— А ты…
— Что я, Соблазнительные Изгибы?
— Настучишь?
— Только если на твою сволочную подружку, — сказал он нараспев. — Так. Время сказок перед сном закончилось. Вздремни немного, и мы сможем сделать Миллера несчастным, пока будем есть яйца.
— Ты умеешь готовить яйца?
— Я все умею, — усмехнулся он. — Как еще мне бы удалось засунуть свой член в нужные места?
— Ты отвратителен.
— Чушь. — Санчес снова прикоснулся к моему лицу, его губы были слишком близко. — Ты считаешь меня очаровательным.
— Я считаю динозавров очаровательными. — Я попыталась придать голосу скуку.
— Раньше у меня была коллекция тираннозавров.
Я сжала губы в улыбке, чтобы не рассмеяться в голос.
— Почему это похоже на ложь?
— Потому что она у меня все еще есть, — пожал плечами он. — Комнаты для гостей по коридору справа. Там есть новые зубные щетки и все остальное, что может понадобиться. О, и, Соблазнительные Изгибы?
— Да?
— Запри дверь.
— Чтобы ты случайно не ошибся дверью? — спросила я невозмутимым голосом.
— Нет, чтобы ты случайно не вышла, чтобы найти меня. — Санчес подмигнул и ушел с важным видом, словно ему принадлежал весь мир, и он это знал.
И, возможно, для таких парней, как он, это действительно было правдой.
Я была не в своем уме.
Я облажалась.
Но по какой-то причине…
Я улыбалась.
Глава 12
МИЛЛЕР
Я не знал, как долго смотрел на пустую стену.
Краска была приглушенного бежевого цвета, который лишь напоминал о моей собственной пустоте… А также о необходимости что-то повесить на стену, чтобы это место было похоже на дом.
Я никогда не вешал фотографии.
Это казалось бессмысленным.
Единственными фотографиями, которые что-то для меня значили, были фотографии Эмерсон и мамы.
Отец был со мной только из-за денег и, с момента смерти мамы, находил большинство ответов на свои вопросы на дне бутылки.
Распакованные коробки усеяли всю квартиру. Я снял первый свободный пентхаус в Белвью, надеясь, что служба безопасности здания будет достаточно хорошо работать, чтобы обеспечить мне приватность.
И если говорить совершенно честно, то квартира располагалась достаточно далеко от дома моего детства, от нее, от «Макдональдса», в который мы оба постоянно захаживали в школе. Я был чертовски уверен, что не стоило позволять моему мозгу двигаться в этом направлении, но это произошло, и теперь одно из моих последних воспоминаний об Эм пробилось на поверхность, умоляя о том, чтобы его вспомнили.
Прошлое
— Ешь! — Я толкнул свой картофель фри через стол. Когда Эм не потянулась к нему, я открыл соус и понюхал его. — Боже, как вкусно пахнет. Ведь правда он вкусно пахнет, а, Эм? — Я держал его прямо под ее чертовски милым носиком. Она вздрогнула, а затем бросила в мою сторону убийственный взгляд.
— Думаю, я окуну в него картошку.
Я знал, что делаю.
Проходился по всем ее слабостям. Девушки из команды поддержки были злыми по отношению к ней, потому что она была угрозой… Эмерсон же всегда смотрела на это под другим углом… Она была крупнее и была более фигуристая, следовательно, их слова были правдивы. Неважно, сколько раз я пытался убедить ее, что любой парень отдаст свое левое яйцо за один лишь шанс подержать ее за руку, она все равно думала, что недостаточно хороша. И, к сожалению, это отношение потихоньку переместилось даже на еду.
— М-м-м… — Я сунул в рот пять картофелин фри, и капля соуса упала на стол. — Да, именно сюда, детка, — усмехнулся я и запихнул еще несколько картофелин. — Я уже близко! — Я хлопнул рукой по столу. Все в закусочной повернулись и пялились на нас.
Губы Эмерсон дрогнули, а глаза метнулись к моему картофелю и посмотрели на него с желанием. Проклятый картофель фри, мне так хотелось поменяться с ним местами.
— Не смешно.
— Ешь картошку, иначе я достигну оргазма перед всем рестораном, Эм.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нас занесут в черный список… — вздохнула она. — Снова.
— В первый раз это было из-за какой-то хрени, и ты это знаешь, — сказал я, защищаясь.
— Миллер.
Я не собирался принимать «нет» в качестве ответа… ну, оргазм от картошки фри, готовься, я иду к тебе… и хихикнул над выбором слов и начал свою игру:
— ОХ, ОХ, ОХ…
Она быстро сунула два кусочка картошки в рот и посмотрела на меня.
— Ты — заноза в моей заднице, ты это знаешь?
Я глянул под стол, а затем застонал.
— Твоя задница уступает лишь твоему лицу. И я говорю от чистого сердца, Эм.
— Думаю, это был комплимент.
— Всегда пожалуйста. — Довольный, я широко раскрыл руки и усмехнулся, когда она сглотнула и внимательно меня осмотрела. Я знал, что она видела. Мою футболку футбольной команды Белвью, которая натянулась на моих поджарых мышцах. Она отвернулась и вздрогнула. Никто бы не заметил эффекта, который я на нее оказывал… А я заметил. Всегда замечал.
Чертовы воспоминания.
Холод пробежал по спине, и я напряг слух, чтобы услышать что-нибудь еще с другой стороны стены, за исключением стонов Санчеса. Почему? Почему это должна была быть именно она? Почему? Почему? Боже милостивый, ну почему?!
Мне хотелось верить, что Эм, которую я знал, превратилась во взрослую женщину, которая не прыгнула бы в постель к такому парню, как Санчес, только потому, что он улыбнулся в ее сторону.
Опять же, я ее больше не знал, разве нет?
И я винил ее в этом больше, чем когда-либо винил себя.
Я так сильно сжал руки, что мои ладони вспыхнули. Мне до безумия сильно хотелось взять топор, подойти к этой голой стене и прорубить путь на другую сторону.
Весь сценарий был прямо из романа Стивена Кинга «Сияние». Мне нужно собрать вместе все свое дерьмо, если собирался сосредоточиться на первой предсезонной игре, которая будет через две недели.
Сосредоточься, Миллер.
Не на звуках, доносящихся из соседней квартиры.
Когда я закрывал глаза, то клянусь, все еще мог почувствовать, как ее тело ощущалось под кончиками пальцев… И покалывающее ощущение ее рта, сопровождавшее каждый поцелуй, высасывающий из меня жизнь.
Я пнул одну из уродливых коричневых коробок, полных всякой хрени, которая не особо мне нужна, и услышал звук разбивающегося стекла.
Я был готов бросить коробку через свою большую гостиную, когда раздался стук в дверь. Я споткнулся еще об четыре коробки, пока дошел до двери.
Я дернул за ручку и выругался.
— Санчес.
— Миллер.
Я ненавидел себя за то, что осматривал его в поисках какого-нибудь намека на то, что она целовала его, стаскивала с него одежду, сосала его…
Да, мне нужно остановиться.
Он обошел меня, небрежно зашел в мою квартиру, словно был ее владельцем.
— Тебе что-то нужно? — Разве он уже недостаточно всего сделал?
— Хорошая квартира. — Он медленно покрутился вокруг себя, а затем скрестил свои огромные руки на груди. — Если тебе нужно имя декоратора, то я могу…
— Прекращай эту хрень, — перебил его я. — Уже поздно, и у нас обоих утром тренировка. Что тебе нужно?
Его зеленые глаза вспыхнули.
— Я первый сказал, что она моя.
Это было не тем, что я ожидал услышать.
У меня было такое чувство, что кто-то надавал мне по морде, а затем толкнул с ближайшего утеса.
— Ты не можешь просто застолбить себе человека, Санчес. Кроме того, уверен, что если бы она узнала о твоем маленьком пари с остальными парнями, то скормила бы тебе твое собственное сердце.
Его губы дрогнули.
— Значит, моя девочка очень вспыльчивая, в некотором роде «с причудами». Кажется, мне это нравится.
Внутри все сжалось. Металлический вкус крови наполнил рот, когда я прикусил язык, пытаясь не подпортить лицо Санчеса. Я не имел права быть собственником. Не имел права расстраиваться. Никакого чертового права.
