Слуги начали убирать посуду со стола, а Хейги, насытившись и отяжелев, откинулись на спинки стульев.
— Я собираюсь сегодня вечером отлучиться из дома, Аарон, — сказала Лорейн.
— Зачем?
— Походить по магазинам. Мне нужно купить пару свитеров. Не могу же я вечер за вечером сидеть дома.
Аарон пристально посмотрел на нее, а потом отпустил, махнув рукой:
— Хорошо, только помни, что для приобретения Юго-Западной мы заложили три четверти имущества семьи, и не наделай глупостей.
— Я об этом помню.
На ее лице промелькнула улыбка, и она быстрым взглядом окинула собравшееся за столом общество. Но Аарон, погрузившись в размышления, не успел перехватить ее красноречивый взгляд.
— Эд, — выйдя из задумчивости, заговорил Аарон, — вы не могли бы уделить мне несколько часов? Я хочу обсудить с вами некоторые проблемы.
Эд вытер губы салфеткой и поправил очки.
— Извините, Аарон, но ваш отец специально вызвал меня сюда, чтобы я проанализировал финансовое состояние вашей семьи. Мне необходимо сегодня же вечером встретиться с банкирами и как следует поработать.
Си обнял Джолин и спросил:
— Что сегодня по телевизору?
— Какой-то фильм, — ответила Дорин. — Не помню названия.
Подали мороженое, и Хейги принялись за десерт. Буря миновала, за столом воцарился покой, как и на небе, где в эту светлую ночь начали загораться звезды.
В эту звездную ночь Сэнди сидела на гнутом из алюминиевых трубок стуле в своем гостиничном номере и всматривалась в фотографию в рамке, на которой были сняты они с Гейбом, когда отдыхали в Канаде; тесно прижавшись друг к другу, они стояли в непринужденных позах: Гейб, в свитере и зеленом пиджаке, улыбался в коротко подстриженную рыжеватую бороду, и густые светлые волосы падали ему на лоб; и она, с длинными развевающимися волосами и с сияющей улыбкой.
Сэнди сидела в праздном безделье, и ее тело жаждало прикосновения его рук. Ее грудь отяжелела и отвердела, соски напряглись. Она мысленно поглаживала курчавые волосы на его груди, с наслаждением опускалась вниз по его животу, ощущала жесткие завитки волос в паху, вспоминала ощущение горячего напряжения его плоти. Ее пальцы вздрагивали, вспоминая удовольствие от прикосновения к его бедрам. Она живо представляла даже сыпь на его теле в тех местах, где шерстяные брюки раздражали его кожу. Она слышала, как он говорил, немного в нос, когда оставался с ней в постели. Временами, когда ей хотелось спать, на него нападала безудержная болтливость.
Она встала и босиком направилась к окну. Сквозь тонкие планки жалюзи она увидела Пэрриш, сверкающий, как звездная галактика в дрожащей тьме. Далеко за городом, недостижимая для ее взгляда, притаилась пустыня с ее жестокостью, с которой, вероятно, уже столкнулся Гейб. Она не могла вынести ощущения испытываемой им боли или грозящей ему опасности. Ее сознание стремилось к нему, пытаясь хотя бы мысленно установить с ним контакт, но в результате у нее лишь страшно разболелась голова, а глаза наполнились слезами.
Слишком измученная, чтобы уложить свое изболевшееся тело в постель, она долго смотрела на город. В соседней комнате вместе с видеопленками и магнитофонными записями спал Чак. Ее карьера благодаря интервью с Хейгом обеспечена. Но какое это будет иметь значение, если она уже не увидит Гейба. Ее охватило отчаяние: ведь она так близко от него, но бессильна что-нибудь сделать, чтобы оказаться рядом с ним. И вдруг она подумала о Люке Эвери, чья смерть была уже подвергнута тщательному расследованию и чье тело было кремировано. Она же продолжала хранить смертельно опасную тайну Люка, как талисман, который не могла понять, но с которым не могла расстаться. Она не имела права прекращать расследование убийства Ли Коннери. Сколько проблем ей предстояло решить! Гейб, Хейги, Люк, Коннери…
Сэнди закрыла глаза и глубоко вздохнула. Закрыв жалюзи, она медленно пошла к кровати и, освободив постепенно свое сознание от всего, что не было связано с Гейбом, улыбнулась. Вскоре Гейб явится к ней. Предвкушение встречи сделало еще острее боль разлуки. Она выключила свет и погрузилась в темноту.
На другом конце города Лорейн Хейг обвила руками шею Эда Клири и потянулась губами к его рту. В его постели, на его тайной квартире с неясными тенями от лунного света, выхватывающего складки простыней и изломы обнаженных тел, любовники сжимали друг друга в объятиях с исступленной страстью людей, у которых слишком мало времени.
Грудь Лорейн скользила вверх и вниз по телу Эда, и она громко и немного смешно постанывала, но в ее стонах чувствовалась подлинная страсть. Ее душистые волосы касались его лба. Благодаря теннису и плаванию Эд находился в превосходной форме, и его тело, к удовольствию Лорейн, представляло восхитительную игровую площадку для занятий ее любимым видом спорта.
Почти парализующий страх оттого, что Аарон Хейг, узнав об их связи, до смерти изобьет Лорейн и заставит спасаться бегством Эда, с изумительным постоянством усиливал напряженность их любви. В любой момент Аарон мог позвонить банкирам, с которыми собирался, как он заявил об этом, встретиться Эд; в любой момент он мог послать шофера в торговый квартал Пэрриша, чтобы отыскать Лорейн и привести ее домой. Он неоднократно поступал именно так, мог сделать это и сегодня вечером. Уже сейчас он мог начать действовать…
— Подожди… — простонала Лорейн хриплым голосом.
Она не ждала активности от Эда. Сидя верхом на его бедрах, она ласкала его набухшую плоть и наконец, задыхаясь от наслаждения, погрузила ее в свое трепещущее лоно. Он придерживал руками ее ягодицы и помогал ей найти нужный ритм. Она поднималась на его руках, позволяя своей груди покачиваться, мягко и возбуждающе, у его рта. Это было хорошей платой Эду за его риск. А для Лорейн это было единственное, что хотя бы отчасти удерживало ее от безумия. Кроме, разумеется, выпивки.
Полупустая бутылка водки стояла на ночном столике рядом с кроватью. Почти всю водку с апельсиновым соком выпила одна Лорейн.
Испытав оргазм, она издала протяжный стон и вытянулась рядом с Эдом. Так они лежали, усталые, тяжело дыша. Она ласкала его, осыпая легкими поцелуями, а он думал: «Все же это чертовски опасно…»
