шурин Жан-Луис на грузовике его папы и моего тестя.
Дочь записали в начальную школу, Мари-Терез сразу устроилась на работу, и начался мой самый счастливый студенческий год. Работать я не мог, так как расписание занятий плотное, нужно было только учиться вместе с мировой элитой. Со мной учились студенты из Polytechnique, из HEC, из Ecole Centrale, из Оксфорда, из Кембриджа… Всех не описать. Вначале было тяжело только потому, что 80 % лекций «case studies» — изучение конкретных ситуаций и проблем конкретных предприятий проводились на английском языке. Приходилось читать каждый день больше 300 страниц на английском, с чем я справлялся, но потом собирались маленькими группам, где каждый защищал свою позицию и свои решения, причем тоже на английском. В университете в основном все было письменно, поэтому к большому объему устной информации я был не очень готов. Зато англичане дебатировали блестяще и вызывали одновременно ревность и восторг у всех остальных студентов.
Но я довольно быстро адаптировался, и учиться стало легко и очень интересно. Кроме друзей по Берлину, появились четыре новых Игорь Ландау, Питер Кралич, Даниель Гий (которого я уже знал по учебе, но прежде мы не дружили) и Альфонсо Лопес.
Самым харизматичным из нас был Игорь, он познакомил меня со своим отцом, с которым я всегда общался на русском языке. Питер Кралич меня удивил своими способностями: приехав из Югославии, из Словении, не зная французского языка, выучил его за 3 месяца, слушая пластинки. Он был доктором немецкого университета, где оплатил свое образование, играя профессионально в баскетбол. И еще ему отказали в уроках быстрого чтения, обосновав, что быстрее чем он читать невозможно. Даниель Гий — суперспортсмен! Он занимался боксом, ходил на лыжах и ездил на гоночном велосипеде, на котором тренировался чуть не каждый день. Но он также был доктором по физике! Но и гулякой был таким же, как я. Альфонсо из Колумбии был очень скромным, но знал очень много и даже неплохо говорил по-русски. Был женат на Фине, яркой красотке из Венесуэлы. Мы стали дружить семьями. Но Мари-Терез комплексовала в этой элитной среде.
К концу первого квартала она мне объяснила, что разведется со мной, когда я окончу институт, и что я теперь свободный мужчина. Я понял, что она в очередной раз в кого-то влюбилась, и не стал переживать из-за этого. Через несколько дней после этого разговора с женой приехала с визитом делегация из Лондонской школы экономики. До сих пор помню только одну девушку, очень красивую, с отличной фигурой и ногами от ушей, одетую в «hot pants» — в переводе горячие шорты. Все мужчины не могли отвести от нее глаз.
Вечером после занятий я любил посещать одно кафе в Фонтенбло, где часто играл в flippers с Игорем. Вдруг отворилась дверь и появилась вся лондонская делегация в полном составе. Я со всеми быстро установил контакт, присел с ними за один столик и затеял разговор. Часа через два мужчины ушли, и я остался один на один с английской красавицей Джейн. Мы пошли ужинать, а потом (будучи уже свободным мужчиной) я пригласил Джейн переночевать у меня, объяснив всю ситуацию. Девушка согласилась, и мы пошли ко мне. Мы легли спать в комнате для гостей, а свое пальто и сумки она оставила в зале.
Когда мы проснулись, Мари-Терез уже не было, она рано утром уехала на работу. Но вечером по возвращении из института меня ждал большой сюрприз: матрас и простыни, на которых мы спали, были выброшены с четвертого этажа и валялись на траве. Прошло еще несколько дней, жена собрала свои вещи и с дочерью уехала навсегда к родителям. Мне пришлось занять 10 000 франков в первом национальном Ситибанке, чтобы свести концы с концами.
Жена сбежала, я стал счастливым холостым мужчиной. Я предложил Питеру Краличу, к которому часто приезжала невеста из Голландии, покинуть общежитие и переехать жить ко мне. Он мне составил классную компанию и даже дал мне повод бросить курить: просто сказал, что мне на это не хватит воли. С сигаретой я расстался 1 января 1971 года. С Жан-Люком мы стали дружить еще теснее. Я часто уезжал с ним на ужин или обед к его родителям в Asnieres под Парижем и познакомился с его братом Паскалем и сестрой Беатрис. В самом начале второго квартала появилась у меня молоденькая герлфренд, симпатичная блондинка, которая училась в лицее. Мы стали часто встречаться, флиртовать и вскоре обоим захотелось большего. Когда я понял, что буду у нее первым, я испугался ответственности и отказался лишить ее невинности. Думаю, правильно сделал.
Наступили пасхальные каникулы. Жан-Люк, Луис, Даниель и я решили съездить в Канны на кинофестиваль. Денег у всех впритык, но настроение великолепное, погода прекрасная. Жить в гостинице мы не собирались, денег на это не хватало, и мы думали отдыхать на пляжах. Подъезжая к городу Канны, увидели на дороге пожилую женщину, которая пыталась открыть капот своей машины. Поняли, что она нуждается в помощи, остановились. Даниель стал определять причину аварии. Пока Даниель возился, мы с женщиной разговорились и узнали, что она живет в Каннах, что недавно стала вдовой, что у нее большая химчистка и т. д. Кончилось это тем, что когда Даниелю удалось наконец починить ее автомобиль, она нас пригласила остановиться у нее. Мы с удовольствием согласились и поехали. Подъехали к солидному дому и поселились, не подозревая о невероятных событиях.
В тот же день появились двое мужчин, один нашего возраста — другой постарше. Младший был ее любовником. Оба сначала отнеслись к нашему присутствию с ревностью, но мы разговорились, нашли общий язык. Оба были представителями местной мафии, качали деньги из вдовы и хранили у нее ворованную технику. Мы их заинтересовали выдуманным специально для них делом, как обмануть французский минфин, и получить в свой карман колоссальную сумму NDCa. Они поверили, стали с нами дружить и рассказывать о своих похождениях. Днем мы умудрялись попадать без них на шикарные коктейли, которые устраивали пятизвездочные гостиницы в честь актеров или фильмов. Многие посетители носили костюмы, а мы нагло заходили в купальных трусах и майках.
На одном из этих коктейлей Луи встретил своего хорошего знакомого Рожера Ана, шурина будущего президента Франции Миттерана. Все двери стали нам с этого момента широко открыты. И в тот же вечер Рожер Ана добился для нас приглашения на премьеру бразильского фильма. Конечно, нужно было прилично одеться, а у нас с собой только джинсы и пестрые рубашки, даже
