Вон там, глупый белый человек. Наконец я нашел наши следы на тропе. Как я их пропустил, перепрыгнув ручей, понятия не имею. Я пообещал себе, что никому не расскажу об этой короткой прогулке. Самолет снова пролетел у меня над головой, шум потихоньку стих. Они на озере, догадался я.
Я продолжал идти. Вот они вылезли из самолета, прочитали нашу записку. Сели нас ждать. Или пошли нам навстречу.
Я прошел последний километр. Показались домики.
Там не было ни души.
— Тьфу, пропасть! — буркнул я. — Так я и знал. Они пошли еще куда-то. И что же…
Но тут я замер. Самолета у причала не было.
Целую минуту я остолбенело смотрел на воду, пытаясь сообразить, что к чему. Я же слышал самолет, слышал, как он сел. Я поднялся на крыльцо. Записка была на месте.
— Что за черт?
Справа озеро изгибается — может, они посадили самолет у того берега? Я нашел тропу, по которой мы ходили вчера с Масквой, и отправился по ней. Шел я быстро, вдоль берега. Мне хотелось поскорее найти этот треклятый самолет.
— Да где же ты? Самолет, ты где?
Деревья расступились, я перешагнул через какой-то камень и оказался в воде. Но даже не заметил сперва, как холодно ногам. Меня интересовало одно: где самолет?
На озере Агаватизи было пусто.
Я вернулся на берег и вышел на тропу. Ко всем имеющимся проблемам добавились мокрые ноги.
Если Масква с внуком пошли в лес…
Я попробовал вспомнить все по порядку. Я услышал самолет у себя над головой. Он, похоже, сделал круг и полетел на юг, значит, к озеру он подлетал с той стороны, где я шел. Если бы случилась авария, был бы какой-то шум. Или самолет упал на деревья?
Я отправился в хлюпающих ботинках обратно к домику. На душе у меня было неспокойно, и я побежал. До хижины я добрался, совершенно запыхавшись.
Возьми себя в руки, Алекс. Прежде всего нужно попить. Утолишь жажду, и мысли придут в порядок. Я вошел в хижину. Все было точно так, как с утра. Мы вскипятили воды и оставили кастрюлю на плите, прикрыв ее крышкой. Я снял крышку, сунул в кастрюлю кружку, утолил жажду.
Ну вот, уже лучше, подумал я. А теперь что?
Теперь ищи самолет. Может, им необходима твоя помощь.
Винни… Я пойду за Винни, мы вернемся сюда и найдем их. Винни тоже нужна вода. Я взял из сумки пустую бутылку из-под кока-колы, наполнил ее водой. Ну все, теперь я готов.
Я торопливо шагал по тропе, вглядываясь в окружавшие меня тени. Мне представлялся самолет, уткнувшийся носом в крону сосны. Не теряй голову, Алекс! Не паникуй! Наконец я добрался до березовой рощицы. Винни там не было.
— Винни! — завопил я. — Винни!!! Где ты?
Ответа не было.
— Винни!
Только вдалеке выли медведи. Больше ничего.
Я попробовал отыскать на тропе его следы. Правда, следопыт из меня никудышный, но у меня все получилось — наверное, потому, что он был здесь только что.
Я пошел по его следам и услышал шум воды. И еще какие-то непонятные звуки. Может, это медведи?
— Винни!
Я шел дальше. Шум воды становился все громче, и я наконец оказался у небольшого, высотой метра два-три, водопада. Я заметил следы Винни — он, судя по всему, полез на скалу. Я полез туда же, цепляясь за выступы и корни.
Взобравшись на вершину, я сразу их увидел. Медведей было два — черный и светло-коричневый, причем один стоял на задних лапах. А Винни размахивал палкой. Земля вокруг была вытоптана. Изодранный рукав куртки Винни был в крови.
Я ошарашенно смотрел на эту картину — будто со стороны, и вдруг до меня дошел смысл происходившего.
Медведи напали на Винни. Он пытался отбиться палкой. Я кинулся к нему. Медведи же обступили его с двух сторон. На изрытой земле валялись камни и клочья травы.
И еще что-то длинное и белое. Кости… Боже правый, кости…
Рука… Черные пальцы, сжатые в кулак. Нога, торчащая из грязи.
Так вот оно что… Они мертвы. Все эти люди мертвы. Медведи убили их, убьют и нас.
— Вон! — орал Винни. — Вон отсюда!
Я тоже закричал и замахал руками:
— Пошли! Пошли прочь!
И запах… Запах разложения был очень силен. Но кроме него был и какой-то еще.
Винни размахивал палкой.
— Вон! Вон отсюда!
Коричневый медведь повернулся.
Уж и не знаю, кто вопил громче.
Черный медведь издал дикий, почти потусторонний стон, зыркнул на нас желтыми глазами и направился к лесу.
Винни продолжал орать.
Запах… Как тогда, в Детройте, много лет назад… Тот же запах. Горящий дом… Тела в черных мешках.
Я посмотрел на землю. Я должен был туда посмотреть. Белые кости и плоть. Черная плоть — чернее зла.
Их сожгли. Тела сожгли. Этих людей убили не медведи.
И это не медведи напали на Винни. Он сам на них накинулся, увидев, что они разрыли яму, куда свалили тела.
Винни, закрыв лицо руками, стоял на коленях:
— Боже мой! Том… Боже мой!
Он разрыдался. Здесь лежали останки пятерых человек.
Я набрал в руки грязи и бросил ее на то, что недавно было человеческой головой. Я рыл землю голыми руками, пытаясь прикрыть тела. Руки у меня горели, но я продолжал работать.
Сделав все, что мог, я подошел к Винни и поставил его на ноги. На левой руке у него остались следы медвежьих когтей — три глубокие царапины. Нужно было промыть и перевязать рану.
— Надо идти, — сказал я и взял его за руку. Он что-то сжимал в кулаке. — Что там у тебя, Винни?
Это были наручные часы с треснувшим стеклом.
— Пойдем, — сказал я. — Пойдем же! — Я подталкивал его к водопаду, но он сопротивлялся.
— Нет, — твердил он. — Нет-нет-нет!
— Винни, нам нужно идти, — настаивал я.
У подножия скалы я нашел бутылку, которую нес с собой, и дал Винни глотнуть. Сам сделал глоток и убрал бутылку в карман. А потом развернул Винни в сторону юга.
Через час с лишним мы уже сидели в хижине на кухне. Я набрал воды, поставил на плиту. Аптечки мне отыскать не удалось, поэтому я оторвал лоскуты от своей майки. Их я бросил в воду. Туда же кинул и кухонное полотенце. Винни же сидел, отрешенно уставившись в пустоту.
Пока вода грелась, я вдруг понял, что смертельно устал и проголодался, что у меня ноет спина, а ноги в мокрых ботинках просто онемели. Нужно было перевязать Винни руку, а потом заняться ботинками.
Наконец вода закипела. Ложкой я выловил из кастрюли полотенце и подошел к Винни.
— Будет больно, — предупредил я и засучил рукав его куртки, но он встал и оттолкнул меня.
— Том! — сказал он. — Я должен помочь Тому. Медведи…
— Они ушли, — сказал я. — Сядь, Винни. Медведи ушли.
Я капнул на полотенце жидкого мыла и прижал его к руке Винни. Полотенце стало розовым от крови.
— Царапины не такие уж серьезные, — сказал я. — Хорошо, что ты был в куртке. — Я приложил к ране лоскут.
Он посмотрел на меня — глаза у него были красные.
— У нас еще одна проблема, — сказал я, обматывая вокруг раны следующий лоскут. — Самолет некоторое время назад прилетел. Но когда я пришел сюда, то никакого самолета не обнаружил. Может, он рухнул в лес?
Винни долго смотрел на меня. Наконец до него дошел смысл моих слов. Он взглянул в окно — на озеро.
— Больше нигде сесть нельзя, — сказал я.
Но как только я это произнес, тут же понял, что это не так. Можно сесть еще где-нибудь. Например, на другом озере. Если ты, допустим, облетел озеро и увидел, что медведи раскопали твою тайну, ту, что ты зарыл над водопадом, ты понимаешь, что главной твоей проблемой стали Алекс и Винни. Поэтому ты снова облетаешь озеро и садишься. Но не на этом, а на соседнем озере. Места эти тебе хорошо знакомы. И тропа до Агаватизи тебе известна.
Ты хочешь подкрасться незаметно.
— Винни, — сказал я, — нам нужно отсюда сматываться.
Я вышел на крыльцо. Винни последовал за мной.
И тут я услышал первый выстрел.
Винни упал. Это было первое, что я понял. Я кинулся к нему, окликнул, увидел кровь у него на щеке. И услышал следующий выстрел. Пуля попала в стену дома, полетели щепки.
Я схватил Винни за куртку и подтянул к себе. Прозвучало еще несколько выстрелов. А потом прихлынул адреналин, и мы помчались. Мы бежали, как дикие звери, по корням, по камням, неслись вперед, забыв обо всем.
Винни споткнулся и полетел наземь. Я подхватил его, и тут мы услышали хруст веток за спиной. Мы кинулись дальше. Он обежал огромный валун справа, я — слева. Я думал, что мы встретимся с другой стороны, но его там не оказалось.
Там протекал ручей. Я хотел было позвать Винни, но успел сообразить, что это равносильно самоубийству. Я прислушался, но не услышал ничего, кроме собственного дыхания и тихого журчания воды по камням.
Боковым зрением я заметил какое-то шевеление и пригнулся, ожидая выстрела. Но из-за ствола дерева выглянул Винни. Он держался за правое ухо, и половина лица была залита кровью. Он прислонился к дереву и только поэтому не падал.
