Истощенный из-за своих ран, Тор едва открывал глаза. Он понимал, что если ему суждено умереть здесь, значит, так тому и быть. Сейчас он ничего не мог сделать, кроме как позволить своим глазам закрыться, позволить сладком сну завладеть им.
Глаза Тора открывались и закрывались, пока он то терял сознание, то приходил в себя, не зная, сколько времени прошло. Перед его глазами мелькали образы, воспоминания, возможно, видения из будущего. Он увидел лицо Микоплес и Ралибара, увидел себя верхом на Микоплес под идеальным ясным небом. Микоплес никогда еще не была так счастлива. Он увидел, как они вдвоем летели, оплетая друг друга – молодые, здоровые и счастливые. Он чувствовал, как сильно они любили его.
Тор посмотрел в лицо Микоплес.
«Прости, что подвел тебя», – сказал он.
«Ты никогда не подводил меня, Торгрин. Ты дал мне шанс пожить настоящей жизнью».
Тор моргнул и оказался на мосту в Земле Друидов. Но в этот раз он стоял не перед замком своей матери, а перед материком, уводящим прочь от замка. Он чувствовал, что его мать находится где-то позади себя и, как бы сильно ему ни хотелось, он не мог оглянуться назад.
«Иди, Торгрин», – послышался голос. – «Пришло твое время идти одному. Пришло твое время покинуть это место и отправиться в другой мир. Только в мире, на неизвестной тропе, ты станешь великим воином».
Тор сделал один шаг по мосту, затем еще один. Он шел один шаг за шагом, прочь от замка, от скалы, ощущая позади себя присутствие своей матери, но не в силах обернуться. Он не знал, куда приведет его эта тропа, но знал, что должен идти по ней.
Тор моргнул и оказался на чужом берегу с ярко-желтым песком, на котором сверкал миллион мелких камешков. Он увидел на берегу одну небольшую лодку с маленьким плачущим ребенком внутри нее. Тор подошел к ней и наклонился, его сердце бешено колотилось при мысли о том, что он снова увидит своего сына.
Тор посмотрел вниз и его сердце затрепетало, когда он увидел Гувейна, который смотрел на Тора его же серыми глазами. Тор протянул руки, чтобы взять сына.
Но в эту минуту вдруг появились дикие члены племени и выхватили мальчика, после чего развернулись и побежали. Тор в ужасе наблюдал за тем, как десятки членов племени убегают вместе с Гувейном. Он закричал и протянул руки к сыну.
«НЕТ!» – крикнул Тор.
Он попытался побежать за ним, но, бросив взгляд вниз, почувствовал, что его ступни погрязли в песке.
Вдруг песок разверзся и поглотил Тора, превратившись в воду, засосавшую его в море. Тор тонул все глубже и глубже, продолжая кричать, погружаясь во мрак.
Тор открыл глаза, услышав очередной плеск воды. Подняв голову, он увидел, что из горла в живот кита снова хлынула вода, наполнив его. Он посмотрел вниз и увидел, что теперь вода доходит до его груди.
Все еще тяжело дыша от ночного кошмара, Тор попытался избежать поднимающейся волны, но после следующего потока вода стала доходить ему до горла. Тор осознал, что его время истекает. Через несколько мгновений он утонет.
Тор закрыл глаза и подумал о Гвендолин, о Гувейне, обо всех тех, кого он знал и любил. Он подумал о своем сыне, который в нем нуждается, о Гвендолин, которой он нужен. Тор ощутил браслет на своей руке и подумал о своей матери, об Алистер, о Ралибаре и Микоплес. Никто не узнает о том, что он умер здесь.
«Я должен сделать это для них», – подумал Тор. – «Я должен жить для них».
Он открыл глаза и ощутил внезапный прилив сил. Он чувствовал саму природу этого кита, мог ощущать, что они – части одной и той же вселенной, и что он может изменить эту вселенную.
Тор закрыл глаза и поднял ладони над головой, почувствовав сильный жар, исходящий из них. Из ладоней вперед, в живот кита, выстрелили шары света, и они стали веревками, поднявшими Тора высоко над водой как раз перед тем, как его поглотила вода. Он поднимался все выше и выше и вскоре висел над бассейном воды. Покачиваясь, Тор сосредоточился.
«Я приказываю тебе, кит. Поднимись на поверхность. Выпусти меня, потому что я заслуживаю того, чтобы жить. Ради всех тех, кого я знаю в своей жизни, ради тех, кто когда-либо жертвовал ради меня и ради тех, для кого пожертвую, я заслуживаю того, жить».
Раздался отдаленный рев, эхом отозвавший внутри живота, и Тор вдруг почувствовал, что кит изменил направление, повернув вверх, выстрелив на полной скорости, направившись на поверхность. Он поднимался все быстрее и быстрее, свет из ладоней удерживал Тора, свисающий с потолка.
Наконец, кит вырвался на поверхность и Тор почувствовал, как он поднимается в воздух высокой аркой, после чего он приземлился на поверхность, разбрызгав воду, и все его тело затряслось.
Он спокойно лежал на поверхности моря и, когда Тор всмотрелся в его горло, он вдруг увидел дневной свет. Кит открыл свои челюсти и свет начал литься через его огромные зубы. В эту минуту Тор спустился и нырнул в горло кита.
В это время поток воды унес его вниз по горлу кита, навстречу солнечному свету. Тор скользил по горлу, по длинному слизистому языку кита.
Вскоре Тор уже скользил через зубы кита, из его рта на дневной свет, на поверхность воды.
Тор размахивал руками в открытом море, пораженным тем, насколько оно холодное, и, протянув руки, схватился за несколько деревянных досок обломков. Лежа на досках, Тор повернулся и посмотрел на зверя.
Кит смотрел на Тора своими огромными глазами, не моргая. Казалось, что эти древние глаза заключают в себе мудрость и секреты мира. Он оставался на поверхности, рассматривая Тора, словно он был его старым другом.
В конце концов, без предупреждения, кит опустил голову и погрузился в воду, исчезнув так же быстро, как и появился. Тора раскачивали волны, образовавшиеся от его погружения.
Снова оказавшись в одиночестве, выбившись из сил, Тор плыл на обломках. Он смотрел в море в надежде кого-то или что-то увидеть.
Но ничего не видел. Он был абсолютно один, жив, но плыл в никуда, без надежды увидеть сушу.
* * *
Гвен оставалась на носу корабля даже после того, как он развернулся, не в силах уйти. Она не знала, что Тор находится там, это правда, но по какой-то причине, возвращение на юг, где они в последний раз видели флот Империи, заставило ее почувствовать себя лучше, словно она приближалась к месту, где в последний раз видела его. Может быть, остальные правы: возможно, Тора там вовсе нет. Ей было больно об этом думать, но, возможно, он мертв.
Но, когда они поплыли прочь, Гвен не могла проигнорировать свой внутренний инстинкт, ту небольшую иррациональную часть себя, которая настаивала на том, что Тор жив, что он где-то там ждет ее. Ей казалось, что она покидает последнюю значимую вещь в ее жизни. В этом не было здравого смысла, но что-то внутри Гвен кричало ей, говорило о том, что она совершает ошибку.
Оно говорило Гвен развернуться.
Гвендолин, единственный человек, который все еще оставался и смотрел назад, прижимая к себе ребенка, наблюдала за подпрыгивающими в воде обломками. Тора нигде не было видно, на горизонте маячили только приближающиеся черные тучи и бесконечные руины того, что когда-то было флотом Империи. Гвен понимала, что иногда она просто должна следовать своим инстинктам, какими бы безумными они ни были, и делать то, в чем нет смысла.
«Разверните флот», – вдруг приказала Гвен Штеффену, что удивило даже ее саму.
Штеффен посмотрел на нее широко раскрытыми от потрясения глазами.
«Я правильно расслышал, миледи?» – спросил он.
Она кивнула.
«Но почему?» – спросил Кендрик, подойдя к ней с тревогой на лице.
«Я не могу повернуться спиной к Торгрину», – сказала Гвен. – «Я чувствую, что он там. Я чувствую, что он нуждается во мне».
Все остальные теперь стояли рядом с ней, глядя на девушку так, словно она сошла с ума.
«Наши люди в отчаянии, миледи», – сказал Кендрик. – «Мы не знаем, сколько времени уйдет на поиски суши. Если мы вернемся за Тором, которого там может и не быть, то все умрем, пытаясь».
Гвен повернулась к брату с жестким выражением лица.
«Значит, мы все умрем, пытаясь».
Кендрик молча опустил голову.
«Все, кто хочет нас покинуть», – громко объявила Гвен. – «Могут присоединиться к другим кораблям и уйти. Я разворачиваю этот корабль».
Ее люди молча смотрели на нее в потрясении, после чего, наконец, приступили к действию.
«Развернуть корабль!» – крикнул один из моряков.
Его крик эхом разнесся по кораблю и вскоре были подняты паруса, и Гвен почувствовала, как разворачивается огромный корабль. Ей сразу же стало лучше, девушка почувствовала, что с ее души упал камень.
«Сестра моя, я рад, что ты доверилась своему инстинкту», – сказал Рис. – «Даже если я ошибаюсь, я восхищаюсь тобой из-за этого. Я и сам хотел развернуться».
«Так же, как и я», – добавил Кендрик.
«И я», – раздался хор голосов.
Гвен стало тепло от их поддержки, они все вернулись к перилам и начали осматривать воду. Глядя в море, Гвен услышала пронзительный крик высоко в небе и, вытянув шею, она увидела знакомую птицу – Эстофелеса, парящего высоко. Он кричал, нырял вниз и снова поднимался. Гвен чувствовала, что он пытается им что-то сказать.
