каким-то посторонним подозрительным типом, хотя тот и назвался полковником военной разведки.
Изменять внешность Виктор Васильевич не поторопился. Конечно, он понимал, что без бороды и усов, с приличной прической станет значительно моложе и узнаваемее. Только нужно ли было это ему? Он действительно, как давно уже мечтал, целый час лежал, нежился в ванне, после чего тщательно вымылся и вытерся, засунул полотенце в стиральную машину, как и рекомендовала ему Лариса Витальевна, и долго рассматривал себя в зеркало.
К немалому удивлению Виктора Васильевича, после умывания лицо у него не стало светлее. Но он легко понял, что если сейчас сбрить бороду, то щеки и подбородок останутся белыми, лишенными того природного загара, поскольку лицо у него никогда смуглым не было. Появится особая примета, по которой его будет значительно легче определить и найти, чем под личиной бомжа. Этих персонажей в Москве можно встретить на каждом углу. Не будешь же всех их рассматривать.
По той же самой причине он не стал и подстригаться, хотя и позволил себе слегка причесаться, отчего волосы его перестали торчать в разные стороны. То же самое произошло и с бородой. Она из клочковатой превратилась в просто окладистую. Но такие бороды в современном обществе были не приняты, их носили разве что исламисты на Северном Кавказе. Поэтому, полюбовавшись своим приличным видом в зеркало, Виктор Васильевич старательно взлохматил и голову, и бороду. Только после этого он вышел из ванной комнаты.
Василий Андреевич встретил его рядом с дверью, оглядел и тут же проговорил:
– Но на службу вы в таком виде не пойдете. Это как-то несовместимо с вашими погонами.
– Вот когда на службе вопрос по моей личности решится, тогда я и побреюсь, и подстригусь, и даже, честное слово, переоденусь. А до тех пор буду в этом вот образе существовать. По большому счету, мне стало как-то даже привычнее, когда нет необходимости обращать внимание на свою внешность. Так живется проще.
От ночлега, предложенного хозяином, Россомахов отказался. Он, разумеется, не стал говорить, что делает это в целях безопасности самого Василия Андреевича, его жены и их тихой уютной квартиры.
Но на всякий случай Виктор Васильевич предупредил Личуткина, что он представился спецназовцам ФСБ полковником Гавриловым потому, что знал точный адрес только этого сотрудника ГРУ. Гаврилов, как предположил Россомахов, если вдруг случится проверка, действительно мог дать показания, что он был в гостях у Личуткина, на годовщине свадьбы. Раньше два полковника никак особо не дружили, знакомы были только потому, что их кабинеты располагались на одном этаже в одном коридоре, хотя и в разных его концах. Но такие детали вряд ли были известны сотрудникам ФСБ.
– Думаю, мы с Юрием Александровичем сумеем понять друг друга. Договоримся, – произнес Личуткин. – Еще вот что. Ты же собрался сейчас, похоже, на машине ехать.
– Так точно. Это удобнее.
– Сейчас по закону доверенность не требуется. Возьми мою тачку, а мне свою оставь. С документами. У меня страховка на предъявителя оформлена. У тебя как?
– Только на меня и на Анну.
– Переоформи и завези мне.
– Хорошо, товарищ полковник. Так, конечно, будет надежнее.
– Данные на мои права запиши.
– Говорите. Я запомню.
– Я и сам не помню. – Полковник вытащил документы, заглянул в водительское удостоверение, продиктовал номер, передал документы на машину вместе с ключами Виктору Васильевичу. – Сразу на моей поезжай. Так надежнее. Утром возвращайся побыстрее, чтобы я на службу не сильно опаздывал. Но я позвоню, предупрежу, что по делу, возможно, задержусь.
Ночь прошла без происшествий. Подполковник Россомахов провел ее в машине, стоявшей на территории заброшенного завода, рядом с трансформаторной будкой, в которой спал накануне. В этот раз он отдыхал с куда большим комфортом, сложив задние сиденья и расширив багажник кроссовера. По диагонали Виктор Васильевич, человек немалого роста, вполне помещался. Только слегка ноги пришлось подогнуть.
Утром, к самому открытию, он подъехал в страховую компанию. Там Россомахов без всяких проблем дописал в страховку ОСАГО имя, отчество и фамилию полковника, без труда вспомнил и продиктовал номер его водительского удостоверения. После этого он отправился к Василию Андреевичу, позвонил ему снизу, вызвал, дождался и передал страховое свидетельство. Остальные документы и ключи он отдал еще ночью.
– Как спалось? – поинтересовался Личуткин.
– Нормально. Пока руки не обломали, есть что под голову подложить.
– Я у жены телефон взял. Жди моего звонка, как я с командованием договорюсь, – сказал Василий Андреевич и протянул подполковнику простенький мобильник. – Только там денег мало осталось. У тебя сейчас наличные есть. Перебрось на счет немного, чтобы пользоваться мог. Мало ли кому позвонить потребуется. Мой номер помнишь?
– Помню.
– Но лучше просто так, без особой нужды не звони. Я сам на связь выйду.
На этом они и расстались. Виктор Васильевич сел за руль «Киа», Василий Андреевич стал перестраивать под свои параметры сиденье и руль «Мазды». Пока он этим занимался, подполковник Россомахов выехал из двора.
Говоря честно, Виктор Васильевич пока не знал, как себя поведет, чем займется до той поры, когда полковник Личуткин договорится с командованием. Он начал колесить по окрестным дворам и выискивать взглядом мусорные баки. Для чего он это делал, подполковник понял только тогда, когда увидел в очередном дворе две знакомые фигуры. Бомжи удалялись от очередных баков с четырьмя почти полными пластиковыми пакетами в руках. Они уже успели затариться каким-то добром.
Внедорожник догнал их, коротко просигналил, заставил отойти с дороги.
После этого подполковник опустил стекло и позвал со спины:
– Молодые люди, куда так спешите?
Бомжи остановились и обернулись. Кирилыч сразу расплылся в улыбке, может быть, радуясь, что его обозвали молодым человеком. Бывший футболист Гоша, похоже, не сразу узнал подполковника и подслеповато щурил глаза. Но в лобовом стекле автомобиля отражалось солнце. Поэтому рассмотреть Виктора Васильевича он не мог, заулыбался только после того, как напарник что-то сказал ему.
– Присаживайтесь в машину. В ногах правды нет, – проговорил Россомахов.
Бывший футболист сразу устроился на правом переднем сиденье, а Кирилыч скромно уселся сзади, где было просторнее.
Руки у Гоши после вчерашнего инцидента были туго замотаны какими-то тряпками, на которые он умудрился натянуть драные кожаные перчатки. Но Россомахов и не ожидал увидеть гипс на руках бомжа. Эти люди вообще лишь изредка к врачам обращаются, да и то чаще всего к патологоанатомам.
– А я тут вчера вечером основательно подумал о вас, мужики. Приодеть хотел. Два больших мусорных пакета с разной вполне приличной одеждой и еще один с едой в контейнеры вынес. Думал, вы подойдете.
– Так это ты так расщедрился? – спросил Кирилыч. – Да мы
