был очень популярен в ахеменидскую эпоху в VI–IV вв. до н. э. Хорошие аналогии грифонам Коммагенского барельефа дают восточные, персидские образцы «скифского» звериного стиля Пазырыкских курганов Алтая V–IV вв. до н. э.[229] Другая аналогия, греко-ахеменидского круга из Северо-Западной Армении, – знаменитая гривна из Хасанкалинского кургана, на которой представлена морда рогатого львиноголового грифона, но с несколько иной трактовкой формы рогов зверя[230]. Как считает Б.А. Аракелян, эта гривна относится к позднеахеменидскому или раннеэллинистическому времени[231]. Более отдаленные аналогии имеются среди материалов Амударьинского клада[232]; гривна с похожей фигуркой лежащего рогатого львиноголового грифона хранится в коллекции Государственного Эрмитажа и датируется IV в. до н. э.[233] В Эрмитаже имеется также печать с шагающим львиноголовым рогатым грифоном[234]. Подобная печать хранится и в Британском музее[235]. Аналогией к коммагенским львиноголовым рогатым грифонам на троне Оромазда служит их изображение на глазурированных кирпичах из дворца Дария I в Сузах[236]. В ахеменидский и парфянские периоды образ грифона был широко распространен и в Средней Азии[237]. Можно предположить, что он попал в Коммагену через Ахеменидскую Персию.
На троне Оромазда также имеется пара орлов, сидящих с двух сторон на спинке его трона. В античной традиции орел всегда считался птицей Зевса и признавался символом мощи и власти, поэтому в искусстве орел выступал постоянным атрибутом владыки вселенной. Эта связь объясняется тем, что древние представляли себе молнию в образе этой птицы[238]. Если вспомнить, что божество Зевс-Оромазд синкретическое, и в нем, безусловно, имеется некоторый греческий элемент, то присутствие орлов на троне главного коммагенского божества не является необычным. В иранской религиозной традиции орел считался птицей Ахура-Мазды, но там он был связан с хварно царя, т. е. той силой, которая наполняет и освещает его власть. При раскопках Персеполя иранскими археологами в 1960‑е гг. была найдена пластинка из лазурита с изображением орла[239]. В «Авесте», а именно в «Замйад-Яште», хварно в облике орла уносится от согрешившего Йимы (Yt. XIX. 35).
Орел в Коммагене являлся царской птицей, символом Оромазда-Зевса как верховного бога. Он как отражение верховной власти запечатлен и на других коммагенских памятниках. Орлы с распростертыми крыльями высечены на уже указанном нами барельефе с головой Дария I, найденном на Восточной террасе Нимруд-Дага[240]. Изображения орлов присутствуют и на головном уборе Дария I, барельеф с фигурой которого был обнаружен на Западной террасе[241]. Поэтому можно заключить, что в обоих случаях орлы на головных уборах фигур Дария I означают его преисполненность божественной силой – хвареной (хварно). Судя по всему, эта сила осталась у царя даже после его смерти, так как он перешел в разряд добрых духов, помощников праведников в их делах[242]. Но, с другой стороны, орлы на тиаре Дария I свидетельствуют и о том, что он был ревностным почитателем Ахура-Мазды (Оромазда), как показывают его царские надписи из Персеполя, Суз, Экбатан: в них царь постоянно обращается к Ахура-Мазде, говоря, что только благодаря его покровительству его дела (в том числе и его военная деятельность) идут успешно – vašnā Auramazdāha[243]. Можно, поэтому предположить, что и в Коммагене существовали близкие верования, а Оромазд считался заступником царя и его дома. В какой-то степени можно говорить и о покровительстве Оромазда войску коммагенского царя по аналогии с Ахеменидами. Как пишет Ксенофонт в «Анабасисе», царское знамя – это деревянное копье, на конце которого укреплена фигура золотого орла (Xen. Anab. I. X. 12–13). Нечто подобное мы видим на мозаике со сценой битвы Александра и Дария из «дома Фавна» в Помпеях, являющейся копией картины знаменитого греческого художника Филоксена[244]. Ф. Сарре, проанализировав свидетельства античных авторов и изобразительный материал, пришел к выводу, что золотой орел – это символ верховного бога персов Ахура-Мазды, к функциям которого относится и покровительство царскому войску[245]. В эллинистическую эпоху образ Ахура-Мазды как покровителя царского войска был переосмыслен и подвергся эллинизации, в результате чего, по-видимому, появился культ Зевса-Стратия, весьма популярный, например, в Понтийском царстве[246]. Однако в Коммагене подобного эпитета у Зевса-Оромазда мы не встречаем. На этой основе можно сделать вывод о меньшей эллинизированности культа Зевса-Оромазда Коммагенского.
Иконография орлов на троне Оромазда имеет многочисленные параллели в ирано-армянском мире соответствующей эпохи. Они имеют сходство со статуэтками орлов из серебра и покрытых золотом из парфянской Старой Нисы (Митрадатокерта)[247], и на парфянских же буллах из Гебеклы-Депе I в. до н. э. – I в. н. э.[248] Другие аналогии можно найти среди древнеармянского материала позднеэллинистического времени (I в. до н. э.). Особенно близкая аналогия орлам коммагенского барельефа обнаруживается в материалах сасианских погребений I в. до н. э. Изображенные на этих древнеармянских медальонах орлы очень близки орлам трона Оромазда и, как справедливо пишет Г.А. Тирацян, являются близкой параллелью коммагенским и парфянским памятникам[249]. Как и у орлов коммагенского барельефа, головы сасианских орлов повернуты – одна влево, другая вправо, а их крылья раскрыты[250]. Похожая поза и у орлов на головных уборах фигур Дария I с барельефов Западной и Восточной террас Нимруд-Дага. Еще одной аналогией орлам барельефа из Коммагены являются опять же древнеармянские статуэтки орлов позднеэллинистического времени, сидящих на ступенчатых возвышениях[251]. Все это говорит о тесных культурных и религиозных связях между Коммагеной, Великой Арменией и Парфией в позднеэллинистический период, когда культура Древней Армении становится все более и более эллинистической по своему характеру[252].
Сидящий орел, сжимающий в лапах пучки молний, часто изображался на эллинистических царских монетах греко-македонских владык (Селевкиды, Птолемеи) и варваризированных царских династий. Орел как символ Зевса прежде всего присутствует на монетах Птолемеев, царей эллинистического Египта[253], откуда этот тип и был заимствован поздними царями-Селевкидами: Александром I Баласом, Деметрием II Никатором, Диодотом Трифоном, Антиохом VII Сидетом, Александром II Забиной, Клеопатрой III Теей[254], что было связано с усилением птолемеевского влияния на культурно-политические традиции селевкидской державы. Орел представлен и на некоторых монетах Понтийского царства в качестве символа Зевса – покровителя династии Митридатидов[255].
Из других близких аналогий орлам коммагенского барельефа следует назвать изображения на реверсах ряда монет властителя Адиабены Абдиссара (II в. до н. э.)[256], а также монет владетелей Парса III–II вв. до н. э.[257] Орлов находим и на сасанидских геммах IV–V вв. н. э.[258] Орлы на монетах софенских царей, вероятнее всего, символизировали Оромазда-Зевса; на монетах же Понта, птолемеевского Египта, Селевкидского царства они олицетворяют греческого Зевса. По своему культовому характеру к орлам коммагенского барельефа наиболее близки фигуры орлов на монетах
