Лебедев уже вовсю координировал действия своих отрядов. По оценкам наемника, к развалинам мехдвора выдвигалось не меньше двух десятков боевиков и дюжина вольных бродяг, которых Лебедев привлек к войне как наемные силы. Охочие до трофеев, ходоки в большинстве своем поддержали инициативу, и теперь против бандитов собралась вполне серьезная ударная группировка. Шрам не сомневался, что уголовники давно были в курсе готовящейся атаки. Рации, по которым общались «чистонебовцы», имели стандартные частоты, перехватить которые и прослушать разговоры не составляло труда. Но изобретать технические хитрости уже просто не было времени.
…Бандиты и в самом деле подготовили достойную встречу. Шрам и «его» отряд подошли к мехдвору раньше всех и успели занять самое выгодное со стратегической точки зрения место: удобно и нападать, и обороняться, если враг перейдет в контратаку. Наемник наблюдал в бинокль, как уголовники, надсаживаясь на в принципе непривычной и даже противной для них работе, таскают доски, куски разбитой кувалдами кирпичной кладки, катают пустые бочки и слипшиеся от времени комья цемента для сооружения укреплений. Причем их трудом явно руководил кто-то вполне сведущий в военном деле. Не иначе как бывший военный.
Через полчаса Шрам заметил в соседних кустах шевеление. Оттуда выползли несколько человек, и по внешнему виду брони наемник узнал бойцов «чистого неба». А за плечами одного из них имелось именно то, что не хватало для штурма механизаторского двора: гранатомет РПГ-7. Еще один боевик тащил охапку гранат-ракет для оружия. Шрам мрачно улыбнулся — Лебедев показывал себя толковым деятелем и организатором. Теперь у бандитов практически не оставалось шансов устоять в этой войне. Разве что у них не отыщется в загашнике танкового пулемета с толковой обслугой или пары-тройки снайперов.
Не отыщется. На Болотах такого попросту негде взять, разве что обобрать мертвых вояк, да только патрули сюда уже давно не заглядывали. Нечего им тут делать даже теоретически. У бандитов тактика простая, как мычание: налететь на стоянку бродяг или подстеречь одинокого ходока с ценным барахлом. Да и грабить толком не умеют, рыщут по Зоне, как крысы по помойке, хватают все, что плохо лежит, а стоит пугнуть хорошенько — деру дают.
В саму атаку Шрам не пошел, а без лишних слов конфисковал на период штурма у одного из чистонебовцев американскую штурмовую винтовку «ТРС» с оптическим прицелом, несколько обойм с патронами и отдал взамен свою «гадюку». Снайперский огонь вкупе с «тяжелой артиллерией» РПГ гарантированно наведут страх и ужас на врага, привыкшего тут, на болотах, максимум к раздолбанному «Калашникову». Но ренегатов было раза в два больше по численности, а с этим стоило считаться, поэтому Шрам решил не рисковать своей драгоценной персоной, и был уверен, что Лебедев бы одобрил его поступок.
Началось все быстро. Гранатометчик на деле оказался полным балбесом, и гранату всадил не туда, куда полагалось — в баррикады, чтобы расчистить путь для атаки, а в стену цеха, и так полуобвалившуюся. Кого-то из бандитов, сидевших внутри, конечно, прибило и посекло взрывом и камнями, но внезапность была безвозвратно потеряна, а драгоценная «морковка» потрачена фактически впустую.
Рев и вопли перепуганных бандитов, правда, поднялись отчаянные, они, бедные, даже не подозревали, что против них выставят такую тяжелую артиллерию. Вмиг осознав бесполезность своих наспех нагроможденных фортификационных сооружений, ренегаты побросали посты на баррикадах и галопом, напоминая стадо баранов, помчались к каменным руинам. Поэтому вторая граната, разметавшая в пух и прах завалы хлама, не нанесла живой силе врага вообще никакого урона. Зато хоть расчистила дорогу — и на том спасибо.
«Чистое небо» и бродяги пошли в атаку, а Шрам приник к окуляру винтовки. В отличие от лихого, но глуповатого гранатометчика, владелец «ТРС» за оружием следил с толком и расстановкой, прицел отрегулирован, оружие вычищено, пристреляно, а на пластиковом цевье ножом выцарапаны крестики, наверное, счет убитым врагам. Наемник насчитал их восемь. Нехило.
«Прильнув к окуляру, я слежу за тобой, и мне наплевать, ты подлец иль герой…» — вдруг всплыла в голове строчка из песни про снайпера одной белорусской рок-группы. Ее Шрам случайно слышал лет пять назад в Могилеве, когда был там по своим, еще «дозонным» делам. Вот и запала как-то сама собой в голову, как и многие другие отрывки стихов и песен. «Какая мне разница, кто ты такой, у меня есть приказ, попрощайся с собой!»
Шевеление около перевернутого прицепа-цистерны. Шрам повел туда стволом, приник к прицелу. Ага, вон нога торчит, немного совсем, половиной ступни, вот ты где сидишь, родной. Несколько секунд — и бандит высунулся, вскинул «гадюку», но не успел выстрелить — упал навзничь с пробитой головой. «ТРС» негромко тявкнула, выплюнула стреляную гильзу, дернулась в руках. Хорошее оружие. Жаль, нежное очень, не чета шедеврам отечественного огнестрелостроения.
«Ты воин, на поле бросаешься в бой, а я из засады управляю тобой…»
Еще один бандит, грузный увалень с дробовиком в руках неловко полз по траве к завалам битого кирпича, поминутно вертя головой. Наемник прекрасно видел его лицо — мокрое от пота, перепачканное грязью и пылью, испуганное, с отвисшей нижней губой. Нечего сказать — воин!
«У бога ты просишь удачи и сил, а я сквозь прицел тебя перекрестил»
Неизвестно, что у кого просил уголовник, но, очевидно, ничего не допросился. Пуля из винтовки оборвала его жизнь за метр до убежища. Шрам тут же выстрелили во второго бандита, улепетывающего к сараю, но промахнулся — враг был слишком проворен, и как следует перепуган: видимо, понял, что по ним «работает» снайпер.
Уголовникам приходилось несладко. Черт их знает, кто там ими командовал, но толком организовать оборону по ходу атаки «чистонебовцев» он не мог. Дисциплина подчиненных хромала на обе ноги, и не было ничего удивительного в успехе вообщем-то спонтанного нападения. Скоро бой уже шел в помещениях заброшенных цехов, а во дворе остались лишь трупы. Несколько раз, правда, ошалелые уголовники вылетали, очертя голову, наружу, спасаясь от бродяг, но тут их встречали пули Шрама. Скоро все закончилось — наемник определил это по утихнувшим очередям, воплям и грохочущей пальбе дробовиков. Хлопали одиночные выстрелы: добивали раненых.
— База ренегатов захвачена! — голосом Лебедева ожила рация на поясе Шрама, — Повторяю: механизаторский двор под нашим контролем. Еще немного — и мы восстановим контроль над болотами. Молодцы, ребята, отлично поработали!
Гранатометчик, услышав поздравления, радостно заулыбался. «Балбес, — уже без раздражения подумал Шрам, — Дали дурню в руки оружие. Ни срать, ни рисовать, что называется»
Но вслух ничего не стал говорить, дождался, когда по той же рации придет подтверждение от командира ударной группы о конце зачистки механизаторского двора, забросил винтовку за плечи и пошел к руинам.
«Что вы чувствуете, стреляя в живых людей? — как-то спросили одного бойца.
«Я чувствую отдачу…»
Иван Тайга всегда почему-то боялся именно больших зданий. Наверное, из-за того, что там были подвалы, зачастую оборудованные под бомбоубежища. И во время Второй Катастрофы в них искали спасения те, кто когда-то жил на территории нынешней Зоны. Люди. Много людей. По официальным сводкам властей, эвакуирована была (или попросту сбежали) примерно половина гражданского населения. Но те, кто знал правду, пугались простых истин. И, надо поверить, было чего. На «Большую землю» выбралась только пятая часть населения поселков и деревень. Не больше. Для остальных эти проклятые земли стали исполинской братской могилой.
Наверное, самая первая ходка в Проклятые Земли накладывает нестираемый отпечаток, а все увиденное и услышанное намертво, как татуировка, врезается в память будущего бродяги. Так его приветствует Зона. И оттого становился вдвойне страшно. Так и Иван Тайга навсегда запомнит свою первую вылазку до заброшенного ПГТ, названия которого он даже тогда не знал.
Вокруг было много ловушек, но Иван тогда толком ничего не знал про смертельно опасные аномальные образования, и подолгу стоял возле каждой из них, откровенно любуясь тем, что вытворяют они со всеми привычными законами физики. Там и удалось найти первый артефакт, как потом сказали, простой «выверт», но тогда Тайге он казался посланием из какого-то иного мира. Неряшливый, твердый, но удивительно легкий, будто из пенопласта волокнистый комок, теплый на ощупь и едко пахнущий, удивительно, горелой пластмассой.
Иван, как и практически все «молодые» бродяги, решил, будто нашел неимоверную ценность. Но перекупщик позже дал за «волшебную штучку» всего лишь пачку патронов, бутылку водки и немного денег наличными. Тайга решил было, что его просто пытаются облапошить, но потом, посоветовавшись с другими ходоками, изменил мнение.
