– Нет, это просто ознакомительная встреча.
К четырем часам дня Лисси уже совершенно пришла в себя и обратила внимание на мое необычное поведение.
– Ты внимателен ко мне, как никогда, и в то же время совсем рассеян. В чем дело?
Я внимателен, так как, если случится самое худшее, сегодня вечером меня изобьют до смерти и я больше не увижу Лисси. Рассеян по той же причине.
– Просто волнуюсь за тебя, – говорю я. – И нервничаю из-за предстоящей встречи.
– У тебя все получится, – успокаивает она.
На самом деле «рассеян» – не самое точное определение моего состояния. Я напуган до смерти. Совершенно очевидно, что Руди хочет заставить меня драться и выбор, который он мне предложит, – нечто худшее, чем кого-нибудь убить (или быть убитым самому) в боксерском ринге.
Что может быть хуже?
В семь часов Руди и Перкинс приезжают за мной и отвозят на заброшенный склад в полумиле от аэропорта в Стэндифорд-Филд. На парковке я вижу два больших роскошных автобуса, а вход на склад охраняют двое громил.
– Что там, внутри? – спрашиваю я Руди.
– Клетка.
– Какая клетка?
– Клетка, в которой вы будете драться.
Внутри у меня все холодеет. Я понимаю, что побледнел от страха. Хочу заговорить, но получается едва различимый шепот. Я сглатываю и пытаюсь вновь перевести тему:
– А наш договор?
– Мы отведем тебя в раздевалку, забинтуем руки, а потом я дам тебе посмотреть короткое видео с твоим противником. После этого, если ты по-прежнему будешь отказываться от боя, предложу тебе альтернативу.
– Ладно.
Глава 30
Раздевалка – всего лишь женский туалет с двумя кабинками и непропорционально большим холлом с двумя раковинами, огромным зеркалом, обтянутым тканью диваном, маленьким пластиковым столиком и двумя обшарпанными деревянными стульями, и на одном из них сижу я. На столешнице рядом с раковиной стоит монитор. Руки мне бинтует Гэс, старик с седыми волосами, деформированными ушами и свернутым набок носом. Мне сказали, Гэс будет моим катменом[5].
Пока он бинтует мне руки, Руди и один из громил подключают к монитору видеокамеру. Они что-то смотрят на экране, но из-за их голов ничего не видно. Потом громила поворачивается, смотрит на меня и качает головой, что я воспринимаю как дурной знак.
– Стоп, – говорит Руди. – Теперь немного отмотай назад. – Хорошо. Нажми кнопку паузы… Ну вот, теперь порядок.
Оба поворачиваются ко мне, но по-прежнему заслоняют экран. Когда Гэс говорит, что закончил с моими руками, Руди просит его выйти на несколько минут. Гэс открывает дверь, и я слышу, как снаружи что-то кричат и скандируют.
– Публика в нетерпении, – говорит Руди.
Дверь закрывается, и он приказывает громиле потушить свет.
Прежде чем включить воспроизведение, Руди поворачивается ко мне.
– Ты хотел, чтобы я рассказал о второй части оплаты, – говорит он, указывая на монитор. – Вот она.
Следующие три минуты – худшие в моей жизни.
Когда громила снова включает свет, я вижу в зеркале свое лицо, залитое слезами и искаженное горем. Я вскакиваю и бросаюсь к унитазу, где меня буквально выворачивает наизнанку. Я опускаюсь на колени, всхлипываю, и меня снова рвет. Я катаюсь по полу, плачу и рычу, как раненый зверь. Проходит несколько минут, прежде чем мой разум осмысливает увиденное на экране. После этого мне наконец удается встать, и две вещи теперь я знаю точно. Во-первых, моя жизнь кончена. Во-вторых, сегодня я намерен убить своего противника в ринге или умереть.
В кабинку входит Руди:
– Готов драться?
Я выхожу из кабинки и натыкаюсь на него. Руди отступает на несколько шагов, и мы снова оказываемся в холле. Я ослеплен яростью, но хочу, чтобы она еще усилилась.
– Прокрутите еще раз. – Я показываю на монитор. – На замедленной скорости.
Руди широко улыбается:
– Как скажешь, чемпион!
Он перематывает пленку, нажимает кнопку и кивает громиле, чтобы тот выключил свет.
Я стою в трех футах от экрана, опираясь руками о столешницу. Экран оживает, я слышу громкую барабанную дробь и оглядываюсь в поисках источника.
Это я сам.
Неосознанно барабаню пальцами по столешнице.
Как муж Джинни, Пит Россман.
Я снова смотрю на экран.
Глава 31
Качество видео превосходное. Внизу справа демонстрируется время съемки. Она начинается в 1:05 с кадров, на которых мы с Руди и Ричи садимся в машину и уезжаем. Потом изображение дергается в месте склейки, и время уже 1:09, и так же камера снимает мужчину, входящего в гараж. Он одет во все черное, а на лице у него черная лыжная маска, похожая на маски Руди и Ричи. Мужчина достает из кармана связку ключей и отпирает дверь моего дома. После этого камера демонстрирует вид сверху, со второго этажа, и мы видим, как мужчина поднимается по лестнице. Он останавливается у двери нашей спальни, стучит, ждет несколько секунд, потом медленно открывает дверь и входит.
Другая камера показывает происходящее в спальне. В тот момент до меня не дошло, что кто-то потрудился установить все эти камеры в моем доме и гараже, причем достаточно давно, для проверки освещения и угла обзора. Я также не подумал, что камеры в гараже засняли все места, куда я спрятал деньги.
Единственное, что я осознаю с абсолютной ясностью, – мужчина стоит в моей спальне, наклонившись над неподвижным, беспомощным телом Лисси. В комнате темно, но я вижу, как он несколько раз трясет ее за плечо и ждет, не пошевелится ли она. Лисси неподвижна. Тогда он подходит к двери и щелкает выключателем.
Свет включен, время 1:12, и установленная прямо над кроватью камера показывает, как мужчина целует лицо Лисси. Похоже, лыжная маска мешает ему почувствовать близость, и он снимает ее вместе с остальной одеждой, потом страстно целует Лисси и начинает стягивать ночную рубашку.
Время снова скачком перескакивает на 1:16. Мужчина занимается оральным сексом с бесчувственным телом моей жены. Из живота у меня поднимается волна жара. С болью в сердце смотрю, как насилуют Лисси, и мне хочется умереть. Она мне верила. Я дал ей снотворное, сделал беспомощной, чтобы ее изнасиловал этот подонок, и теперь моим страданиям нет предела. Словно издалека до меня доносится стон, слетевший с губ. Я ощущаю вкус слез, текущих по щекам, и мне хочется умереть.
Никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным, никогда в жизни так себя не проклинал. Как бы мне хотелось вернуться назад и остановить все это. Я ничего не могу сделать. На самом деле надругательство над беспомощным телом моей жены только началось.
Запись вновь перескакивает на 1:28. Мерзавец насилует мою жену в «позе миссионера». Теперь он время от времени оглядывается и подмигивает в камеру. Мужчина прерывается, чтобы повернуть тело Лисси в самое унизительное положение, которое только может изобрести извращенный ум насильника, и снова грубо набрасывается на нее.
Он быстро кончает и лежит рядом с нею, опустошенный. Однако мерзавец еще не удовлетворен. О нет. В сущности, все только начинается.
Изображение снова дергается, и теперь часы показывают 2:25. Подонок насилует мою жену в «позе собаки», шлепает по ягодицам, дергает за волосы, мастурбирует на камеру. Еще три раза за следующие два часа время меняется скачком, но я не в состоянии рассказывать о тех невообразимых вещах, которые он творит с моей бедной Лисси.
Однако я знаю, кто он.
Я узнал его в ту же секунду, как мужчина снял лыжную маску.
Через три минуты мы с ним выйдем в ринг, и я приложу все силы, чтобы его убить.
Глава 32
Поначалу, увидев мужчину в спальне, в темноте, рядом с моей женой, я подумал, что это, должно быть, Пит Россман и он хочет отплатить мне за секс с его женой.
Это был не Пит Россман.
Это был мой лучший друг Майк.
Майк, тот самый парень, спровоцировавший всю эту катастрофу со «Списком желаний», парень, первым выложивший свои желания и сказавший, что его мечта – Катрина Боуден, секретарша из сериала «Студия 30».
– Первым желанием Майка было трахнуть мою жену, – говорю я Руди.
– Да, я его об этом спрашивал.
Я уже перестал плакать и теперь могу посмотреть в лицо Руди:
– Что он сказал?
Руди пожимает плечами.
– Сказал, что ты болван, не ценящий то, что ему досталось.
Я киваю:
– Еще что-то?
– Уверен, что хочешь это знать?
Я чувствую, как у меня сводит челюсти. Я пытаюсь разжать зубы, но ничего не выходит:
– Да, хочу.
– Он сказал, что хотел трахнуть ее уже много лет.
Я снова киваю.
– Ему чертовски понравилось ее трахать.
Понятно, что Руди специально меня заводит. Мне хочется кричать, проклинать его, убить его, но я все это заслужил, и даже больше. В любом случае никакие слова уже не усилят моих душевных мук.
За исключением этих:
– Да, еще Майк просил поблагодарить тебя за помощь. Ему понравилось, как ты ее одел, дал снотворное и оставил беспомощной на супружеском ложе. И…
