Опасаясь получить хотя бы на один риторический вопрос утвердительный ответ, Ева опустила руки. Она будет сотрудничать с Измаилом, будет слушаться его и помогать. Ровно до тех пор, пока он не попытается навредить ее родне.
— Как можно сделать это их кормление… нестрашным? — взяв себя в руки, спросила Ева ровно и даже спокойно. Принятое решение создавало иллюзию контроля над ситуацией.
Продолжая стоять, она смотрела сверху вниз на Измаила, а вампир, откинувшись на спинку кресла, глядел на нее. И не было в его взгляде ни пустоты, ни равнодушия — одна лишь непонятная девушке мягкая восторженность и нежная покорность. Покорность! У чудовища, что все зовут князем! Да кто в здравом уме поверит этим глазам?
И все же, даже не веря, Еве было приятно смотреть на него сверху вниз. Это льстило и подпитывало иллюзию контроля. А сейчас большего ей было и не нужно.
— Это рискованно, — напомнил Измаил.
— Мы все же рискнем, — отозвался Илия за спиной сестры.
Измаил отвел взгляд, раздумывая. Ему совершенно не хотелось отпускать Еву, это было рискованно и создавало лишние сложности. Но когда она вот так стояла перед ним, глядя с высоты своего далеко не большого роста, едва улыбаясь призрачной власти над ним — призрачной лишь для нее самой — он не мог отказать. Здесь и сейчас Измаил видел в этой маленькой девочке другую — гордую и мудрую женщину с лукавой улыбкой и уставшими серыми, как тучи, глазами.
— Я, как и ты, хочу вылезти из-под земли, но сейчас мы не можем позволить себе такой риск. Если мы свихнемся и нападем на Еву… — тем временем Исаия отговаривал брата от поспешных шагов.
— Не нападете, — пребывая в той же задумчивости, произнес Измаил. Не мог не произнести, раз она хотела домой: — Как верные псы, вы, скорее, отгрызете себе руку, чем поднимите ее на Еву.
— Это… утешает, — не без иронии усмехнулся Илия. Измаил учуял от него моментально вспыхнувший и так же быстро исчезнувший страх. Плохой контроль, но для новичка нормально. Еве в любом случае не навредит. А если и сделает что-то, что ее напугает, то тем же лучше.
— Как сосуд, Ева может попробовать смягчить ваш голод, — предложил Измаил со странной для окружающих ленцой. Серые глаза вампира остановились на лице девушки: — Дай им крови до того, как они сами ее захотят.
— Опять кровь давать? — с тихим ужасом воскликнула Ева и тут же сама себя одернула. А кто другой будет кормить родных вампирчиков? Не соседи же.
— А донорская не подойдет? — скривился Илья. Перспектива сосать кровь из малолетней сестры и вообще из человека не особо пришлась ему по душе.
— Мертвая кровь не пойдет, — терпеливо объяснил Измаил. — Кровь животных тоже. Только человеческая и, если хотите смягчить приступ, только кровь Евы.
— И много? — хладнокровно уточнил Исаия. Ева и Илья вытаращились на него, но оба промолчали.
Измаил пожал плечами:
— По глотку каждые два-три часа.
От мысли, что ее будут резать каждые два-три часа, Еве стало дурно. Она ненавидела боль и физически не могла стойко ее переносить.
— Или, — перевел Измаил взгляд на нее, — вы можете остаться здесь. И кормлением займутся специально обученные доноры.
— Ничего, потерплю, — процедила девушка, не желая уступать хитроумному кровососу.
Но тяжкого вздоха Ева все же не сдержала. Где-то внутри она все еще не верила. Не верила, насколько круто изменилась ее жизнь. И родители — они вампиров недолюбливали. Как отнесутся к тому, во что превратились их дети?
Этот вопрос особенно ее беспокоил.
— Ладно, но тогда нам еще о солнце надо подумать, — протянул Илья, как бы между прочим.
— Не надо, — вновь опроверг опасения Измаил. — Вы — оборотни. Одни из немногих, кто способен передвигаться при солнечном свете.
— С-супер!
— Солнце вас не убьет, но ощущения будут неприятными.
— То есть? — подался вперед Исаия. При мысли, что не придется бросать любимую работу, старший из близнецов заметно воодушевился. Илье с этим было проще: он мог и в ночную прекрасно работать.
— Слабость, чувствительность, как при аллергии — сами скоро узнаете.
— Всего два дня, как Ева дала кровь, — перешел к следующей проблеме Исаия. — Она не сможет жертвовать ею снова так скоро.
— А ведь верно! — поддержал его Илья и подарил сестре сочувственную улыбку: — Извини, но ты, детка, объемом не вышла.
— Ева быстро восстанавливается, — подумав, сказал Измаил. — Кормите ее больше, и все получится.
Ева задумалась. В последнее время она и правда ела больше обычного. Даже слишком.
— А я не потолстею?
— Ты не изменишься, — посмотрел на нее Измаил, — никогда.
Сказанные слова камнем упали оземь, и смысл их эхом разнесся по сознанию девушки. Проблема, на которую она так упорно не обращала внимания, постучалась и по-хозяйски вошла ей в голову, заполонив и вытеснив собой все.
Шестнадцать лет.
Еве всегда будет шестнадцать. Вечный подросток.
Ее знакомые и друзья будут взрослеть и меняться в череде неспешных и суматошных дней. Состоявшиеся мужчины и женщины — вчерашние студенты, с которыми она делила конспекты и тряслась в ожидании зачета — будут идти по жизни, работая, заключая браки, рожая детей и заводя семьи. А Ева останется где-то там, позади, бледным призраком вечной неуверенной юности. Через много-много лет у нее по-прежнему будут спрашивать, есть ли ей восемнадцать для покупки алкоголя или устройства на временную работу.
— Измаил, — придушенно обратилась она к вампиру.
— Да, Ева?
— Ненавижу тебя.
14 глава
Когда Ева, Исаия и Илия в сопровождении Филиппа покинули гостиную, с лица Измаила сошло всякое доброжелательное выражение.
— Перенаправь своих лучших людей на охрану Евы, — приказал он вошедшему главе по безопасности. — Бери всех, если потребуется, сдублируй их, но Ева должна быть защищена от всего: от любого умысла и любой случайности. Это ясно?
— Лучшие охраняют Вас и центр, — счел Вася нужным напомнить. — Не стоит ли, для ее же безопасности, оставить Еву здесь, при Вас?
Измаил медленно повернул голову к подчиненному. Его глаза — серые, бездонные, словно снежная бездна — взирали на вампира с тяжелым равнодушием, таким, что грозило судьбой хуже смерти, если его поколебить. Вася знал этот взгляд, знал слишком хорошо. Он упал на колено там, где стоял, низко опустив голову. Безмолвно принося извинения. Попытайся он сказать что-либо вслух, то уже лишился бы языка.
— Лучшие займутся охраной Евы. И ты вместе с ними, Ной, — отрезал Измаил, и коленопреклоненный вампир вздрогнул при упоминании собственного, так ненавидимого им имени. — К слову, — сменил тон князь на более благодушный, — как тебе показалось, Ева похожа на Агарь?
— Я не увидел в этой девочке Вашу сестру, — ответил Вася, помолчав и тщательно обдумав свои слова.
— Иди, — хмыкнув, отослал его Измаил и, оставшись один, произнес в никуда: — Изменишь ли ты свое мнение, если она тебя полюбит так же отчаянно, как и Агарь?
…
Еву приятно удивило, что ее с братьями вызвался отвезти тот самый азиат Степан. Который красавчик. Было в нем что-то притягательное, завораживающее и мужественное, несмотря на почти женственную красоту.
— Что, Вася, уже соскучился по нам? — дружелюбно хлопнул его по плечу Илья.
— Почему «Вася»? — моргнув, спросила Ева.
— Так его зовут, — ответил Исаия.
— Ты же говорил, что тебя зовут Степой? — нахмурилась девушка.
— Я - Вася, — повторил азиат с абсолютной серьезностью и сел за руль черного автомобиля. Лицо его скрыло тонированное стекло.
Исаия занял соседнее с водителем место, растерянная Ева с Ильей устроились на задних сиденьях.
— Ну, как ты? — в полголоса спросил Илья. Не ответив, Ева легонько пожала плечами. — Безумные деньки, да?
— Точно, — заставила она себя ответить. Болтать ей не хотелось. Ничего не хотелось, только отрубиться и проспать пару лет. Темнота в салоне этому способствовала.
За окном стояла глубокая ночь. Огни фонарей и вывесок магазинов проносились смазанными вспышками. Ночь гудела, дышала, менялась каждую секунду. Смотреть на это было невыносимо.
Ева оторвалась от вида из окна, села прямо, но тут же снова сгорбилась. Украдкой посмотрела на Илью. Он заметил, повернул к ней рассеянно-довольное лицо. Счастлив быть вампиром. Свет отразился в его глазах красным проблеском, как у сиамского кота.
Ева вздрогнула.
— Что такое? — спросил он, сверкнув клыками. Ева вздохнула и покачала головой.
Вечная жизнь — это, на первый взгляд, чудесно. Не стареешь, превосходишь по силе, и смотрят на тебя кто с благоговением, кто со страхом. Это пьянит. Минусов у такого существования, вроде бы, не так уж и много.
Церковь кричит об отсутствии у вампиров души. Но что, если не душа, — задалась Ева вопросом, — заставляла Филиппа оплакивать ту женщину, Алиану? И даже пойти на риск и попытаться помочь ей, совершенно чужому для него человеку? Пусть помощь эта и заключалась в убийстве. А не душа ли Измаила тосковала по Агарь?
