— Екатерина, нам нужно с вами побеседовать… Ребенка сейчас заберут на обследование, за него не беспокойтесь. А мы с вами проедем в отделение и побеседуем.
Глава 19. Герман
Глава 19. Герман
Катю мне жалко. Я вижу как она переживает за Мишу. Нет, все-таки она хорошая мать… Я в этом уверен. Потому что… Наверно потому что я видел и плохих матерей тоже. А Катя… И почему она мне изменяла?
Желание прижать ее к себе возникло не только из-за жалости… Мне вдруг захотелось прикоснуться к ней. Глядя на Катины печальные глаза, на дрожащие губы… Я бы их покрыл поцелуями! Как же меня к ней тянет! И хотя я понимаю, что Катя способна на предательство… Выглядит она самой чистой на свете! И почему все так в мире обманчиво? Особенно женщины.
Однако сидеть в комнате вечно тоже нельзя. Меня ждут дела в офисе. Я спускаюсь на первый этаж, и в холле… Вижу наряд полиции. Это как минимум странно. Оба охранника тут же, а моя мать… Она им что-то горячо рассказывает.
И от ее слов у меня буквально падает челюсть. С ее слов Катя хочет убить Костю! Это что, шутка такая? Катя не похожа на детоубийцу, к тому же, если бы она считала рождение детей ошибкой, она бы попросту оставила их в роддоме. Но даже если Катя девушка кровожадная, то зачем суетиться вокруг Миши? Можно дать ему тихо умереть, сетуя на плохую медицину! А она понеслась ко мне, и ведь добилась своего! Ребенка готовят к операции, поэтому жить он будет. Так что если и был бы технический смысл кого-то уморить, то скорее больного, а не здорового.
Все эти мысли проносятся в моей голове буквально за несколько секунд.
— Мам, что-то ты не то говоришь, — хочу взять ее под локоть, чтобы отвести в сторону, но она грубовато меня отталкивает.
— Не надо! Вот не надо! — рявкает, а я перевожу взгляд на наряд полиции:
— Вас Елизавета Сергеевна вызвала?
— Она самая.
— Это ошибка. Моя мама большая выдумщица, — улыбаюсь, — Мой адвокат вам напишет объяснительную, в случае необходимости мы заплатим штраф за ложный вызов.
Только этого цирка не хватало в моем доме! Я даже не собираюсь всерьез обсуждать что Катя способна навредить своему сыну. А уж чтобы тут проводили расследование. Мне это вообще не надо! Полицейские между тем стоят в растерянности. По факту я понимаю, что им хочется вернуться обратно в отделение чай пить. Но ребенок… И в эту секунду я вижу бегущую к нам Катю. Мама реагирует бурно, начиная по двадцатому кругу рассказывать свои небылицы:
— А вот и Екатерина! Сама мне призналась сегодня что то на ребенка подушку положит, то отравить собирается. А я переживаю за мальчика. Это не игрушки!
Однако я ее не слушаю. Видя испуганное, посеревшее лицо Кати, я осознаю, что пока я тут пробыл всего ничего, что-то случилось. Что-то страшное.
— Котя! Ему срочно, срочно надо скорую! — кричит Катя, а я тут же хватаю телефон чтобы вызвать врачей. Что же происходит? Твою мать! Я сам чувствую панику! А эти двое в погонах, видимо совершенно не понимая ситуации, бубнят чушь про «давайте пройдемте»!
— Тихо! — ору, — Катя, что говорить врачам?
— От… Отравление, — отвечает, заикаясь и плача. У самой руки дрожат, подбородок аж подскакивает.
— Признаки?
— Температура… Котя горячий — по ее щекам катятся слезы, — И пюре овощное, странный вкус…
— Понял.
Моя мама смотрит то на меня, то на Катю, и я понимаю, что ее совершенно не волнует что с ребенком. Она как будто довольна ситуацией. Но ведь такого быть не может! Ни одна женщина не будет радоваться болезни младенца! Это ненормально! Но даже у полицейских в глазах появляется ужас, когда они понимают, что жизнь маленького мальчика и правда может быть в опасности!
Между тем оператор берет трубку, и я сбивчиво объясняю ситуацию и диктую адрес.
— Скорая приедет в самое ближайшее время.
Оператор кладет трубку, и на мой телефон через несколько секунд приходит сообщение что машина уже выехала. Я поворачиваюсь к рыдающей Кате и понимаю что дело плохо. Полицейские не хотят ее отпускать! То есть там Костя один, еще неизвестно что с ним… Бред какой-то!
— Вы можете быть свободны, — киваю стражам порядка, но куда там!
— Герман Александрович, боюсь мы без госпожи Костровой не уедем…
— Ребенок там один, вы что? Пусть вернется к нему! — это уже начинает раздражать. Что они себе вообще позволяют!
— А если она его отравила?
— Я не травила своего сына! — рявкает Катя. Размазав слезы по лицу, она поворачивается к моей матери. — Откуда я знаю что это не она сделала? Она угрожала мне! Она говорила, что если я не уйду, она убьет моего сына!
— Ты что такое городишь! Приехала со своего Мухосранска чтобы окрутить Герочку! Навешать на него посторонних детей! А чтобы он не догадался, чтобы тест не сделал, решила убить ребенка! Понимаете?!
— Какая интересная у вас ситуация, — саркастично замечает один из полицейских. Он смотрит то на Катю, то на мою мать. — Нездоровая у вас обстановка. Считаете что мы должны все так и оставить?
Полицейские и правда собираются задержать Катю, только если они это сделают, то кто будет подписывать документы на операцию? Я не верю в ее виновность. Но и что мать может быть виновата… Это же бред!
— Господа, я думаю, что мать моего ребенка задерживать не стоит.
— А если она представляет опасность для сына? — один из служителей порядка смотрит то на меня, то на Катю, хмурясь, — Также мы задержим заявительницу, госпожу Орлову. А вы, раз вы отец, самостоятельно дождетесь скорую. Уж простите, но когда речь идет о жизни и здоровье детей, мы не можем к этому отнестись халатно.
Глава 20. Герман
Глава 20. Герман
Ситуация просто огонь! Они точно в себе?
— Нет, вы никуда никого не заберете! — я отвожу в сторону одного из полицейских, — Девушка — кормящая мать. Вы с ума сошли?
— Со мной все в порядке, а вы ведите себя пожалуйста вежливо с представителями власти, — нудно отбрехивается полицейский. Я же с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать ругаться. — Приедет скорая, проверит ребенка. Мы возьмем письменные разъяснения у всех участников… И все свободны. Но если выяснится что ребенку угрожает опасность… Это уже совершенно другой вопрос. Вы же сами как отец должны понимать, что безопасность ребенка — в первую очередь. И если есть хоть малейшая угроза жизни и здоровью, мы не имеем права не принять никаких мер.
Я перезваниваю адвокату. Бред какой-то… И пока он объясняет мне по телефону, что и как, появляются врачи скорой. Быстро они доехали. Хотя я слышал, что когда речь идет о детях, то там долго не чешутся.
