Рассказ записали, чтобы потом на досуге прослушать еще раз и восстановить более или менее точную картину происшествия. Оказывается, в тот день почтенные супруги возвращались из соседнего поселка Сосновцы, в четырех километрах от Крутых Стежек. Шли тропинкой, обходя терриконы местной угольной шахты, кругом сопки, малоотличимые от мелкопесочника Красноярского края и сопок Камчатки, разве что зарослями багульника, облепихи и живодера. В то время уже стемнело, но было еще достаточно светло, да и луна горбатилась над терриконами...
– Как раз мы по-над проволокой шли, – говорила раскрасневшаяся Грибаниха, наслаждаясь неожиданной властью над благодарными слушателями. – Недалеко совсем, в балке за терриконами, там и дорога асфальтовая с города...
– Шоссе на Уссурийск, – вставил муж, тут же смутившись.
– Не перебивай! И вдруг... – Грибанова всплеснула руками. – За проволокой из-под земли свет пошел! Старик мой кричит – ложись! Мы на землю – мало ли что, зона-то военная, не дай Бог взорвется! Упали это мы, а свет вроде как от прожектора, столбом вверх и плывет, значит, будто прожектор летит тоже вверх. А из чего этот прожектор светит, не видно. Потом уж разглядели – черное что-то там, не поймешь что. Свет вскоре померк, но при луне далеко видать, вроде вспыхнуло там в небе, высоко... да. И все. Ага, и звякало еще что-то. А потом понаехало военных, на вертолетах, на машинах... Мы, значит, со стариком быстрее домой.
– Военные сразу после этого приехали? – быстро спросил Рудаков.
– Ну да, на транспортерах, что ли... и вертолеты еще. Мы даже убраться оттуда не успели.
– И вы им ничего не рассказывали?
– Так никто и не спрашивал, – пробормотал Грибанов. – Известное дело, старуха-то в бок ширяет – бегим до дому, ну и пошли от греха подальше.
Все рассмеялись.
– Ну, спасибо вам, – поднялся Гаршин. – Нам это очень важно, спасибо.
– Не за что, приходите еще, если надо.
– Спасибо, – еще раз сказала Анна, закрывая магнитофон. – Вы покажете нам то место?
– Конечно, конечно, – засуетился хозяин. – Тут недалеко, вона терриконы, видите?
И они пошли, сопровождаемые стайкой мальцов и соседями Грибановых – новость облетела уже полсела.
За два дня, в течение которых они ждали Ивлева, гадая, зачем он командировал четверых в обычный, казалось бы, информационный поиск; выясняли в ближайшей воинской части, к хозяйству которой относилась обнесенная проволокой территория возле шахты, был ли кто-нибудь из служащих части на этой территории в указанное время; а также съездили к радиолокационному посту наблюдения за погодой, узнать, нет ли у работников поста необычных наблюдений, – все четверо успели загореть так, как не загорали даже летом и в отпуске. Гаршин вообще обуглился, будучи смуглым от природы. Березин с Анной побронзовели, а Рудаков сжег спину и маялся потом в рубашке, ожидая, что кожа вот-вот начнет слезать с него чехлом.
Анна отрегулировала искатель, а заодно и всю записывающую звуко– и радиоаппаратуру. Березин пересмотрел схему излучателя, хотя «вылизать» ее в этих условиях не было возможности. Затем он принялся за монтаж и установку АСН, двадцать седьмую по счету в их учетном журнале.
«Все же интересно, – думал он, занимаясь настройкой, – что у нас получится? Излучатель ведь – конкретный аппарат с очень узкой направленностью, а для связи с НЛО необходимо что-то универсальное, как лазер, например... Впрочем, пробовали и лазер, и радио, и многое другое. Может, и прав Ивлев, СВЧ-диапазон еще не использовали».
В последнее время у Березина создалось впечатление, что Ивлев знает, какого эффекта следует ждать от излучателя. Но тогда непонятно, почему же он медлил до сих пор, не спешил с его разработкой? Надеялся на «обычные» методы связи? Или много времени ушло собственно на разработку схемы, она и впрямь-таки сложна? Искатель в свое время они создали потому, что не имели портативного и одновременно мощного локатора, размером где-нибудь с чемодан, чтобы удобно было его перевозить и использовать в любое время и в любом месте. Но для сегодняшнего дня техники создать такой локатор, к сожалению, невозможно. Искатель проще, он всего-навсего регистрирует известное излучение, не нуждаясь в мощных источниках питания. Иное дело – излучатель, для него нужен источник питания мощностью около десяти киловатт, и хотя Ивлев и обещал достать генератор, но не успел, поэтому излучатель, выходит, они волокли в такую даль зря.
Березин поделился сомнениями с Анной.
– Обещал – привезет, – коротко ответила Анна, и он ощутил укол ревности. Ивлев был далеко, но ближе, чем все остальные. Парадокс, которого не разрешить с помощью физики, математики и логики.
Вечером третьего дня их томительного отдыха Березин и Рудаков завершили установку автоматической станции наблюдения на вершине одной из сопок рядом с шахтой. Оставалось подсоединить все приборы к компьютеру управления и подвести питание, но эту операцию решили уже отложить до утра.
Горбы сопок сужали горизонт, с запада набегала гряда не слишком симпатичных облаков, поднимающаяся луна напоминала прожектор, светящий в тумане. Березин подумал, что, вероятно, близится перемена погоды и что дождь внес бы хоть какое-то внешнее разнообразие: злей бы работалось.
Гаршин поговорил по рации с локаторщиками, но там за прошедшие сутки ничего подозрительного не отмечали и вежливо дали понять, что беспокоить их не надо, сами позвонят, если что-либо обнаружат.
– Мы им надоели хуже горькой редьки, – вздохнул Рудаков. – Прозорливость шефа, конечно, велика, но я лично сомневаюсь в удаче экспедиции на этот раз. Мы и так за лето выработали ресурс везения на десять лет вперед. Не думаете же вы в самом деле, что «тарелочки» кругом кишмя кишат и ждут не дождутся попасть в объективы наших кинокамер?
– Что толку от твоих рассуждений? – буркнул Березин, вытирая руки о траву. – Вот установим АСН, приедет Игорь, объяснит ситуацию, и ты первый с ним согласишься.
– И все же, – упрямо гнул свое Рудаков, – неопознанные летающие объекты очень редко появляются над одним и тем же местом с точностью в координатах до сотни метров. А ведь именно так с нами и было под Красноярском, на Камчатке... Разве это не везение? Не слишком ли милостива к нам фортуна?
– Собственно, что ты хочешь сказать? – Гаршин подозрительно посмотрел на спокойное лицо товарища. – В чем сомневаешься?
– Да так... – стушевался тот, нагибаясь за чемоданчиком с инструментом. – Размышляю вслух.
– Сомневайся во всем, – сказал Березин насмешливо, – и потомки поставят тебе памятник. Все наши знания в области НЛО, по существу, сводятся лишь к тому, что нолики существуют. Впрочем, я с недавнего времени тоже сомневаюсь.
– Знания – это сомнения, оставшиеся неопровергнутыми, – изрек Рудаков. Переждав недолгий смех, он закинул на плечо ремень кинокамеры – своего второго «я», подхватил чемоданчик и, не торопясь, пошел к узкой асфальтовой ленте дороги, ныряющей в огороженную проволокой зону. – Не задерживайтесь, а то Анна беспокоиться будет.
– Ладно, ладно, – пробормотал Гаршин, свертывая рацию и глядя в спину Михаила. – Что-то странный он сегодня, а, Максим? Более разговорчивый, чем обычно... Что-нибудь случилось?
– А кто из нас интересовался его личной жизнью? Человек исправно ходит на работу, не болеет, всегда сдержан и так невозмутим, что, кажется, трагедий у него в жизни быть не может. А почему не может? Ведь он тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Ты вот сегодня впервые заметил, а я еще в мае, на Камчатке...
– И молчал.
– Ну а что бы я сказал? Скорее всего он заболел... или устал. Ты тоже в последнее время ходил, как курильщик марихуаны. Скажешь, нет?
– Во мне умирал лирик, – проворчал Гаршин. – Знаешь что, психолог, давай оставим этот разговор. Не ко времени и не по желанию. Пошли домой.
– Пошли, – согласился, вздохнув, Березин. – Приглашу Анну полюбоваться далью с сопки. С какой посоветуешь?
– С террикона, – усмехнулся Владислав. – Ты еще надеешься на успех?
– То есть?
– По-моему, скоро пойдет дождь.
– Дождь – мелочь. Ты на что намекаешь, физик-математик?
– Я говорю прямо. – Гаршин начал спускаться с сопки.
Березин внимательно посмотрел на далекие лиловатые полосы облачной гряды, помеченные угасающим днем, и в душе у него шевельнулось предчувствие неведомого события.
«БАНТАРАЙЯ»
Ивлев прилетел глубокой ночью.
Разбудил Березина рокот мотора. Выскочив из комнаты, он увидел в стороне дороги конус света и габаритные огни вертолета. Мотор рыкнул еще несколько раз и замолк.
Сзади послышался голос Гаршина:
– Прилетел, ангел наш. Ну и реакция у тебя, Макс!
– А что такое? – спросил невидимый Рудаков от дома.
– Он спал, как медведь в берлоге, а я нет, и все равно он выскочил первым.
– Ну уж... – пробормотал Березин, хотя, если признаться, похвала была приятна.
