Я подошел к нему, отвел его руку, но он оттолкнул меня и показал на землю. Я увидел свои совершенно четкие следы. Найти нас труда не составляло.
— Сюда, — сказал я и повел Винни по ручью.
Прошли мы метров сто, не меньше. Вода была ледяная, но мне было плевать.
Мы вылезли из ручья и углубились в лес. Бежать сил уже не было. Мы пробирались между деревьями, перелезали через валуны и вышли наконец к скале. С другой стороны у нее был выступ. Я велел Винни залезть под него. Он привалился спиной к камню.
Я наконец рассмотрел его щеку и увидел длинную царапину — след от пули. Правой мочки уха не было совсем.
— Черт подери! — ругнулся я. — Давай руку, Винни.
Нужно было остановить кровь. Я задрал рукав его куртки, снял повязку и прижал ее к щеке и уху Винни. Он пытался вырваться, но я держал его крепко. Наконец он обмяк и привалился ко мне. Я приник к скале, закрыл глаза и прислушался.
Я слышал каждый звук, каждый шорох и пытался понять, нашли они нас или нет. Может, они ждут, когда мы высунемся. Мы погибнем, как Том и те люди из Детройта.
Те люди… Наверное, все дело было в них. Они, видно, во что-то впутались, а Тома убили так, заодно. А теперь пришел и наш черед. Я был настолько вымотан, что опустил голову и задремал, но мне казалось, что я бегу по лесу, и ветви хлещут меня по лицу, и легким не хватает воздуха.
Но тут откуда-то сверху донесся резкий звук, и я, вздрогнув, открыл глаза.
— Алекс… — позвал Винни.
— Что?
— Надо решать, что делать.
Он попробовал пошевелиться. Кровь потекла по шее.
— Держи, не отпускай, — сказал я. — Надо зажать рану.
Он снова прижал повязку к уху и подмигнул мне.
— Денек что-то не задался, — усмехнулся он.
И он еще может шутить? Но мне сразу стало легче.
— Вопрос, конечно, идиотский, — сказал я, — но зачем им было откладывать на завтра? Они могли и вчера нас прикончить.
— Алекс, в нас стреляли не Ги с Масквой. Ги с Масквой нас сразу бы нашли. И не стали бы стрелять издалека — они же знают, что у нас нет оружия. А все прочие должны действовать осторожно.
— Ну и кто это, по-твоему?
— Бог его знает… Тот, кто сделал это… — Он махнул рукой в сторону. Я сразу понял, о чем он. — Это те же самые люди.
— А где же тогда Ги с Масквой? — спросил я.
— Может, и до них уже добрались, — сказал он бесцветным голосом. — Сначала до них, теперь до нас. Хорошо бы встретиться с ними поскорее, пока у нас еще есть силы.
— Думаешь, они в хижине?
— Может быть. У нас один шанс — попытаться подобраться к ним незаметно. Нужно ждать темноты.
— И как это поможет? У них наверняка есть фонари.
— Есть, конечно, — ответил он. — И это нам на руку. Если будет как вчера ночью, нам хватит света луны. А они, привыкнув к фонарям, будут хуже видеть в темноте.
— Решено, — сказал я. — Как стемнеет, нападаем первыми.
— Посмотри на небо, — сказал он. Между ветками полыхал очередной закат. — Вчера я думал, что это небо Тома, «ласковое небо». И счел это добрым знаком. — Он закрыл глаза и долго их не открывал.
— Винни, с тобой все в порядке?
— Нам бабушка много рассказывала про наших предков. Очень хотела, чтобы мы знали свою историю. И чтобы передали это знание своим детям.
Он утер глаза одной рукой, а вторую держал у скулы. На руках его были подтеки крови.
— Войной идут не за землю и не за власть. Войной идут, когда нужно отомстить за смерть брата. Собираешь отряд, готовишь снадобья, потом устанавливаешь шест, танцуешь танец войны. Поешь песнь войны. Целиком этой песни я не помню, но там были строки, которые меня всегда поражали. Про то, как смотришь на небо, видишь, что оно красное, и понимаешь: кто-то умрет. «Кровь неба» — эти слова я запомнил. «Кровь неба».
Он окунул палец в грязь и прочертил на каждой щеке по полосе.
— Лицо нужно красить черным.
Он и мне нарисовал на щеках черные полосы. А потом над черным провел по красной полосе — кровью.
— И красным. — Он мазнул кровью и меня. — Теперь ты готов. Готов к войне.
Мы дождались захода солнца.
— Ну что, ты готов? — спросил наконец Винни.
— Конечно, — сказал я как можно увереннее. — А что, если они вышли нас искать?
— Без фонарей они не пойдут. И мы их увидим раньше, чем они нас.
— Ну ладно, пошли.
Встать оказалось непросто. Мы несколько часов просидели на холодной земле, под скалой. Я целую минуту пытался разогнуться.
Мы стали пробираться между деревьями. Ноги у меня окоченели.
Ветка хлестнула меня по лицу. Я отвел ее рукой, но меня тут же хлестнула следующая ветка.
— Не смотри вперед, — посоветовал Винни. — Боковым зрением видишь лучше.
Несколько минут я осваивал эту нехитрую премудрость. Когда мы вышли из леса, оказалось, что луна отлично все освещает.
— Впереди ручей, — сообщил Винни.
Ручей действительно был слышен, но добрались мы до него не сразу. Деревья снова расступились, и камни поблескивали в лунном свете. Мы подошли к ручью и, опустившись на колени, напились.
— До хижины еще далеко? — спросил я. — По-моему, мы бежали целую вечность.
— Думаю, она ближе, чем тебе кажется. Тропа должна быть там, ниже по течению.
Мы нашли тропу. Винни, нагнувшись, оглядел землю.
— Они здесь были, — прошептал он.
— А сколько их?
— В темноте не поймешь. Но кто-то здесь точно был.
Мы пошли по тропе, стараясь не шуметь. Когда я наступил на ветку, хруст ее показался мне оглушительнее выстрела.
— Тьфу ты! Извини.
Винни знал, как поставить ногу бесшумно. Я пытался идти по его следам. Через несколько минут он остановился.
— Что такое? — шепотом спросил я.
Он ничего не сказал. И тут я увидел, где мы. Перед нами была березовая роща, именно здесь мы нашли много следов. Тела были метрах в восьмистах отсюда.
Я положил руку Винни на плечо:
— Надо идти дальше, друг.
Он свернул с тропы и быстро зашагал в сторону. Шум его не заботил, он шагал тяжело, и ветки хрустели у него под ногами.
Я нагнал его и попытался удержать.
— Найди что-нибудь, чем можно отбиваться, — велел он и подобрал длинную палку, но, осмотрев ее, отбросил в сторону и взял другую.
— Винни, держи себя в руках! Они могут нас услышать.
— Я хочу их убить, Алекс. Впервые в жизни я хочу кого-то убить.
— Я с тобой, — ответил я. — Давай будем действовать сообща. У нас всего один шанс.
Он взвесил палку в руке:
— Эта подойдет.
Я выбрал толстую сосновую ветку. Ею можно было здорово кому-нибудь врезать. При условии, что такая возможность представится.
К хижине мы приближались чуть ли не ползком. Кругом было темно и тихо.
— Что скажешь? — прошептал я.
— Вряд ли они там. Но просто так туда идти нельзя.
— Окна выходят на одну сторону, — сказал я. — Обойдем дом сзади, встанем у двери, кинем что-нибудь и посмотрим, что будет дальше.
— А если они начнут стрелять?
— Мы бросимся на них, когда они выйдут.
— Ладно, — согласился Винни. — Я слева, ты справа.
— Если ничего не произойдет, я войду, — сказал я. — А ты уходи в лес.
— Нет, — ответил он. — Я тебя прикрою. Если начнут стрелять, я постараюсь понять, где они засели.
— Ладно, — кивнул я. — Поехали!
— Погоди! — Он поглядел на небо.
Единственная на небе тучка закрыла месяц. Мы подождали, пока она пройдет, а потом уже пробрались по подлеску на поляну. Я ждал выстрелов.
Когда мы были почти у хижины, я снова услышал вдалеке вой медведей.
Хижину я обходил справа. Я остался без Винни, и мне было немного не по себе. По дороге я прихватил пластмассовую крышку от мусорного бака. Подойдя к двери хижины, я краем глаза заметил Винни. Он кивнул мне. Я швырнул крышку в дверь. Она отскочила и покатилась с крыльца.
Ничего не произошло.
Я выждал минуту, а затем, пригнувшись, скользнул к двери. Заглянул в окно, но ничего не разглядел. Приоткрыв дверь, я вошел внутрь, прищурился, чтобы лучше видеть. Разглядел очертания стола, плиты, холодильника.
Они устроили здесь полный разгром. Кругом валялись куски пенопласта, какие-то ошметки — похоже, от наших спальников. Я заглянул во вторую комнату. Печка была опрокинута. Я вернулся в кухню, проверил холодильник и полки. Не осталось ни крошки съестного. И кастрюли тоже исчезли.
Под столом что-то блестело. Это был рулон скотча. Я сунул его в карман.
Снаружи, совсем близко, послышался шум.
Куда я подевал дубинку?
Она лежала у входа. Я схватил ее и притаился за дверью. Шум приближался. Сердце у меня бешено колотилось. Вот оно… Начинается…
И тут послышался еще один звук, напоминавший шипение.
Черт, это же Винни! Что он задумал?
Я выглянул в окно. К хижине направлялся медведь. Винни пытался шипением его отогнать.
Я вышел и помахал Винни. Мы встретились за хижиной.
