– Это зал Будды, – сказал монах, приглашая Джулию последовать дальше в маленький зал, где не было ни одной статуи, ни одного изображения на стенах и потолке, лишь в центре на потемневшем от времени алтаре, лежал металлический диск, на котором был высечен иероглиф в форме дракона.
В глубине зала приоткрылась потайная дверь, из которой вышел невысокий человек.
– Дал ай Лама, – шепнул монах и удалился.
Джулия склонила голову, не зная как вести себя в присутствии столь сановитой особы.
– Рад снова видеть вас, дитя мое, – услышала Джулия знакомый голос.
– Не может быть, – выдохнула она, вглядываясь в лицо Далай Ламы. Сомнений не было. Перед ней стоял старец То Линх – Добрый Дух, благодаря которому она оказалась на Тибете. Только теперь старец был чуть выше ростом, а круглая голова его была гладко выбрита.
– Не может быть, – еще раз выдохнула Джулия, покачав головой.
– Метаморфозы Луны, – улыбнулся Далай Лама, приглашая Джулию последовать за ним.
Потайной коридор привел их в долину, похожую на отпечаток гигантской ступни. Странные растения, произрастающие в долине, переливались всеми цветами радуги, медленно покачиваясь из стороны в сторону.
– Худегу – Долина Бабочек, – проговорил Далай Лама.
– Бабочек? – воскликнула Джулия. В тот же миг сотни данаид вспорхнули с травы. В ярком свете их лиловые крылышки приобретали разнообразные оттенки. Джулия восторженно следила за их полетом.
– Здесь более четырехсот тысяч данаид и тигровых бабочек, – сказал Далай Лама. – Порой мне кажется, что это не бабочки, а эльфы, которые живут здесь по своим, неведомым законам. Наблюдая за живой природой, можно постичь законы совершенства.
– И красоты, – прошептала Джулия.
– И красоты, – подтвердил Далай Лама.
– Скажите, это Шамбала? – спросила Джулия.
– Нет, – покачал он головой. – Подожди минуту, и увидишь знак Шамбалы.
– Знак Шамбалы? – переспросила Джулия. Далай Лама кивнул и поднял руку вверх, указывая, откуда ждать этот знак.
Бабочки вновь опустились на зеленую траву, превратив долину в пестрый, переливающийся ковер. А через минуту в небе над долиной появился серебряный шар. Он замер на долю секунды и, молниеносно взмыв вертикально вверх, исчез из вида.
Далай Лама прикрыл глаза ладонями и облегченно вздохнул. Джулия внимательно наблюдала за ним, не решаясь задавать вопросы, боясь нарушить молчаливое спокойствие Долины Бабочек.
– Хочешь остаться здесь ненадолго? – спросил Далай Лама, не убирая рук от лица.
– Здесь, в этой долине? – прошептала Джулия.
– Не в этой долине, а у озера Чэнцин, – ответил он, глянув на Джулию.
– Хочу, – сказала она. – У меня…
– Много вопросов, – улыбнулся он, взяв Джулию под руку. – Позволь дать тебе совет: никогда не спеши задавать вопросы, вначале выслушай все, что тебе захотят сказать. Мудрый собеседник тот, кто умеет слушать других. Будь мудрой, Джулия Мэйсон.
– Постараюсь, – ответила она.
– Мой верный помощник, монах Тайчжун, проводит тебя, – сказал Далай Лама, распахивая перед Джулией потайную дверь. – Не ищи встречи со мной. Я сам призову тебя, когда придет время. Наблюдай, размышляй, делай выводы, Джулия Мэйсон.
В маленьком зале ее уже поджидал монах. Он улыбнулся ей, провел рукой по иероглифу, высеченному на металлическом диске, и сказал:
– Здесь написано – Кун – Мудрость.
Джулия подошла к потемневшему от времени алтарю и, положив руку на прохладный металлический диск, повторила:
– Кун – Мудрость. Мне следует быть мудрой.
– Следуйте за мной, – сказал монах Тайчжун и повел ее в селение Юэшицзе – Лунный мир.
Он привел Джулию к небольшому домику, похожему на десяток других домов и, оставив на попечение пожилой китаянки, удалился.
Китаянка ни слова не говорила по-английски, но это ничуть не смутило Джулию. Она уселась на ступени у входа в дом и принялась наблюдать за птицами, облаками и исчезающим за высокими горами солнцем.
Когда над землей сгустился сумрак и из-за туч выглянула бледная луна, Джулия поняла, почему местные жители назвали свое селение Лунным миром. Маленькие домишки, выстроенные из камня, бамбука, дерева и пальмовых ветвей, приобрели причудливые очертания, напоминающие складки плиссированных юбок и зубчатые гребни, между которыми петляли серебряные тропинки.
Китаянка строго глянула на Джулию, что-то выпалила скороговоркой, а потом, схватив ее за руку, потянула в дом, где, несмотря на теплую погоду, ярко горел очаг. Пламя обнимало поленья горячими руками, заставляя их весело потрескивать.
Несколько ребятишек жались к очагу, не обращая внимания на вошедших. Китаянка что-то громко сказала. Дети вскочила и бросились врассыпную. Китаянка довольно усмехнулась и, расстелив у очага циновку, предложила Джулии прилечь.
– Сесе, спасибо, – сказала Джулия, опускаясь на пол.
– Цин, цин, – радостно проговорила китаянка и погладила Джулию по голове. – Пожалуйста. Спи спокойно, дитя мое.
На рассвете монах Тайчжун потихоньку вошел в дом, разбудил Джулию и поманил её за собой. Она поспешно поднялась и послушно последовала за ним. Но через несколько минут, подумав, что некрасиво было уходить не попрощавшись, обернулась. Китаянка стояла на крыльце своего каменного домика и махала желтым платком. Джулия улыбнулась и помахала ей в ответ, прошептав:
– Сесе.
Словно услышав её слова, китаянка замахала платком еще сильнее. Джулия послала ей воздушный поцелуй и поспешила за монахом.
Он привел её к длинному известняковому тоннелю, слабо освещенному невидимыми светильниками, и проговорил:
– Это – Сяндун – Волшебная пещера. Она славится своими горячими источниками. Я нарочно привел тебя сюда на рассвете, чтобы никто не мешал тебе принять горячую ванну. Иди. Я подожду тебя снаружи.
– Спасибо, – проговорила Джулия. – Нынче ночью, укладываясь на старую циновку у очага, я мечтала о прохладном душе, а ты предлагаешь мне настоящую горячую ванну, о которой я даже не думала.
– Не простую ванну, а горячую ванну с минеральной водой, – поправил её монах, протягивая желтое махровое полотенце.
– Я начинаю верить в чудеса, – проговорила Джулия, прижав к лицу полотенце.
– Верить надо всегда, – назидательным тоном, сказал Тайчжун. – Только вера спасет человечество от неминуемой гибели. Только истинная вера.
Джулия понимающе кивнула и заспешила в полумрак известнякового тоннеля, где с потолка свисали причудливые сталактиты и сталагмиты, а мирно падающие капли отсчитывали время.
Погрузившись в горячую пузырьковую ванну, Джулия потеряла контроль над своим телом. Оно стало воздушно-невесомым. Вырвавшаяся из оков душа ликовала.
– Быть может, Шамбала – это мир внутреннего покоя? – мелькнуло в просветленном сознании Джулии. – Возможно, мир добра, радости и света скрыт внутри каждого из нас. Вот только не все могут понять это. И я разве думала о таком мире, пока не попала сюда? Да мне и в голову не приходило задумываться об этом. Зато теперь я не желаю думать ни о чем другом, кроме истины. Значит, теряя одно, мы обретаем иное, порой более важное. Потеряв веру в людей, я обрела веру в Бога. Но не в золотого божка, сидящего на цветке лотоса, а в Великого Единого Бога, сотворившего небо и землю. Он помогает мне, поддерживает меня, ведет к вершине познания. Он никогда не покинет меня. Никогда.
Увидев Джулию, выходящую из Волшебной Пещеры, монах Тайчжун поднялся и, низко поклонившись, проговорил:
– Вы стали другим человеком.
– Неужели это так заметно? – удивилась Джулия.
– Для человека с просветленным сердцем, да, – ответил он.
– Возможно, это чистая вода преобразила мою внешность, – улыбнулась Джулия.
– Я говорю про ваше внутреннее обновление, – спокойно произнес монах. – В ваших глазах появился свет истины. Постарайтесь сделать так, чтобы он не погас.
– Что для этого нужно?
– Быть мудрой, – улыбнулся Тайчжун и, подняв лицо к небу, добавил:
– Просите мудрости у Всевышнего, как это сделал царь Соломон.
– У Всевышнего, – повторила Джулия, подняв голову к небесам.
Большой серебряный шар замер над её головой, а через миг взмыл вертикально вверх, исчезнув из вида.
– Знак Шамбалы, – прошептал монах, прикрыв лицо ладонями.
– Знак Шамбалы? Что бы все это значило? – подумала Джулия, продолжая смотреть в небесную бездонность.
Тайчжун убрал ладони от лица, улыбнулся Джулии просветленным взглядом и повел её к озеру, окруженному пагодами, иным путем. Он привел Джулию в храм как две капли воды похожий на тот, в котором она встречалась с Дал ай Ламой. Но внутри эти храмы был абсолютно разными.
Поднявшись по пологим ступеням, Джулия вошла в восьмигранный зал, где на красном алтаре, покрытом позолоченной резьбой, возвышались две стеклянные статуи.
– Верхом на звере сидит бог Ада, а на лошади восседает богиня милосердия Гуаньинь, которой молятся о рождении сыновей, – проговорил Тайчжун. – По количеству деревянных палочек, изогнутых полумесяцем, можно судить о числе почитателей Гуаньинь.
