— Да… Хорошо, брат, пойдем. Только бухать я не буду. Врач запрещает.
Его гребаное лицо вытягивается. Ага, не ожидал, сучара. Думай теперь, что я слаб настолько, что скоро сдохну. Допусти где-нибудь ошибку.
— Что такое, брат?
— Язва. Если не остановлюсь — сам понимаешь, — я безбожно вру. Но это должно подействовать.
Клара умерла от рака.
* * *
Я держу в руке бокал с виски и наслаждаюсь музыкой. Музыка — единственное в этой комнате, что мне по-настоящему нравится.
Уж точно не Раулито с сигарой и девкой на коленях. И не другая девка, что прижимается ко мне самому. Хотя она хорошенькая, кудрявая и в другое время я бы обратил на нее внимание.
Сейчас самое начало вечера. Еще светло. Я решил не затягивать посиделки, раз братец торопится.
Его глаза странно блестят. Нанюхался? Не, вряд ли. Мы продаем дурь, но сами ей не балуемся.
Мы немного заложники нашего образа жизни. Но это и хорошо.
Я не представляю себя в каменном мешке небоскребов севера надолго. А вот Раулито там нравится. Он вообще выглядит подозрительно воодушевленным.
Заставляет меня в мыслях ломать ему кости одну за другой.
Неужели шлюха на коленях так ему запала, что Раулито уже предвкушает, как скоро отхлещет ее плеткой?
Вероятно, но сомнительно. Одну он уже оприходовал.
Остается самый паршивый вариант. Этот хлыщ что-то накопал у меня. Переговорил по дороге с кем-то из слуг.
Ну а как иначе? Я специально селю его в башне, откуда вроде видно все, но на самом деле особо ничего, кроме моря.
А сучара и его родители отвечают мне тем же самым. Размещают в комфортабельном каземате в углу поместья.
Четвертого они ко мне не ездят. Зато двенадцатого мне самому придется поехать к ним, отдать дань вежливости.
Я бросаю взгляд на смуглую маленькую ладонь у себя на колене и невольно вспоминаю Анхелу Рубио.
Луиса доложила, что она проснулась к обеду. Блять, вот это нервы! Не то что мои шалят.
Или, наоборот, ангелочек пытается сбежать от меня в сон? Видит там свою деревеньку, радуется, блять, пока я здесь сижу с вонючим Раулито и долбаными чиками?
Я еле сдерживаюсь, чтобы не сказать братцу какую-то пакость. Противно смотреть на его довольную рожу.
Перевожу взгляд на музыкантов. Конечно, все живое, никакой записи. Местные девки тоже неплохо танцуют.
А что, если заставить танцевать ангелка?
Я представляю, как она вертит бедрами, и кровь моментально приливает к паху.
Такая горячая сучка не может не любить и не уметь танцевать, а я… я узнаю о ней всю правду. По тому, как чика движется, легко понять, какая она на самом деле.
А еще мне охота одеть ангелка по-нормальному. Сейчас у нее вообще не осталось хорошего нижнего белья. То убогое, в котором ее забрали, давно сожгли. А Луиса подобрала не лучше.
Поэтому я послал Франциску Рамос в город, снабдив ее четкими указаниями.
То, что висит у ангелка в шкафу, она будет носить, когда меня нет рядом. А на время наших встреч станет выглядеть, как и полагается женщине.
Лучше я увижу ее несколько раз нарядной, и она мне надоест, чем стану фантазировать об этом. Член вон опять стоит.
Пора выпроводить Раулито и объявить чике новые правила игры.
И они далеко не про одежду.
Глава 8. Белье. Анхелика
АНХЕЛИКА
Вот ты и попалась, госпожа Обезьянка.
Я ни мгновения не сомневаюсь, что в башне у Рейеса может жить только такой же бандит. Да еще и похожий на Рейеса, хотя без бороды. Наверняка его родственник.
И сейчас этот родственник меня сдаст.
А что меня ждет, сложно представить.
Рейес вроде не запрещал мне лазать по деревьям. Особенно, если учесть, что отсюда все равно не сбежать. Если только я не решусь пройти по узкой стене, разделяющей мой дворик и соседнюю улочку. Возможно, дальше на стене есть выступы или еще какие-то зацепки.
Но пока я не рискну.
Я молюсь всем святым, чтобы взгляд этого незнакомца мне привиделся. Сердце гулко колотится, как огромный барабан, и я даже вздохнуть не могу от волнения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мужчина продолжает смотреть примерно на то место, где я нахожусь. Потом кивает головой и уходит с балкона.
Как будто и не мне кивает, но я не могу быть ни в чем уверена.
Да и Луиса может зайти проведать меня в любой момент.
В ушах шумит, а между ног побаливает. Я стараюсь спускаться быстро, но крайне осторожно. Даже царапины вызовут у Рейеса ненужные вопросы.
А если я совру, что поскользнулась в душе, Рейесу станется посадить меня на цепь… или отдать своим прихвостням. Или даже скормить животным.
Он сам уже взял меня. Грязно поигрался. Что теперь ему нужно? Чем я интересна для него, и сколько он еще собирается меня тут держать?
Похоже, это вопросы без ответа. Рейес не кажется человеком, который любит вести долгие беседы.
Я выдыхаю, когда ноги касаются земли. Я вся дрожу. И от страха, и от того, что давно не лазала, и тело немного отвыкло.
Из комнаты не доносится никаких звуков.
Может, человек с балкона меня не заметил? Он мне не свистнул, не помахал рукой, да и листья там довольно густые.
Буду надеяться на это. Должно же мне хоть в чем-то повезти в этом ужасном доме.
Я на цыпочках подхожу к двери в комнату. Вроде никого.
Опускаю взгляд на ноги и ужасаюсь: на штанинах остались частички коры. И даже отряхиваться нельзя — Луиса или сам Рейес заметят подозрительную труху.
Я как можно аккуратнее стягиваю штаны и бросаю их на дно шкафа. Если что — могли они упасть с вешалки и испачкаться в пыли?
Я их обязательно выстираю позже.
А пока я вытягиваю из шкафа первое попавшееся платье, хватаю белье и ныряю в душевую.
Быстро принимаюсь намыливаться — вдруг кора или листочки остались в волосах или испачкали кожу. Запах яблок плывет по комнате и вызывает настолько сильный рвотный позыв, что я радуюсь, что еще не завтракала.
Я больше не смогу мыться этим. Никак.
Очень быстро споласкиваюсь, тщательно растираю себя полотенцем, избегая области между ног, которая уже не особо болит, но еще вызывает неприятные ощущения.
Как и немного следов от укусов, которые оставил на мне Рейес.
Я будто помечена им. На меня снова накатывает рвотный позыв.
Я пытаюсь смириться с тем, что принадлежу ему, но пока не могу. Я все еще до боли надеюсь, что этот кошмарный человек скоро меня отпустит.
Потому что я не вынесу жить здесь, как комнатная собачка.
В этот момент дверь в душевую широко распахивается.
На пороге стоит Луиса, и я вижу в ее лице смесь паники и облегчения.
— Госпожа… вы… господин бы меня… если бы вы…
Я смотрю ей через плечо. Рейеса там вроде не видно. И вряд ли она осмелилась бы говорить о нем прямо при нем.
Я вскидываю подбородок.
— У нас с Диего была бурная ночь, и я встала поздно. Что такого? Это он послал тебя?
Она смотрит на мою голую кожу, и в этот миг я невольно радуюсь синячкам от укусов Рейеса.
Луиса опускает глаза.
— Нет, госпожа… Я сама…
— Тогда выйди и закрой дверь. И смени мне все эти средства для душа. Мне они не нравятся.
— Да, госпожа. Вам подавать завтрак или уже обед? Сейчас обеденное время.
Вот это я проспала! Но пока я не чувствую голода.
Если Рейес опять будет заставлять лизать его, меня точно вырвет. Меня и так ужасно раздражает яблочный аромат, которым я вся будто пропиталась.
— Давай завтрак. И проследи, чтобы у хлеба была хрустящая корочка.
С такими людьми чем наглее, тем лучше. Другого они не понимают.
Луиса уходит, а я с облегчением выдыхаю. Пока тот человек меня не сдал. И наверняка он меня даже не увидел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Или я просто очень сильно хочу в это верить.
Подумав, я решаю не надевать трусики. Лифчик тоже. Мне сейчас невыносимо чувствовать хоть какое-то трение и давление на коже. А Рейес все равно сдернет любую одежду, если ему захочется.
