– У тебя будет неделя, чтобы набраться сил. Но если после этого ты не сможешь одолеть моего воина… – орк грохнул пудовым кулаком по столу, так что опрокинулись несколько серебряных чаш с вином, – Ты будешь очень и очень жестоко наказан, раб. А сейчас прочь с моих глаз!
Охранники подхватили и утащили Сомова, а слуги быстро вытерли пролитое вино и вновь наполнили пустые чаши.
– Лицо у этого раба какое-то мертвое, а взгляд, как у волка, – буркнул Лексор и повернулся к Вендору: – Отдашь мне его на недельку, отец?
– Бери, сын, кого хочешь. Ты мой старший сын, мой будущий наследник, моя надежда. Однажды этот дом и все рабы станут твоими. Только не пусти нажитые богатства прахом и сердце мое будет спокойно – Вендор вздохнул и добавил: – А насчет волка ты верно подметил. Поганый раб уже два раза убегал. Продавать его надо пока убытку не наделал и в третий раз не сбежал. По роже вижу, что опять убежит.
Вот так в жизни Сомова произошли неожиданные перемены. На работы его больше не гоняли и хорошо кормили три раза в день на кухне вместе с избранными домашними рабами. Целых шесть дней Виктор абсолютно ничего не делал, а только ел и спал. И был по-своему счастлив, так как давно уже жил одним днем. Прожил день, не били, накормили и ладно. Однако такая идиллия вот-вот должна была закончиться, и бывший студент начал задумываться. Он лежал на топчане и вспоминал свою прошлую жизнь.
Занимался он спортом много, но достигнуть успеха ему всегда что-нибудь мешало. В шестом классе отец привел его в секцию бокса к низкорослому тренеру кавказской внешности с тяжелым взглядом исподлобья. На всю жизнь запомнились первые слова тренера, сказанные новичкам:
– Защищайте подбородок, старайтесь прижимать его к груди, тогда и от удара убережете, и взгляд у вас будет как у настоящего мужчины.
Школьник Витя Сомов с большим желанием ходил на тренировки, разучивал боксерские стойки, прыгал на скакалке, молотил по боксерским грушам и лапам. А через месяц его поставили на ринг против такого же, как и он пацана. Первый (и как оказалось последний) свой бой Витя тоже запомнил на всю жизнь. Он удачно и с удовольствием раз за разом попадал по лицу противника, а потом вдруг совершенно неожиданно пацан попал и по нему. Когда один глаз у Вити заслезился и заплыл настолько, что им стало невозможно смотреть, он прямо на ринге пересмотрел свою точку зрения на бокс. Спорт, где тебя бьют по лицу, Витя посчитал для себя неприемлемым, о чем и заявил родителям глядя на них одним сердитым глазом. Отец разочарованно вздохнул, а мать поддержала сына и сразу предложила пойти на бальные танцы. Однако бальные танцы Витя с негодованием отверг. Он хотел стать сильным и научиться драться, чтобы уметь постоять за себя. Вот только получать при этом по лицу он больше не желал. Он выбрал дзюдо. К борьбе Витя относился довольно скептически, но школа дзюдо была недалеко от дома, что и определило окончательный выбор. И он не разочаровался. Школа была хорошей, и преподавали в ней грамотные тренеры. Теперь в шкафу Сомова висело белоснежное кимоно, а боксерские перчатки отправились пылиться в кладовку. За два года тренировок Виктор существенно улучшил фигуру, проникся духом японской борьбы и показал хорошие результаты на юношеских соревнованиях. Он заработал зеленый пояс и сразу вырос в глазах сверстников. Однако тренер был не очень доволен своим учеником, считая, что тот зациклен на нескольких приемах в ущерб остальным. Это было правдой, но Виктор сознательно отдавал предпочтение только подсечкам и броску через бедро, как самым эффективным, по его мнению, приемам. Зато в выполнении этих приемов он достиг совершенства. А потом их семья переехала жить в Сочи и карьера борца Сомова оборвалась. Зато здесь он увлекся каратэ. В новой школе вечерами проводил занятия по каратэ молодой тренер, куда и стал заглядывать Виктор. Занимался он уже так, для себя, понимая, что профессиональный спортсмен из него уже не выйдет в силу возраста. Зато здесь он получил то, чего ему так не хватало в борьбе – научился ударам руками, ногами и прочими частями тела и узнал, что у человека есть много уязвимых мест, называемых болевыми точками. На тренировках практиковали контактные спарринги в боксерских перчатках, и здесь повзрослевший Сомов научился, наконец-таки терпеть боль и принимать удары в лицо. И как прежде он оттачивал всего несколько избранных приемов. Но спустя год Виктор забросил и этот вид спорта. Он вырос, забурлил гормонами, его внимание переключилось на девочек и игру на гитаре, которая как ему казалось, нравилась девочкам. Позже он узнал, что девочкам нравится нечто совершенно другое, и что iPhone последней модели гораздо круче гитары, и это явилось для него одним из самых сильных разочарований в жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сегодня Вик выбрался из барака рабов и с разрешения Лексора присутствовал на тренировочной площадке, где занимались он и еще двое орков. Оба крепкие ловкие ребята, глядя на которых уверенность Сомова в том, что он сможет с ними справиться, слегка поколебалась. Виктор был далеко не мастер единоборств, и свои способности трезво оценивал, как любительские. Обнадеживало только то, что в этом мире даже у любителя не должно было быть достойных соперников. Когда орки ушли, бывший студент убрал с площадки все камешки, снял разбитую обувь, неторопливо и основательно провел разминку и перешел к катам, вспоминая давно забытые движения. За его тренировкой незаметно наблюдал Лексор, высунувшись из окна башни замка. Движения человека больше походили на танец, были плавными гармоничными и не могли быть случайными, а свидетельствовали о том, что их долго разучивали и многократно повторяли. Значит, в этом раб не солгал. Ну что же посмотрим на него завтра в деле.
Когда орки пришли на тренировочную площадку Сомов уже выполнил каты, которые разогрели мышцы и привели сознание в нужный настрой. Он хорошо помнил правило – нельзя выходить на бой, если ты не веришь в победу, и поэтому встретил противников уверенным холодным взглядом.
– Я вижу, раб, ты набрался сил и готов показать свои способности биться без оружия, – ухмыльнулся Лексор.
– Да, господин, – поклонился Виктор, – Я предлагаю начать с борьбы, чтобы не травмировать друг друга ударами.
– Что это за воин, который боится травм, – презрительно фыркнул один из орков.
Но Лексор не торопил события. Его интересовало все, на что был способен человек.
– Хорошо. Посмотрим на борьбу, – согласился он и властным жестом указал одному из орков на человека.
Орк угрожающе рыкнул и пошел на Сомова. Они сблизились, и орк сразу же попытался завалить Виктора примитивной подножкой. Сомов наклонил спину, широко расставил ноги и уперся намертво. А потом, крепко ухватив орка за рукава одежды, неожиданно рванул его на себя, выводя из равновесия, и тут же провел молниеносную подсечку. Орк грохнулся на бок, подняв облако пыли. По его растерянной морде было ясно, что он даже не понял, как это произошло. Десять секунд и первый раунд окончен. Виктор церемонно поклонился. Разозленный орк зарычал и снова бросился на человека, стараясь обхватить его и пользуясь преимуществом в массе повалить на землю. Сомов изворачивался, уходил от захвата, а в ответ сильными рывками продолжал попытки вывести орка из равновесия и заставлял его двигаться. Вскоре Виктор вновь подловил момент, когда орк переносил вес с одной ноги на другую и резко подсек ногу, на которую тот хотел опереться. Достоинство подсечки заключалось в том, что ей можно свалить практически любого противника независимо от его веса. Менее полминуты понадобилось для того, чтобы орк вторично оказался распластанным на земле.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Достаточно борьбы, – Лексор остановил схватку, – Теперь посмотрим, как ты справишься, если бой будет без ограничений.
Орк посчитал, что разгадал хитрость человека. Достаточно лишь не позволять ему хватать себя руками. Возникло желание лично проучить зарвавшегося раба. Он сбросил кожаный плащ и сам вышел на площадку. Принял странную стойку боком с вытянутыми руками на уровни груди и ринулся на Сомова. Судя по всему, он собирался просто замордовать человека своими огромными кулачищами, а учитывая длинные руки орка, сделать это было нетрудно. Виктор запрыгал, быстро перемещаясь по площадке кругами. Ему оставалось лишь уклоняться, ставить блоки и не подпускать орка на дистанцию опасного удара. Пропусти хотя бы один удар такой кувалдой и все будет кончено. По всем правилам Сомов должен был сокращать расстояние и вступать в ближний бой, но он делал все наоборот и не желал идти на размен ударами. Нужно было отвечать, а Виктор все еще не мог определиться как именно. Все-таки противник был не рядовой орк, а сын самого хозяина и последствия могли бы быть самыми непредсказуемыми, если нанести ему травму. Тут вертушка в голову никак не годилась, хотя и очень напрашивалась. Надо было вывести орка из строя аккуратно – ненадолго и без особого ущерба для его здоровья. Решение пришло спонтанно. Неожиданно Сомов ответил хлестким ударом ноги по бедру соперника. Это был удар гедан маваши гери больше известный в Европе как лоу-кик. Дальний удар подъемом стопы был несильный, своего рода предупреждающий и пристрелочный одновременно. Середина бедра – это мышцы и кость и, казалось бы, ну что там может быть уязвимого? Однако профессионалы знают, что хороший жесткий лоу-кик часто приводит к техническому нокауту, когда ногу так сушит, что она попросту отказывается функционировать. Орк не внял предупреждению или болевой порог у него был выше, чем у человека и продолжал переть, как танк. Виктор чуть зазевался и тут же пропустил скользящий удар по голове. В глазах потемнело, но он сумел быстро разорвать дистанцию и пришел в себя, до того, как его оглушенным состоянием успел воспользоваться Лексор. Но удар орка разбудил дремавшую ранее ненависть. Сомов продолжал уклоняться от боя и стал периодически наносить удары в одну точку – бедро орка чуть выше колена. Он с удовлетворением заметил, что его противник теперь гораздо медленнее двигается по площадке, а пару раз и вовсе чуть ли не присел от боли в ноге, которая у него начала подламываться. Глаза Лексора запылали злобой, а Сомов ответил ему гневом. Виктор бил все сильнее и жестче, используя уже удары не подъемом стопы, а голенью. Вскоре орк перестал двигаться и встал окончательно. Но даже неподвижного орка человек продолжал награждать безжалостными взрывными ударами, вкладывая в каждый удар всю накопившуюся за годы рабства ненависть. Удар, возврат в стойку, удар, возврат в стойку, удар…
