– Что это с вами, инспектор?
Леон покраснел.
– Я только хотел сказать, что Дебора не имеет к заговору никакого отношения.
– Откуда вы знаете?
– Я… Она сама невинность, чистота, порядочность…
Старший инспектор тихонько присвистнул и улыбнулся.
– Похоже, несмотря на ваш подбитый глаз, эта молодая особа не выходит у вас из головы. Только видите ли, Жирель, за время службы я не раз встречал преступников с ангельскими лицами и не очень-то доверяю первому впечатлению. Так что ваша Дебора – подозреваемая наравне со всеми. Сюзанна открыла своей подруге имя отца ребенка?
– Нет.
– Жаль…
– Зато она сказала, как назовет ребенка, если родится мальчик.
– Как?
– Жером.
– Что?!
– И добавила, что хочет дать это имя ребенку, потому что отец его слишком стар и не увидит сына, когда тот вырастет.
Ошарашенный, Плишанкур повторял:
– Дядя Жером… значит, это был дядя Жером…
– Никто бы не подумал.
– Нет, Жирель, есть один человек, который об этом знал или догадывался.
– Кто же?
– Кто? Да ваша Дебора. Это она нас на след навела. Любопытно…
Нантье и Гюнье заканчивали обед, когда Генриетта сообщила:
– Звонила Армандина, сказала, что удачно добралась до места и ей выделили ее обычную комнату. Она желает нам хорошо провести воскресенье и будет за всех нас молиться.
– Какой нам толк от ее молитв? – пробурчал Жан-Жак.
– Не будь таким злым, Жан-Жак. Армандина молится по-своему, но Бог один для всех, и Он наш единственный спаситель. Завтра мы все вместе пойдем в церковь. Пойдем пешком, по самым людным улицам. Пускай все видят, что семья Нантье, когда нужно, умеет за себя постоять.
Хотя перспектива такой прогулки мало прельщала Жоржа, он все же залюбовался своей женой, умеющей в трудные минуты обрести гордость.
Вошел дворецкий и доложил, что в гостиной дожидаются господа из полиции. Ворча, хозяева поплелись туда.
После кратких приветствий Плишанкур сделал заявление:
– Я пришел сообщить вам, что мне известно имя любовника Сюзанны Нанто.
Генриетта почувствовала, как внутри у нее все заледенело, а Ирена в ожидании приговора судорожно вцепилась в подлокотник кресла. Юноши переглянулись, Жорж как ни в чем не бывало зажег сигару.
– Речь идет о Жероме Маниго.
Это было настолько невероятно, так далеко от того, что они думали, что все оцепенели. Потом Жан-Жак и Патрик разразились хохотом, за ними Ирена, а Жорж от неожиданности уронил изо рта сигару. У Генриетты как будто камень с души упал, она ожила. Сын ее воскликнул:
– Дядя Жером! Ну надо же!
Патрик добавил:
– И вечно весь такой запуганный!
Ирена подхватила:
– Девчонка-то на сорок лет моложе его!
Плишанкур заметил:
– Напоминаю вам, что Жером Маниго был убит.
Они притихли, но Генриетта живо парировала:
– Но теперь-то вы все знаете, инспектор. Сюзанна убила своего соблазнителя.
– А исчезнувшие бриллианты?
– Девушка унесла их с собой.
– Где же они в таком случае? Мы перерыли всю комнату, но ничего не нашли, к тому же Сюзанна была слишком мелкая сошка для того, чтобы знать перекупщиков краденых камней.
Генриетта пожала плечами и недовольно возразила:
– Вы все усложняете.
– Не я, а преступник. Допустим, что Сюзанна убила дядю Жерома, но кто убил Сюзанну?
6
В десять часов утра в воскресенье Генриетта Нантье собрала все свое семейство и, встав во главе процессии, покинула виллу с намерением покорить Анси.
Жорж взял жену под руку. Патрик и Жан-Жак сопровождали Ирену.
Медленно, как праздно гуляющие, они поднялись по бульвару Альбини до площади Свободы, завернули на Пасхальную и, отвечая на приветствия, прошествовали по Королевской до Почтовой, где остановились перед церковью. Но войти в нее не торопились. Они позировали, раздавали комплименты и принимали почести, заслуженные кланом Нантье более чем за век. Перед таким представлением сплетники оробели и не без тревоги спрашивали себя: уж не ошиблись ли они? Впрямь ли Нантье на грани разорения?
Нужно признать, что и во время службы верующие больше всего интересовались Нантье. При выходе все спешили к ним, а Нантье, невозмутимые, удалились так же уверенно и чинно, как и пришли. На этот раз был избран другой маршрут: через улицу Вогелес до улицы Префектуры, а от улицы Тридцатого Региона до Бульвара Святого Бернара. Нантье были похожи на сюзеренов, обходящих свое поместье, где всякий встречающийся по дороге вассал чуть ли не падал им в ноги. Но это была лишь видимость триумфа, ибо каждый из членов клана прекрасно знал, что наступают тяжелые времена, и эта королевская прогулка была не чем иным, как шествием на эшафот.
Леон Жирель проснулся в прекрасном настроении. Он не задавал себе вопросов, откуда взялась эта радость. Он знал: оттого, что Дебора обещала встретиться с ним. Он не понимал, Что с ним происходит, и даже упрекал себя за то, что так счастлив: опыт подсказывал ему, что продолжения может и не быть. Одеваясь, инспектор думал, что, случись все это несколькими веками раньше, он принял бы Дебору за колдунью, черпающую власть из волшебных снадобий, однако, если поразмыслить, даже в самые отдаленные времена удар кулаком в глаз не принадлежал к арсеналу магических приемов.
Единственное, в чем молодой человек был уверен, так это в том, что энтузиазм его смешон. Дебора, конечно, недурна, но в конце концов существует множество других, более доступных девиц. От этой же, не женившись, ничего не добьешься. Стоило задуматься, но в данный момент он не был на это способен. Он боялся связать себя на всю жизнь и все-таки по глупости шел на риск.
Когда он надевал ботинки, его вдруг осенило: он совершенно не представляет себе, что думает по этому поводу Дебора. Девушка до сих пор не сказала ему ничего такого, что позволяло бы рассчитывать на ее расположение. В противоположность Жирелю, Дебора, не имея опыта в сердечных делах, не могла заглядывать так далеко в будущее. Леон с тревогой подумал о том, что допустил ошибку, меряя других по себе. Здравый смысл советовал ему не ходить на это свидание, которое, кроме неприятностей, ничего не могло ему принести. Если малышка окажется к нему равнодушна, это причинит ему боль: если же она влюблена, то пропал. Дебора не из тех, кого можно просто так бросить. Утренняя эйфория сменилась беспокойством. Жирель знал, что совершает глупость, и не мог заставить себя остановиться. Двадцать раз он принимал решение сесть в машину, уехать подальше от Анси и вернуться только ночью… Но ведь Дебора будет ждать его, ждать… Ведь она не знает, что такое ложь, двуличие. Она пугала его, побежденного победителя.
Первый раз в жизни Леон ел без аппетита. Он пообедал в своей комнате в Family Hotel, что на Королевской улице, хлебом и ветчиной. Быстро закончив скудную трапезу, он решил немного прогуляться, чтобы снять напряжение.
В этот полуденный час город был пуст. Леон прошелся по улице Республики, затем по переулку Руссо и оказался на набережной Иль, куда через улицу Перрьер прошел к Дворцовому склону. Там он остановился перевести дыхание, поднялся по дороге Королевской Башни и вышел на площадь Рая. Потом долго отдыхал, продолжая взвешивать все «за» и «против». Он чувствовал себя не в силах послушаться внутреннего голоса и вернуться домой: перед глазами у него стояло серьезное и доверчивое лицо Деборы. На пятнадцать минут раньше назначенного времени он бежал по направлению к городскому саду.
Она его ждала.
Дебора замерла на самом краю скамейки, не замечая обращенных на нее взглядов прохожих. Завидев Жиреля, она заулыбалась, и юноша почувствовал себя увереннее:
– Я опоздал?
– Нет. Это я пришла немного раньше. Эдуард разрешил мне уйти.
– А знаете, что мы сейчас сделаем? Я схожу за машиной, и мы объедем вокруг озера. Идет?
– Идет.
– Значит, ждите меня здесь и, главное, никуда не убегайте.
Она весело кивнула головой. Леон был так не похож на суровых мужчин ее родины. И характер у него был славный: он ведь не злился на нее за то, что она поставила ему фингал, о котором ей до сих пор было стыдно вспоминать. Нужно, чтобы она раскрепостилась, привыкла наконец к тому, что в городе нельзя вести себя так же, как в горах.
Именно в то время, когда Дебора, погруженная в свои мысли, совершеннно отключилась от действительности, мимо сада проезжал Жозеф Плишанкур. Из-за возникшей на дороге пробки он ехал медленно и успел заметить девушку. Он сразу же догадался, что она кого-то ждет. Может быть, сообщника или преступника? Ему удалось припарковаться на узеньком пятачке возле расторана, и он принялся наблюдать. Минут через десять она поднялась, подбежала к остановившемуся неподалеку «пежо», села рядом с водителем, и машина тронулась. Движимый инстинктом охотника, Плишанкур ринулся вдогонку.
