выудили из старого «гриндерса», также не содержала ничего криминального – хлорид натрия, то есть простой физраствор. На нем обнаружился условно годный пальцевый отпечаток, принадлежащий, наиболее вероятно, женщине.
Какое внимание к деталям, какая скрупулезность! Однако вот на схеме обнаружения трупа не было и в помине колеи, по которой Гуров самолично проследовал далее, вниз, к шлагбауму.
«Слона-то я и не приметил? Неаккуратно, Степа».
Зато имелся толковый рапорт кинолога: собака уверенно взяла свежий след, шедший вниз с обрыва. У «водной преграды» – видимо, там внизу, на дне Канатного оврага, бегут ручей или речка, след прервался, но девчонка оказалась опытной и азартной, вместе с четвероногим другом проследовали около ста пятидесяти метров вниз по течению – и все-таки обнаружили возобновившийся след.
Молодец! И все равно закончилось пшиком, поскольку след привел через овраг на просеку и далее – к одноколейке, по которой ходит вокруг Москвы рабочая электричка. На железнодорожных путях, вдохнув тамошних ароматов, собака след потеряла. Поскольку кассы на платформе нет, не удалось и выяснить, покупал ли кто билет на последнюю электричку (в сторону Поварово-1, Солнечногорский район, отправление двадцать два десять).
Но тем не менее этот след, если предположить, что оставивший его человек имеет отношение к происшедшему, дает немало.
Во-первых, это кто-то знакомый с местностью, как минимум он был в курсе, что за оврагом имеется платформа, причем недалеко. Во-вторых, действовал на удивление разумно, по водичке пробежался, вряд ли желая освежиться по морозцу, а вот сбить со следа гипотетическую собачку – вполне. И замысел был удачный, другой кинолог, может, и не полез бы, а эта и с оврага не побоялась скатиться, и не успокоилась на том, что след оборвался, а вполне логично предположила, что по холодной воде вряд ли долго прошагаешь, – и не ошиблась.
Все это интересно для полноты картины. И пусть из писаний медиков – более трех промилле, втянутость яичек, ярко-розовые трупные пятна, ознобление, отек и красные легкие, содержание гликогена – ноль – картина вырисовывалась совершенно банальная. И если бы речь шла об обычном алкоголике, то никто бы и не чесался сверх меры.
Замерз по пьяни – и что? А то, что ребра с трещинами, на лице и боку кровоподтеки. Равно как и колея машины за шлагбаумом. Конечно, она могла проехать и до происшествия – но ведь могла и после?
Сыщик призвал себя к порядку: «Но если бы у бабушки были яйца, она была бы дедушкой. Не надо фантазмов, отталкиваемся от фактов…»
Также имели место: рапорт о попытках получить объяснения отца (ничего не вышло, врачи не допустили), объяснения брата, которые, по сути, ясности не вносили.
«…Двадцать первого ноября в районе часа дня я, Ситдиков Алексей Юрьевич, приехал на дачу, принадлежащую моему старшему брату, Михаилу, с тем чтобы обсудить творческие планы, связанные с очередной постановкой в театре «Тень». Разговаривали сугубо на деловые темы – реклама, промоушен, планы на Новый год, здоровье отца.
…Конфликтов между нами не было. Отношения у нас хорошие. Врагов у брата не было, угроз ни от кого не поступало. В доме было тихо, кроме нас двоих, не было никого.
…Ожидали, что подъедут граждане Яковлев Павел Николаевич и Лопарев Денис Андреевич, музыканты из коллектива «Боль да смех», но они позвонили, сказали, что задержатся.
Времени ждать не было, уехал. Михаил был трезв, он не употреблял и т. п.».
На вопрос следователя о том, где он находился после того, как уехал от брата, в районе девяти вечера, Ситдиков-младший признал, что сидел дома, на съемной квартире.
С жильем у братьев тоже имелся нюанс. Своими квадратными метрами в Москве младший еще не обзавелся, а ранее обитал на даче, где обосновался Сид после переезда из Северной столицы, после чего съехал на съемную хату. Вот, как минимум повод для одного конфликта у них имелся. Специфический московский конфликт, недостаток жилых метров. И все-таки почему, интересно, младший братец не захотел жить вместе со старшим во вполне просторном обиталище, если, как он утверждает, конфликтов между ними не было? Далеко до работы ездить – вряд ли, раньше это никак не мешало, и до платформы рукой подать. Не нравится жить за городом – вот уж дудки, жил же раньше? Значит, не только в метрах дело, тут наверняка что-то еще.
Опрошенный Павел Николаевич Яковлев показал, что должен был встретиться с Ситдиковыми, Михаилом и Алексеем, и обсудить условия участия в постановке театра «Тень» в качестве музыканта (гитара). Встретились только с Михаилом, Алексей не дождался, они задержались по дороге – заезжали по его, Павла Николаевича, просьбе за спиртным. Приобрели ящик бельгийского пива «Вильямбро» и «немного» водки.
Прибыли вроде бы в половине третьего, уже начинало смеркаться. Выпивал только он, Павел Николаевич, поскольку Михаил не пил, а Денис Андреевич был за рулем. Конфликтов у них с Михаилом не было, о врагах неизвестно и т. п. и т. д.
Аналогичные показания дал и Денис Андреевич Лопарев, с тем лишь отличием, что последний не употреблял. Убыли из дома около пяти.
Объяснения названых граждан ничего не добавили по сути: встретились, обсудили, подписали договоры авторского заказа на участие в постановке. В подтверждение представили подписанные копии, причем на экземпляре товарища Яковлева П. Н. ясно проступал след от стопарика.
Скрупулезный Степа не поленился приложить и дактокарты, из коих следовало, что да, именно отпечатки указанных граждан обнаружены на посуде – на пивной кружке, на стопке превалировали Павла Николаевича, на кружке с кофе – Дениса Андреевича, на чайной кружке – еще чьи-то, кого-то четвертого. И отпечатки Ситдикова-младшего – везде, в большом количестве.
И тут был интересный момент. На вопрос о том, где они были после того, как нанесли визит старому другу, Яковлев предъявил справку из челюстно-лицевого госпиталя для ветеранов войн об оказании неотложной помощи по удалению сломанного зуба, а Денис Андреевич на словах сообщил, что сам его туда отвез, ибо друг не мог самостоятельно перемещаться за рулем.
Тут как раз припомнились кровоподтеки на теле и лице Сида.
Как у них все, точно в самом благородном семействе, тихо, чинно, без конфликтов, а зубы сами ломаются, синяки сами набиваются. О рельсу или самолет, идущий на посадку.
«Может,
