– Дим, – когда мы подошли к школе, сказал Алешка, – ты иди на уроки и что-нибудь нашей Любаше про меня соври.
«Наша Любаша» – это Алешкина учительница. Маленькая, но вредная. Правда, соврать ей не трудно. Она очень доверчивая. И наивная.
– А ты куда? – спросил я Алешку.
– По делам. Потом тебе все расскажу. Честно.
– А почему не сейчас?
Алешка ответил честно:
– Потому что ты тогда меня не пустишь. А мне очень надо.
– Что тебе надо? – Я уже начал злиться.
– Мне надо, Дим, выручить Черную Маргариту. Она соскучилась по своему хозяину. То есть по своему папе.
Во намолотил!
– Я правда, Дим, все тебе потом расскажу.
Я нехотя пошел в школу, зашел в Алешкин класс и сказал Любаше правду:
– Любовь Михайловна, мой братик немного задержится. Он пошел искать Маргариту. А то папа по ней соскучился.
– Ничего не понимаю. При чем здесь твой брат, при чем здесь Маргарита Павловна и ее отец?
А то я понимаю! Сказал, что велено. Почти слово в слово.
– Вообще, Дима, Алешка – сильно увлекающаяся натура. Ты бы повлиял на него. Как серьезный старший брат.
– Хорошо, Любовь Михайловна, я повлияю. Прямо сегодня вечером.
Кто на кого влияет – это еще вопрос, подумал я. И еще я подумал: что же мне расскажет Алешка?
Он рассказал… Но гораздо позже. А сначала – веселый и довольный – явился домой и выпалил:
– Дим, пошли к Вадику. Он, наверное, там плачет горючими слезами.
– Еще и папка у него пропала, – напомнил я. – А он об этом не знает.
А Лешка почему-то рассмеялся.
…Вадик действительно был безмерно опечален. Эта черная жемчужина была ему очень дорога. Как первый результат его опытов.
Но нам он обрадовался. Особенно Алешке. Они здорово подружились.
– Вадим Иванович, – сказал Алешка, – вы не огорчайтесь изо всех сил. Ваша жемчужина найдется. Это ведь не иголка в стоге сена.
Сравнил! Даже Вадик улыбнулся. А Лешка все продолжал его успокаивать.
– Вадим Иванович, вы такой рассеянный.
– Есть такая буква, – печально кивнул Вадик. – Как я мог забыть, что спрятал ее в конфетах!
– Вадим Иванович, а вдруг вы ее на самом деле в другом месте спрятали? Перепрятали, а сами забыли. Вот наш папа свои очки в холодильнике забыл.
– Нет, – поморщился профессор, – в холодильник я ее точно не прятал.
– А в сахарнице смотрели?
Этот вопрос Вадик понял по-своему и засуетился.
– Что ж мы так просто сидим? Посидим лучше за чашкой чая. Как добрые друзья.
– Еще какие! Только вы не ошибитесь и не насыпьте в сахарницу соли.
– Что ты меня все подкалываешь? – как-то по-детски обиделся Вадик. – Да, я рассеянный. Но это не значит, что мне нужно постоянно об этом напоминать.
– Я в детстве, – сказал Алешка, – тоже был очень рассеянный. Все время забывал умываться. И мама все время мне об этом напоминала. И вот уже много лет я почти не забываю умываться.
Очень содержательный разговор.
– Пойдемте на кухню, – сказал Вадик. – Чайник уже, наверное, закипел.
Рассеянный профессор оказался большим мастером по приготовлению чая. Он у него получился крепким, душистым и очень вкусным.
– «Индийский», – похвалился Вадик.
– Из Индии привезли? – спросил Алешка. – Из Индийского океана?
– Ага. Из «Копейки» за углом.
Вадик налил нам чай в чашки, а сам пил его из тонкого стакана в массивном подстаканнике. Алешка почему-то внимательно наблюдал за ним, а потом спросил:
– Все профессора пьют чай из подстаканников?
– Из стаканов, ты хочешь сказать? Ну почему, вовсе не обязательно. Вот, например, профессор Глотов пьет чай из большой кружки.
– Красивая? – почему-то с интересом спросил Алешка.
– Кто? Кружка? Красивая. И знаменитая. Фарфоровая. Ему подарили ее в Германии, на высоком симпозиуме.
– Симпозий – это гора такая?
– Это совещание ученых. По обмену достижениями в науке.
– Я так и думал, – сказал Алешка. – А я еще чаю хочу, из Индии.
– О чем речь! – Вадик встал и взял с плиты чайник.
И почему-то в это время в его стакане что-то булькнуло. Будто туда упал камешек.
Вадик налил Алешке чаю, сел за стол и, задумчиво помешивая ложечкой в стакане, проговорил:
– Что ж, придется начинать все сначала.
– Ну и что? – жизнерадостно заявил Алешка. – У вас получится. Вы такой умный.
– Я уже в этом сомневаюсь.
– А давайте я вас проверю, – предложил Алешка.
– В смысле? – вскинул на него взгляд Вадик.
– Умный вы или нет? – прямо выдал Алешка.
Вадик рассмеялся:
– Это тест?
– Это фиговинка такая. Вот вы когда сахар в стакане размешиваете, то какой рукой – правой или левой?
Вадик задумался, снова взялся за ложечку:
– Правой.
– Ну вот… – Алешка огорчился. – Значит, вы не очень умный.
– А умные – левой?
– Умные ложечкой, – вздохнул Алешка. – Только дураки – руками.
Вадик сначала немного остолбенел, а потом засмеялся:
– Поймал! – Он звякнул ложечкой и нагнул голову над стаканом: – А что там такое? Вот тебе и чай из Индии. Камешек попался.
Вадик выудил из стакана черный камешек величиной с воробьиное или с голубиное яйцо. И так вытаращил глаза, что мне показалось, что они сейчас булькнут в стакан. Но вместо глаз в стакан булькнули две крупные радостные слезы.
Вадик положил жемчужину на ладонь. Она дрожала. Не жемчужина, конечно, а ладонь.
– Где же ты пряталась, родная? – прошептал он.
– В «Копейке», – хихикнул Алешка. – За углом.
Когда мы шли домой, Алешка весело скакал вроде молодого козленка на зеленом лугу. Под летним солнышком. А я все еще не мог прийти в себя.
– Лех, – сказал я, – мне нравятся рассеянные люди. С ними не скучно. Надо папе позвонить. И Павлику.
– Пусть Вадик сам звонит. Сам потерял – сам нашел.
– Надо же! Он же уже один раз терял ее в сахарнице. Лех, он когда-нибудь по своей рассеянности на лекцию без штанов придет!
Алешка расхохотался так, что впереди идущая бабуля подпрыгнула от неожиданности, как в молодости.
Я думал, Алешке понравилась моя шутка. Но я ошибся. Он остановился и ткнул меня пальцем в грудь:
– Дим, ты ваще! Ты какой рукой сахар в чашке размешиваешь?
– Правой, – тупо ответил я. – А надо левой?
– Надо ложечкой, Дим!
И он мне рассказал, как провел оставшиеся после физкультуры два урока…
Алешка пошел не куда-нибудь, а к своему новому другу – дяде Митричу. Коллеге по подледному лову. И застал его в очень хорошем настроении.
– А, шпингалет! – весело сказал коллега, открывая дверь. – Акулу-то поймал?
– Я за раковиной пришел. А вам принес рецепт.
– Да я вроде на свое здоровье тебе не жаловался.
– Это не для человека рецепт. Это рецепт, как любую рыбу поймать. Мы же договорились.
– А! Вспомнил! Сейчас я окурки из нее выковырну и ополосну. А ты давай рецепт.
Алешка протянул ему клочок бумаги. Там было написано его рукой: «Зделать крутое тесто. Ввиди шарека. Пакапать на иво анисовыи капли. Закатать в шарек пять штук матыля. Преминять зимой и летом вместо еды».
Алешка этот «рецепт» не придумал. Это любимая папина наживка. И зимой, и летом.
– А как это – вместо еды? – удивился дядька. – Мне вместо еды?
– Ну, вы подкормку в воду бросаете перед ловлей? А вот не надо. Чтобы аппетит рыбе не портить.
– Понял! Держи ракушку – честно заработал. Чай будешь? – Расщедрился.
– Будешь.
Дядька пошел на кухню, вчитываясь по дороге в «рецепт». А Лешка… Прямо не знаю, как сказать… В общем, он обежал глазами комнату. Сначала – глазами. А потом начал быстро шарить по полкам, даже в шкаф заглянул. А то, что искал, оказалось на самом видном месте – за стеклом серванта. Это была красивая коробка от конфет «Рафаэлло». Пустая. Почти. Только на дне, в самом уголке, сиротливо притаилась Черная Марго, завернутая в конфетную бумажку.
И тут Лешка совершил еще один поступок. Не очень приличный, но очень опасный. Он приоткрыл дверцу шкафа и заглянул в него. В шкафу висел немодный черный костюм, из нагрудного кармашка которого торчал уголок сиреневого платочка. Алешка прикрыл дверцу – она предательски скрипнула.
– Ты чего? – вошел дядька. – Ты чего здесь шаришь? Что там потерял?
Алешка не растерялся:
– Мышь туда шмыгнула. Вот такая вот! Вроде крысы. С хвостом.
– Да ты что! – дядька явно расстроился. И принес из кухни веник.
– Держи, шпингалет! – протянул его Алешке. – Я дверцу открою, а ты ее веником.
– Дверцу?
– Ну ты тормоз! Мышь бей. Как выскочит, так и бей.
Но мышь не выскочила.
– Затаилась, – прошептал Алешка. – Наверное, куда-нибудь в карман забралась. Тут веник не поможет. Нужна кошка. Давайте меняться: я вам кошку…
Дядька забрал у Алешки веник и не очень вежливо выставил его за дверь.
Честно говоря, мне эти Алешкины заморочки поднадоели. А мягко говоря, не очень часто они кажутся разумными. Факты и фантазии в противоречии. Аналитический прогноз и прогнозирование анализа… В конце концов я не выдержал и прямо ему об этом сказал.
