которой расположена старая пожарная часть – штаб революции. Моей будущей армии.
Антураж одиноких, покинутых улиц сменился огнем и взрывами. Слышны выстрелы.
С орущей, из машины музыкой, я слишком заметен. Ну не делать же металлику тише!?
Впереди перестрелка. Вижу знакомое лысое лица. Оно принадлежит девушке «спасшей» меня от счастливой семейной жизни. Вроде её зовут Сара. Она прячется за дымящимися остатками электрокара от пуль пластиковых неприятелей.
А где её друг, здоровяк Бари? А вот и он. Он выбежал из-за угла, и как игрок в регби, протаранил одного из пластмассок. Он поднял его над головой, на вытянутые руки и швырнул его в другого робота.
Я и представить себе не мог, что увижу что-то подобное в реальной жизни.
Дальше, этот здоровяк, швырнул в тех двоих гранату и медленным шагом, не оборачиваясь на синюю вспышку взрыва, направился к Саре.
Под драйвовую часть песни «One» это выглядело очень эпично.
Должно быть, эта была ЭМИ граната. Электромагнитный импульс этого устройства отключает всю электротехнику в радиусе поражения.
Имея много таких гранат можно отключить все что угодно.
Спустя мгновение вышла эта лысая крошка Сара наперевес с огромным шести дульным миниганом, одному богу известно, откуда она его откопала и как она его удерживает. Она расстреливала бетонную преграду, за которой прятался офицер полиции, по всей видимости, возглавлявший отряд роботов.
Должен же быть у машины шафер.
Куски бетона отлетали от столба, пока от него не остался лишь окровавленный арматурный каркас.
Лысая сильно кричала. Непонятно то ли вошла в кураж, то ли из-за тяжести пулемета. Понятно одно, если бы у нее закончились патроны – враги разбежались бы в ужасе от ее крика.
Я выключил радио, заглушил форд. Вылез и спрятался за навесом остановки. Я смотрел на этих людей, на этих воинов. Повезло же мне с последователями, с такими и воевать не страшно.
Стало немножко стыдно за свою беспомощность.
Бари увидел меня, заулыбался и показал пальцем в мою сторону. Теперь меня заметили и остальные члены отряда.
Здоровяк начал приветливо махать мне рукой. Момент… и вместо татуированной руки у Бари осталась окровавленная культя. Еще момент и на его груди выросла огромная кровавая дыра размером с человеческую голову.
Это из-за меня. Это я его отвлек.
Хороший из меня лидер.
Впрыгиваю в форд, завожу мотор и давлю на педаль газа до тех пор, пока машина не таранит того робота что изрешетил моего старого знакомого. Тараню, прижимая к стене здания. Тараню так, как таранил здоровяк-Бари. Его глаза, глаза робота, бездушные орбиты через которые Старший Брат следит за тобой – потухли.
Убил. Или сломал. Не знаю как правильно.
Я кричу: – Выкуси ублюдок. Это тебе за моего друга Бари.
У придавленного, к стене, робота загораются глаза. Он поворачивает голову на меня. Ну и жуть. Сдаю назад. Давлю вперед. Ему хоть бы что.
Выпрыгиваю из машины. Кричу что есть сил – ЛЫСАЯ, СТРЕЛЯЙ СЮДА! СКОРЕЕ ЛЫСАЯ!
Девчонка разворачивает свой миниган – тридцатикилограммовый пулемет (с англ. Мини пистолет) и без разбору расстреливает, не оставляя живого места: на роботе, на стене, на моем форде, на воспоминаниях о моем отце, и половине моей жизни. Да и хрен с ними.
Подбегаю к лысой. Она извиняется.
– Прости… твоя машина.
– Брось. Всего лишь машина, – морда кирпичом, киношные шаблонные фразы, а внутри я рыдаю.
– Круто ты его. – она кивает в сторону робота, – Прям как Бари. – по её щеке бежит слеза.
Я кладу ей руку на плече и говорю: – Мы отомстим.
Момент… и ей отрывает челюсть проносящаяся свистом пуля. Она падает на меня. Мертвое тело девушки придавливает меня, лишая возможности убежать. Кровь хлещет мне в лицо. Один из офицеров, прятавшийся до этого момента, убил лысую и идет с поднятым пистолетом на меня.
Кривя жуткую рожицу, он дергает пистолетом, нажимая на спусковой крючок, а пистолет вместо выстрела делает «чик» и с каждым рывком пистолета новое «чик». Он кричит.
Я говорю: -Увы. – и пожимаю плечами.
Достаю пистолет из кобуры на ноге мертвой Сары и стреляю в него. Еще и еще, но выстрелов нет, вместо них пистолет делает «чик-чик». Я кричу.
Офицер улыбается и говорит: – Увы.
Сбрасываю тело Сары и пока мои руки ползают по земле в поисках оружия, другое тело, тело офицера валится на меня и пытается зарезать. У него воняет изо рта гнилыми зубами и перегаром. Наркомовские сто грамм перед боем.
Полицейский всем весом давит на меня. Я еле сдерживаю его руку с ножом.
Полицейская форма. Ночь. Огонь. Ловлю флешбеки. Злость взрывается энергией в моем теле. Нахожу силы отвести его руку с ножом в сторону. И большим пальцем руки правой руки выдавливаю ему глаз.
Содержимое его глазницы стекает по моей руке, как белок из куриного яйца, а следом кровь. А эта сволочь даже не на грамм не уменьшила нажим. С такой же силой пытается меня зарезать. Даже нож не выронил. Даже не закричал.
Учитесь роботы. Вот настоящий терминатор.
Всё очень плохо. Силы заканчиваются у меня, а не у него.
«Прости, я подвел тебя во второй раз». Прошу прощения у мертвой невесты. Но отмщение нужно мне, не ей.
Лицо полицейского теряет злую гримасу, мышцы лица расслабились, глаза начинают закрываться, хватка слабеет. Я ловлю нож, который он только что выронил и всаживаю ему в шею. Кровь не хлещет фонтаном, из-под ножа, она уже вся вытекла через глазницу.
Нужно бежать. Нужно вооружится, и занять удобную позицию. Но, чуть позже. Полежу пока здесь, отдышусь.
Вокруг тихо. Где-то трещит огонь. ни выстрелов, ни взрывов, криков, мольбы. Тишина.
Получается: наши победили?
Поднимаюсь на лопатки, осматриваюсь, вокруг никого. Никого живого.
Всюду дымятся тела, роботы, мой форд…
Отдохнул, нужно двигаться дальше.
Окровавленными ошмётками разлеглась лысая. А вон то, что осталось от Бари. Жаль их. Они, наверное, были интересными ребятами, скорее всего они были пара, а может и нет, теперь не узнаем.
Может, в пожарной части есть уцелевшие?
Захожу через главные ворота. Во дворе стоит пожарная машина, как памятник. На стене висят костюмы и инструменты пожарников: каски, перчатки – как часть декора.
М-да, дерьмовое нам досталось будущее. Лучше бы мы книги жгли, а не это вот все.
В руинах штаба революции… моей революции, было, так же как и на улице, огонь, дымящиеся тела, сломанные роботы. Это конец. Я опоздал на финальную битву собственной войны.
Вход в кабинет Дока был завален стеной и телами людей.
Мне нужно было попасть
