Бандит свирепо кивнул:
— Правильно, на корабле хозяин — ты, а команду нашу кто держит в руках? Они тебе глотку перегрызут по первому моему слову!
Тюльпан растерянно оглянулся и толкнул помощника:
— Да сядь ты! Бог знает, что творится в этот раз! Сообрази, это мы из-за него ссоримся!
Тацетта, мрачно зыркнул на принца, налил себе ещё стакан. Неро с досадой постучал себя по лбу:
— Как ты мог вообразить, что я хоть пальцем трону твою девчонку?! Да я за неё… Я её сам люблю, и с ней ничего не случится. Он же не знает, что она — наша. Только для вида! Она сама тем более согласится.
Корсиканец отрезал себе полхлеба и положил сверху два куска ветчины.
— Только попробуй. Со своим бешеным графом разбирайся сам или дай мне, а её не впутывай в эти игры. И правда, мы чуть не убили друг друга. Колдун проклятый! Надо от него поскорей избавиться.
— Не волнуйся. Он получит за всё. На моей шахте долго не живут. По крайней мере, у нас будет возможность полюбоваться на его гибель. Хочешь, иди ко мне надсмотрщиком на сезон. Не Южная Америка, но всё-таки… Думаю, полгода тебе хватит, чтобы удовлетвориться местью и уничтожить его наконец.
Тацетта вздохнул:
— Я не хотел бы столько ждать. Да и норвежский климат мне вреден, но я подумаю.
Неро поучительно заметил:
— Месть, Нарцисс, похожа на вино: чем больше выдержка, тем она слаще.
— Скорее, на пиво, — хмыкнул Тацетта. — Должна побродить на дрожжах и вырасти в объёме. Ладно уж, подождём. Сегодня ночью придём в форт. Нас, небось, ждут, не дождутся. Надо зажечь огни на носу и на корме, пусть ребята нас встретят. В бухте такой фарватер, что в момент можно сесть на рифы. Лучше стать где-нибудь сбоку и дождаться утра.
Тацетта был прав, но не учёл, что на небе этой ночью взошла круглая, как зрачок совы, жёлтая луна. Она пока низко стоит над горизонтом и кажется невероятно большой…
.
[1] кока-кокаиновый куст (Erytroxtloncoca) растёт в Боливии и Перу. Листья содержат алкалоид из которого производят кокаин.
[2] мак снотворный(Papaver somniferum) —основа опиума.
15. У костра
.
Отряд расположился на склоне холма над обрывом, с которого открывался вид на море. Это последний ночлег в горах, а завтра…
Завтра они спустятся по склону и тихонько подберутся к форту. До захода солнца они видели его далеко внизу. Сложенные из толстых бревен внутренние стены, сторожевая вышка и четыре каменные башни по углам. Башни соединены каменными стенами и окружают внутренний двор форта неприступным забором.
Глянув издали на этот квадратный замок на скале, Розанчик сразу понял: вот она недостающая чёрная ладья из партии принца. Форт Сен-Тюлип.
Не имело смысла отправляться на разведку ночью. Они вышли на основание мыса под вечер третьего дня пути, и было слишком темно, чтобы искать тропинку, ведущую к форту. Да и небезопасно.
Виола решила остановиться здесь, на площадке перед обрывом. Отсюда форт не виден, его закрывал уступ, отделяющий их стеной от владений принца. Зато море видно прекрасно, и если появится корабль, он не пройдет незамеченным в залив возле форта.
Завтра на рассвете несколько человек спустятся на берег оценить обстановку. Постараются выяснить, велик ли гарнизон в крепости Сен-Тюлип. Если невелик, то попасть внутрь и захватить форт будет не трудно. У них есть превосходный "троянский конь" и имя ему — убеждение мужчин, что женщина не может представлять опасность для них. Виола — капитан отряда, но именно ей бандиты с распростёртыми объятьями откроют ворота, стоит ей робко постучать. А там уж выяснится, что барышня пришла не одна.
Времени у них особенно нет, через день здесь может быть "Геснер". Надо спешить и всё хорошенько устроить. Завтра…
Виола обошла весь лагерь. Проверила часовых, заглянула к мальчишкам. Розанчик и Джордано сидели вместе в палатке и обсуждали план нападения на форт, нервно разыгрывая партию в шахматы. Они всё-таки стащили их из кают-компании и взяли с собой, несмотря на то, что Виола говорила: "Сейчас не время для игр". Друзья волновались по поводу завтрашней битвы, партия то и дело прерывалась разговором о настоящем захвате форта и последующей встрече с Неро`.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Виола пожелала им спокойной ночи и вздохнула, опуская брезентовую дверь палатки.
"Хорошо мальчишкам! Им жутко нравится эта война…"
Война?
Вот и комендант Сетария сказал так же. Комендант — стройный, черноусый, совсем не старый, а голова абсолютно седая. Он сидел на камне возле своей палатки и курил трубку, когда Виола подошла. Вокруг было так тихо и звенели цикады…
Они поговорили о дозорах, выставленных на ночь, о завтрашней разведке. Комендант Сетария и Натал считали одинаково, что надо разделиться на два отряда и напасть с двух сторон сразу: у ворот и взять штурмом одну из стен. Они даже не спорили по поводу, кто будет наступать вместе с Виолой — с Наталом спорить бесполезно, он не уступил бы этот шанс никому из присутствующих. До вечера форт должен принадлежать им.
Они смотрели на море. Низко-низко вставала огромная, как гигантский одуванчик, жёлтая луна. И когда особенно пронзительно рядом застрекотал кузнечик, комендант неожиданно вздохнул:
— Как на войне…
Он пожелал Виоле доброй ночи, хотя понимал, что она глаз не сомкнёт до утра.
За несколько дней комендант хорошо узнал характер молодой графини, видел её на корабле и на дорогах Испании. День и ночь, день и ночь, почти без отдыха, они летели сюда, останавливаясь лишь ненадолго, на станциях, где брали почтовых лошадей. Да краткий привал на ночлег с камнями вместо подушек и ледяной водой горных речек.
Объезжали города. Дорога выдалась не особенно сложной, без отвесных подъёмов, без горных глубоких расщелин, где нужно перебираться по верёвке, без узких карнизов над пропастью, где лошадь проходит с трудом, и каждый миг рискуешь сорваться вниз.
Впрочем, обрывистый серпантин над ущельем им попался вчера, когда проходили отроги Кантабрийских гор, чтобы срезать путь. Розанчик едва не грохнулся в пропасть и неминуемо сорвался бы, если б Натал, ехавший следом, не хлестнул его лошадь, и та, забыв о шуршащих из-под копыт струйках гравия и глубине ущелья, молнией пролетела опасное место. А графиня уверенно прошла первой, будто у её лошади крылышки на подковах, как на сандалиях греческого Меркурия.
В остальном дорога была спокойной, но комендант-то знал, что такое военные походы. Когда нервы напряжены, не веришь ни одному камню на обочине дороги, не говоря уж о том, что каждая гора справа или слева обязательно должна скрывать вражеский отряд, и он вот-вот появится на гребне. К тому же, ехали быстро, без остановок, по восемнадцать часов в седле!
Наскоро закусывали и выпивали глоток воды тоже на ходу. Мальчишки, не привыкшие к таким темпам, начинали скулить, да и его солдаты слишком долго служили только парадной охраной.
Графиня напротив, переносила тяготы пути очень легко, всегда свежая (усталость зажмурившись, в ужасе удирала от неё) всегда спокойна, ехала впереди отряда, не замечая жары и опасностей, стерегущих их на пути. Как будто она и этот высокий разбойник, Натал, который всё время рядом, словно тень (интересно, откуда он взялся в такой явно светской компании?) провели всю жизнь в разъездах по горным тропам. Но к отряду Виола была внимательна, замечала всё и всех. Объявляла привал на миг раньше, чем кто-нибудь упал бы от усталости.
Однажды Виола спросила:
— Синьор Сетария, вас не смущает, что командир вашего отряда — женщина? Я вообще удивляюсь, как вы все мне подчиняетесь?
Разумеется, сказано это было в частной беседе, не при солдатах, ведь авторитет командира ни к чему расшатывать лишними сомнениями.
Комендант очень серьёзно объяснил ей:
