«Так вот она какая, Зинька-кармалючка, знаменитая разбойница, подруга Кармалюка, не побоявшаяся уйти вместе с ним в леса!» – мелькнула мысль. Но неужто не знает решительная Зинька ни про Маланку, ни про Ганну, ни про Катерину с графининой тезкой Тетяной? И они тоже друг про дружку не ведают?.. Ай да Кармалюк!
Но уж собой-то графиня была премного довольна, уж она-то, выходит, знает все да про всех и умеет этим знанием пользоваться! Ее план сработал – кармалюковские возлюбленные побежали к своему полюбовнику в лес, сообщать о привезенных в поместье немалых деньгах. Как только на опушке не столкнулись? Сейчас, встречаясь со смеющимся взглядом графини, выглядывающие из-за широких плеч Кармалюковых хлопцев все четыре дворовые девки опускали глаза. Глупые, их панночка вовсе не сердилась, наоборот, все вышло как нельзя лучше! Кармалюк исчезнет с панскими деньгами – и она свободна! Никакого замужества!
– Клинок! – одними губами шепнула панна Ирина. – Мне нужна его сабля!
Ах да, конечно, есть ведь еще и условия рыцарского странствия панны Ирины и ее цыганенка. Надо добыть саблю – и безумная парочка двинется дальше по своему пути, навсегда исчезнув из Татьяниной жизни, а графиня спокойно останется в родном своем поместье. Разом с пани экономкой, ее воспитанницами, жадными панами-соседями, Кармалюком – опять одна, отныне и навсегда, ни друга, ни родича рядом?
Очистивший стол Кармалюк шагнул к пану Владзимежу и ткнул дулом тому в живот:
– Ты тоже карманы выворачивай, пан! Ты пуще всех графское добро для своего пришелепкуватого сынка сватал!
– Грабижник! Розбишака! – процедил пан Владзимеж, однако принялся покорно вытряхивать банкноты. Предусмотрительный пан прихватил с собой изрядные гроши, видно, полагал, ежели не выйдет с похищением, все ж таки участвовать в аукционе. Вот только что невеста-наследница, которую никто и в расчет не брал, наведет Кармалюка – не рассчитал. Татьяна злорадно усмехнулась, а потом запечалилась. А ведь пан Владзимеж, в отличие от панны Ирины и невозможного цыганского наглеца, не денется никуда. И от планов своих на графское поместье вряд ли откажется.
Пан Владзимеж тем временем опорожнил карманы и замер, всей фигурой изображая, что больше у него нет ни полушки. Ухмыляющийся Кармалюк сунул пистоль за пояс, запустил руку протестующему пану за пазуху и выволок на свет божий еще одну толстенную пачку денег.
– Ты за это поплатишься, – угрожающе выдохнул пан Владзимеж. – И на этом, и на том свете!
– Зря грозишься, пане! – Кармалюк небрежно швырнул деньги в мешок. – Я панив оббираю, бедных награждаю, сам с собою розмышляю, що греха не маю![17]
– Делай с панами, что хочешь, – зловеще прошипела Оксана Тарасовна, и глаза ее наполнились мутно-болотной зеленью. – А на ведьмовское добро рот не разевай! Я ведь сказала – мои деньги, никому не отдам!
– Неслабая она все-таки ведьма, – с неким профессиональным одобрением в голосе шепнула панна Ирина, когда, повинуясь взмаху руки Оксаны Тарасовны, засыпавшие пол кирпичи легко взлетели. Завертелись в воздухе, окружая ведьму и разбойника. Ринулись к Кармалюку, норовя свалиться на голову, ударить в лицо, подшибить ноги… Разъяренно рыча, Оксана Тарасовна вцепилась в мешок с деньгами:
– Отдай! Это мое!
Винтовки переодетых жандармами кармалюковцев беспомощно шарили в воздухе, норовя выцелить разбушевавшуюся ведьму сквозь просветы в карусели летающих кирпичей. Но напрасно! Кто-то все-таки выстрелил – пуля бесполезно чиркнула о парящий кирпич, отрекошетила… Стрелявший хлопец тоненько, по-заячьи заверещал, хватаясь за раненое плечо.
По-прежнему одной рукой намертво держа мешок, Кармалюк рванул из ножен саблю. Коротко полоснул мчащийся ему прямо в физиономию кирпич. И… тот развалился пополам. Кармалюк крутанул клинком над головой. Несущиеся вокруг него кирпичи стали притормаживать, налетать друг на друга, с грохотом сталкиваться… Кармалюкова сабля свистнула еще раз-другой – и все парящие в воздухе кирпичи с шумом грянулись оземь.
– Хороша сабелька! – промурлыкала панна Ирина и быстрым, совершенно неуловимым для глаза движением скользнула в сторону торжествующего Кармалюка. Вот только что была рядом – и вот уж нету ее.
– Ты сам колдун! – все еще вися на мешке с награбленным, выдохнула Оксана Тарасовна.
– А как бы я иначе от панской погони уходил! – захохотал знаменитый разбойник и вскинул саблю, явно намереваясь просто-напросто отсечь настырную ведьму от своей добычи. Клинок сверкнул над головой завизжавшей Оксаны Тарасовны…
И замер, не имея сил опуститься. Запястье Кармалюка перехватили холодные девичьи пальчики.
– Я возьму это у вас, ладно? – потянувшись к зажатому в руке разбойника сабельному эфесу, сказала панна Ирина. – Очень надо!
– Стреляйте в нее, хлопцы, что встали? – завизжала стоящая за спиной атамана Зинька-кармалючка.
– Не стрелять! – явно стараясь не шевелить ни единым мускулом, процедил Кармалюк.
Графиня тихонька сделала шажок в сторону и узрела то, чего не могла видеть Зинька, но что отлично видели Кармалюковы хлопцы. Оттого и не стреляли.
Другая ручка панны Ирины лежала у Кармалюка на груди. Можно сказать, доверительно, по дружески лежала, кабы… не красовавшиеся на кончиках пальцев гладко-черные когти, схожие с собачьими, только очень уж большие.
Плавно, без резких движений, разбойник протянул панне Ирине мешок с награбленным. Но черноволосая панна не обратила на этот жест должного внимания. Она потянула саблю у так и замершего со вскинутым над головой клинком Кармалюка.
Ее ладонь уже сомкнулась на эфесе, на лице расцвела счастливая улыбка, она выкрикнула:
– Есть! Богдан, хватай Таньку и ходу…
…Как комнату вновь наполнил звон разлетающегося вдребезги стекла. Окно раскололось, засыпая обломки кирпичей слоем битого стекла.
– I am flying! I am hur-r-ry![18] – взъерошенный, неистово молотящий широкими черными крыльями клубок перьев ворвался в комнату.
И со всего разлету врезался в уже перехватившую у Кармалюка клинок панну Ирину. А следом сплошным потоком неслись птицы, птицы, черные птицы… И вся эта разогнавшаяся стая каркающим и галдящим тараном ударила в панну Ирину, отбрасывая ее от Кармалюка. Бессильно клацнули в воздухе могучие когти…
А разбойничий атаман, не будь дураком, еще и навернул черноволосой панночке мешком с награбленным по голове.
В вихре пышных юбок панна Ирина рухнула с кирпичной груды. Клинок вывалился из ее руки, Кармалюк подхватил его на лету…
Птичья стая заложила по разрушенным гостиной и кабинету лихой вираж, снося на лету все, что уцелело после буйства ведьм и разбойников. Громадный ворон, трепеща крыльями, завис под потолком, там, где еще недавно была люстра, и торжественно прокаркал:
– Lady Ir-rena! I’d escor-rted my family to London and flied to your help as quickly as possible! O, don’t mention it! It was my duty!
– I don’t[19], – безнадежно ответила панна Ирина. Она лежала на спине, и у самого ее горла зловеще трепетал кончик кармелюковской сабли. Атаман торжествующе ухмылялся.
– Ou! – коротко изумился ворон, оценив положение, в котором оказалась панна Ирина. – Sorry! I’m afraid, I’ve kept a little mistake!
– Just a very little[20], курица ты щипаная! – рявкнула панна Ирина. – Мне из-за тебя сейчас башку снесут!
Тут же испуганно прикусила язык, поскольку Кармалюк, кажется, посчитал ее предложение отличным выходом. И никто не успел бы ему помешать, кабы Оксана Тарасовна, не оставившая надежд завладеть деньгами, в свою очередь, не посчитала сей момент подходящим для новой атаки. Не прибегая к колдовству, она попросту рванула мешок с сокровищами из рук занесшего саблю разбойника.
В одну секунду изменив направления движения, атаман махнул рукой назад. Эфес сабли с силой ударил пани экономку в лоб. Не выпуская из рук мешка, Оксана Тарасовна рухнула навзничь. Тогда в дело вмешался неожиданный персонаж. Позабытый всеми пан Валерий, с момента нападения разбойников тихо стоящий себе в углу, вдруг сделал длинный прыжок, выхватил мешок из рук бесчувственной ведьмы, и он да товарищи его, Константин с Дмитрием, один за другим сиганули в выбитое окно. Кармелюковцы дали вслед убегающим панам нестройный залп, но беспорядочно мечущиеся по комнатам птицы не давали им прицелиться.
– Гроши тикають, держи панов! – позабыв про панну Ирину, Кармалюк повелительно взмахнул саблей. Его хлопцы попрыгали в окно за беглецами.
Панна Ирина осторожно села. Графиня и цыганенок бросились к ней. Говорящий, как в сказках, ворон тоже тревожно вился у панны Ирины над головой и на чистейшем аглицком наречии смущенно каркал:
– Пр-ризнаю, моя помощь была несколько неуклюжей, однако все это от желания помочь, от того, что я др-руг вам, дор-рогая Ир-рена!
– Хорошо, что у меня еще и враги есть, а то б точно зарубили! – с явной благодарностью поглядывая на валяющуюся в кирпичах Оксану Тарасовну, пробормотала панна Ирина.
