подложному паспорту.
Отправка Семеновского полка происходила на глазах Ленина и Крупской. Вот как она это описывает: «Если память мне не изменяет, мы вернулись как раз накануне отправки Семеновского полка в Москву. По крайней мере, в памяти у меня осталась такая сцена. Неподалеку от Троицкой церкви с сумрачным лицом идет солдат-семеновец. А рядом с ним идет, сняв шапку и горячо о чем-то его прося, молодой рабочий. Так выразительны были лица, что было ясно, о чем просил рабочий семеновца, — не выступать против рабочих, и ясно было, что не соглашался на это семеновец».
Неясно другое — почему не поспешил на помощь рабочим Москвы Владимир Ильич? Как мы все знаем, не устремился в свое время на помощь французским коммунистам другой вождь пролетариата — Карл Маркс, когда во Франции шел «последний и решительный бой» в дни Парижской коммуны. Но там понятно: Маркс — эмигрант из Германии, жил в Англии, во Франции могли его коммунары не признать за своего…
Ну а тут революция происходила в родной стране, и Ленин, как пишут учебники истории партии, был ее признанным лидером, все помыслы сосредоточив на том, чтобы разжечь огонь вооруженной борьбы, «из искры возгорелось пламя».
Будучи в эмиграции, днями он просиживал в женевской библиотеке, штудировал книги по военным вопросам, баррикадной борьбе, не раз происходившей в XIX веке в Европе. Ленин не только самым тщательным образом изучил, что писали Маркс и Энгельс о революции и восстании. Он, по словам Надежды Константиновны, прочел немало книг по военному искусству, обдумывал со всех сторон технологию вооруженной борьбы. Цитирую. «Он занимался этим делом гораздо больше, чем это знают, и его разговоры об ударных группах во время партизанской войны, о „пятерках и десятках“ были не болтовней профана, а обдуманным всесторонним планом», — так пишет хорошо знающая предмет Н.К. Крупская. В тиши женевской библиотеки профессорского вида господин, заняв стол у окна на привычном месте, заказывал литературу, которая послужила материалом для составления инструкций по терроризму, убийству должностных лиц, полиции, тех малоизвестных ныне «сочинений», что вдохновляли в наш век боевиков многих стран, молившихся на Ленина именно за эти его изыскания.
Дело ограничилось тогда не только чтением литературы. Большевики изыскивали все средства, чтобы переплавлять в Россию оружие, но то, что делалось, было каплей в море. В России образовался Боевой комитет (в Питере), но работал он медленно. Ильич писал в Питер: «В таком деле менее всего пригодны схемы да споры и разговоры о функциях Боевого комитета и правах его. Тут нужна бешеная энергия и еще энергия. Я с ужасом вижу, ей-богу, с ужасом вижу, что о бомбах говорят больше полгода и ни одной не сделали! А говорят ученейшие мужи… Идите к молодежи, господа!» — отправлял — по словам Крупской — вождь боевиков по точному адресу, хорошо ему известному.
Призывы Ленина к вооруженной борьбе сопровождались не прекращавшимися много лет актами «индивидуального террора» социалистов-революционеров. Из рук народовольцев, Александра Ульянова эстафету приняли в начале XX века сотни бойцов; взрывы бомб, выстрелы происходили повсеместно, по всей империи чуть ли не каждый день. 1905 год начался со взрыва дома смоленского губернатора. Затем вместо холостого залпа произвели выстрел картечью в помост, где находился во время церемонии водосвятия на Неве император… В феврале Иван Каляев убил в Кремле бывшего московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. В марте бомба взорвалась под варшавским генерал-губернатором. В мае убили бакинского губернатора. Покушались на уфимского. В июле учитель Куликовский убил московского градоначальника графа Шувалова. Бомба взорвалась под коляской московского генерал-губернатора вице-адмирала Дубасова. Да это охота на губернаторов! А 30 октября 1905 года незадолго до возвращения из эмиграции Владимира Ульянова на главной улице Москвы, Тверской, полетела бомба в градоначальника Рейнбота. Жил он до развода с женой Зинаидой Морозовой в подмосковной усадьбе в Горках. Именно она стала подмосковной резиденцией Ленина, когда он из скрывающегося под чужим паспортом революционера, призывавшего к беспощадному истреблению начальствующих лиц, сам стал первым начальствующим лицом России с квартирой в Кремле.
Если старший брат с товарищами занимался кустарным изготовлением одной бомбы, то Владимир Ульянов, пошедший, как мы все учили, иным путем, развернул производство и покупку бомб в массовом масштабе. В Женеве, до приезда в Россию, Ленин вошел в контакт с попом Гапоном, с которым неоднократно встречался и вел долгие разговоры. Гапон, прославившись после расстрела возглавляемой им демонстрации у Зимнего дворца, собрал много средств, пожертвований в Европе на революцию в Россию. С его помощью закупили в Англии транспорт с оружием. Пароход доставил его к берегам России. С корабля, севшего на мель, большевики сняли смертоносный груз и на лодках перевезли, куда нужно. По-видимому, часть этого оружия пошла в ход на улицах Москвы.
Еще одна цитата из воспоминаний Крупской: «Партийцы знают теперь ту большую и ответственную работу, которую нес Красин во время революции пятого года по вооружению боевиков, по руководству подготовкой боевых снарядов и пр. Делалось все это конспиративно, без шума, но вкладывалась в это дело масса энергии. Владимир Ильич больше чем кто-либо знал эту работу Красина и с тех пор очень его ценил».
Да, не только знал, ценил, но, как положено вождю, руководил той самой конспиративной работой с «бешеной энергией». А ценил Красина так, что ввел в 1917 году в состав своего правительства, поручив заниматься внешней торговлей, ведь у него был неоценимый опыт по международной торговле оружием…
Чем занимался Владимир Ильич, когда москвичи умирали на баррикадах Пресни и по ним в упор стреляли пушки, прокладывая пехоте Семеновского полка путь от Горбатого моста к Пресненской заставе, Прохоровской мануфактуре, где находился штаб восставших?
Об этом не упоминается в мемуарах жены. Из «Биохроники» видно, что писал, как обычно, статьи, выступал на собраниях, жил на разных квартирах состоятельных питерцев, с радостью дававших кров интеллектуальному нелегалу.
Когда уставал и «хотелось чем-нибудь перебить мысли, садился с соратниками, членами ЦК, играть в подкидного дурака. Если кто сомневается в этом — еще раз процитирую все тот же надежный источник, супругу: „И вот бывало так, что все обитатели дачи „Ваза“ засиживались играть… в дураки. Расчетливо играл Богданов, расчетливо и с азартом играл Ильич, до крайности увлекался Лейтейзен. Иногда приезжал в это время кто-нибудь с поручением, какой-нибудь районщик смущался и недоумевал: цекисты с азартом играют в дураки. Впрочем, это только полоса такая была“».
Такая полоса с игрой в карты нетипичная. Но постоянная полоса выражалась в том, что Ленин с первого дня приезда из-за границы
