подскочила, мои нервы были совершенно расшатаны. Он выглянул в одно из крошечных окошек, прежде чем повернуть замок на двери. — Ты не шутила, — он сел рядом со мной на диван, обхватил мои плечи и притянул меня к себе, — ненависть довольно глубока.
— Как много ты слышал?
— Почти уверен, что слышал каждое слово, — он поцеловал меня в макушку. — Мне понравились только те части, где он говорил о том, что ты влюблена в меня. Остальное было ужасно.
Я заставила себя улыбнуться, прежде чем повернуться к нему лицом.
— Я не влюблена в тебя, — притворно возразила я, но это было бесполезно, особенно после прошлой ночи.
— Ну, а я точно в тебя влюблен, — сказал он без унции стыда, и я пожалела, что у меня нет его храбрости. — Итак, как мы собираемся это исправить? — спросил он.
Я бросила на него растерянный взгляд.
— Что ты имеешь в виду? — исправлять было нечего.
— Джулия, — он схватил мою руку и сжал ее, — я хочу быть с тобой. Прошлая ночь была невероятной. Ты действительно можешь отказаться от того, что мы начали?
— Ты слышал, что сказал мой отец, — мои глаза начали слезиться, последнее, что я хотела делать, это плакать перед Джеймсом.
— Мы заставим его передумать, — он говорил так уверенно, как будто то, что он предложил, было самым простым решением в мире. — Мы заставим его увидеть, как мы счастливы и что я не пытаюсь тебя ни в чем обмануть.
— Мы не сможем, — сказала я, зная, что мой отец не будет слушать ничего из того, что скажет Руссо.
— Мы сможем.
— Он не будет слушать.
Мой отец не был сострадающим или понимающим человеком.
— Мы еще даже не пытались, — сказал он, его тон был разумным и логичным — еще два качества, которых не хватало моему отцу.
— Это просто… — я подавилась своими словами, мыслями и эмоциями, когда он встал с дивана, похожий на рыцаря в сияющих доспехах. — Все это происходит слишком быстро, — солгала я.
— Слишком быстро? — Джеймс закатил глаза. — Я был влюблен в тебя с самого детства. Нет ничего медленнее, чем история о нас.
— Мне жаль, — я встала и начала вышагивать, — но ты должен уйти, — затем я начала волноваться. — Но сделай так, чтобы тебя никто не увидел. Ты сможешь это сделать?
Он опустил голову, и доспехи моего рыцаря выглядели потускневшими и разбитыми.
— Я не хочу потерять тебя.
— Это была одна ночь, Джеймс. У тебя никогда не было меня.
Мои слова были резкими и горькими. Я ненавидела себя за эту ложь, но это был единственный способ заставить его уйти, а мне это было необходимо.
Пока мой план срабатывал, я смотрела, как он уходит, задаваясь вопросом, что, черт возьми, я только что сделала, а сердце ругало меня с каждым ударом в груди.
Глава 8
СЕРДЦЕЕД
Джеймс
Если я думал, что Джулия Ла Белла не сможет снова разбить мое сердце, то я жестоко ошибался. Мне казалось, что я слышал, как оно раскололось пополам от ее слов. Я чертовски остро почувствовал это, когда вышел из ее двери и пробрался в дальнюю часть виноградника, где, надеюсь, меня никто не увидит. Но, если честно, часть меня хотела, чтобы меня поймали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я столкнулся с мамой, как только открыл нашу входную дверь.
— О, Джеймс, ты только что пришел? — она оглядела меня с ног до головы.
— Я просто был в сарае, — сказал я, проходя мимо нее.
Мои родители сделали пристройку к дому и теперь жили в огромной отдельной хозяйской комнате внизу, а весь второй этаж был в моем распоряжении. Они давали мне личное пространство, а я давал им свое.
— Конечно, милый, — сказала она, явно поняв мою ложь.
К счастью, она не стала расспрашивать меня дальше.
Я поднялся на три ступеньки, но остановился.
— Эй, мам?
— Да?
— А Ла Белла вообще знают о пари? — мне не нужно было уточнять или заполнять пробелы.
Мама прекрасно знала, о чем я спрашиваю.
— Я всегда так считала, — она посмотрела на меня с легким замешательством в глазах.
— Ты ведь никогда раньше не разговаривала с миссис Ла Белла?
Мама оглядела комнату, чтобы убедиться, что папа не слышит.
— Нет, но я всегда хотела. Нам ведь тоже запрещено дружить, — легко было забыть, что мы с Джулией были не единственными, кто страдал от последствий вражды наших отцов. — Почему ты спрашиваешь о пари?
— Это было просто то, о чем Джулия упомянула вскользь на днях. Не думаю, что она что-то знает, кроме тех частей, где прадед пытался отнять все у ее семьи.
Она бесстрастно пожала плечами.
— Это кажется немного неправдоподобным, но, наверное, я не знаю.
Спор произошел с обеих сторон наших предков. Джулия была первой девочкой, родившейся в наших двух семьях с момента начала соперничества. Романтические отношения между Руссо и Ла Белла не были возможны до сих пор, поэтому я был уверен, что отец воспитывал ее с угрозами держаться от меня подальше.
— Я тоже так думал, но мне кажется, она не лгала.
— Знаешь, наверное, это имеет смысл, — начала говорить моя мама, ее мысли явно вращались в новом направлении.
— Какой же?
— Если ты передаешь только те части, где тебе сделали плохо, то это поддерживает вражду. Ненависть и гнев кажутся оправданными. Могу себе представить, как с годами некоторые детали были исключены из их истории.
— Да, я тоже могу себе это представить, — согласился я, прежде чем слегка выйти из себя. — Но это вроде как делает все еще хуже.
— Что ты имеешь в виду?
— Тот факт, что они даже не знают всей истории и предпочитают жить своей жизнью с полным презрением к нашему существованию, — я начал разгораться, мои эмоции взяли верх, когда я вспомнил все слова, которые мистер Ла Белла сказал обо мне.
— Знаешь, Джеймс, просто для протокола, — мама лукаво улыбнулась мне, прежде чем отойти. — Мне всегда нравилась Джулия. Она умная девочка. Талантливая. Мотивированная.
Она исчезла на кухне, даже не дождавшись моего ответа. Услышать, что мама одобряет Джулию, было подарком, в котором я никогда не знал, что нуждаюсь или хочу.
Я направился вверх по лестнице, остановившись, когда заметил Дэйна спящим в гостевой комнате, дверь спальни была широко открыта. Он остался на всю ночь, а я даже не заметил его машину, не то чтобы я искал ее. Я был слишком занят, пытаясь не попасть под пули, пробираясь через владения Ла Белла. Выслушав утром отца Джулии, мне показалось, что он будет готов сначала пристрелить меня, а потом задавать вопросы над моим трупом.
Я решил разбудить Дэйна. Подойдя к его кровати, я потряс его за плечи и трижды произнес его имя. Он зашевелился и его глаза открылись.
— Чувак. Наконец-то, — он достал свой телефон и посмотрел на него. — Ты остался на ночь? Ты только что вернулся? — сев прямо, он протер глаза. — Что случилось? Расскажи мне. Вы переспали?
Несмотря на то, что я сам себя подставил, он задавал слишком много вопросов.
— Ее отец вернулся домой, — я решил начать с этого маленького факта.
