— Раз-з-з-з-решаю.
чу-Чандра вместе с Синильгой ломанулись к унитазу на толчок, толкая друг друга так, что чуть не выломали дверь. И пока они боролись, то и ссать уже расхотелось.
— Рожа! — прозвучала команда. Все стали пытаться сделать «рожу», вспоминая судорожно, какие пальцы куда пихать, какие в глаза, какие в уши, какие в ноздри. Бабы еще зависали в своих мыслях, пытаясь переключиться на новую практику. И вот все уже сделали и остались только Синильга и Вонь Подретузная, которые никак не могли правильно выполнить команду. И теперь азарт еще больше разгорался, кто же, кто же последний? Синильга или Вонь Подретузная? В спешке с трясущимися руками две дуры состязались, кто быстрее и ловчее засунет мизинец и безымянный пальцы в рот, растянув его до ушей. Средними растянут ноздри как у негра, указательными поднимут верхние веки при этом закатив глаза так, чтобы остались только белки, и, не забыв поболтать языком. Синильга постоянно промахивалась, не могла попасть нужным пальцем в нужную дырку, а Вонь, забыв, как что делать, пыталась повторить за Синильгой. Этот цирк длился примерно минут пять.
— Ха-ха-ха, — продолжалось веселье.
— Все, я сделала! — наконец-то раздался радостный возглас Синильги. И все весело побежали проставлять пендели Вони Подретузной за ее тормоза.
После этого ученики-долбоебы на некоторое время остались одни и стали пиздеть, кто о чем.
— Ну че, как просветление? — спросил Гурун у остальных.
— Ой, ребята, пиздец, мне кажется, на моих коленях кожи уже нет.
— И я хожу только на одних костях, — поделился Мудя, — и главное, штаны к ранам прилипают.
— Это что, — разоткровенничался Нарада, — особенно пиздато в туалет ходить — хочешь сесть на унитаз, а глядь, колени не разгибаются, приходится умудряться на карачках прям так на унитаз и садиться. И вы знаете, я из-за этого несколько раз унитаз обоссал.
— А вы кому экзамены сдавали? — спросила чу-Чандра.
— Ну, я практически всем сдавал, — сказал Гурун.
— И че, кому легче? — спросила Синильга.
— Мне кажется, клевей всего сдавать Нандзе, — поделилась Вонь Подретузная, — он все время молчит, слушает, слушает, что ты ему там пиздишь, а потом еще и объясняет все прям как мама в детстве — лафа.
— Ага! Я тоже стараюсь к Нандзе на экзамены напроситься, — поддакнул Мудя.
— Ну, труднее всего это сдавать Гну, — высказался Гурун.
— Да, а че? — поинтересовалась Синильга. — Я ему еще ни разу не сдавала, че сильно спрашивает, много каверзных вопросов?
— Да, он как начнет спрашивать! Сам ничего обычно не говорит, зато все спрашивает, спрашивает и, не дай Бог, какое слово не так скажешь, сразу голодать будешь. Очень строго спрашивает, — подытожил Гурун. Все насторожились, напряглись.
— Я не знаю, как Гну принимает, — с выпученными глазами стал говорить Мудя, прыская слюной, — а вот у Элен, хуй ты че сдашь. Я вот сколько сдавал, ни одного экзамена еще не сдал за эти дни, — поделился Мудозвон своим печальным опытом. — Это, наверное, невозможно.
— А еще Ксива много спрашивает, — продолжил он свой базар, — и когда я не хочу к кому-то идти сдавать экзамен, то иду к Ксиве, чтобы потянуть время, так как иногда она час тебе может что-нибудь рассказывать, рассказывать. А я в этот момент сижу и молюсь, чтобы она подольше что-нибудь говорила, говорила, пока не освободится, например, Аза. И раз, я сразу к ней перебегаю, она тоже не страшно спрашивает, слушает, пару вопросов задаст и отпускает. Вот так я наловчился.
Так уроды рассчитали, определили пути с меньшим дискомфортом, вместо того, чтобы проявиться как Рулон в школе: «Ага, кто там строже всех принимает? Элен, Гну? Понятно, теперь я буду только к ним ломиться. Просветлевайте меня, просветлевайте, я хочу развиваться».
Ну, а свиньи только думали, где попроще, где полегче, да побыстрее бы все это закончилось, наконец.
— Эй, говна, сейчас начинается экзамен по шаманизму, — сказала Аза, — вы должны будете сдать игру на хомузе, правильное положение тела, когда вы стучите в бубен, как нужно его держать.
— Давайте, быстро рассасывайтесь. Все сдавать будете одновременно в разных комнатах, разным людям. Поняли?
— Так точно, рады стараться, — ответили наученные долбоебы. Нарада ринулся сдавать экзамен Нандзе. Заползая в комнату, он увидел Нандзю в шаманской шапке, сидящим на кресле. Нандзя, как обычно, улыбнулся своей хитрой неоднозначной улыбкой и спросил:
— Ну, что, готов?
— Угу, — промычал Нарада, чувствуя, что колени, на которых он стоял, уже начинают трястись и проламывать потолок соседям.
— Ну, давай, поиграй-ка мне на хомузе, — сказал Нандзя.
Нарада неуверенно взял хомуз, приставил его ко рту и стал издавать ужасные звуки, похожие на дребезжащую струну, которая рвется.
— Кошмар, — начал обучение Нандзя, — ты даже хомуз не умеешь держать. Во-первых, язычок должен находиться с правой стороны, а не с левой. А во-вторых, широкую часть хомуза не нужно держать, как лопату, а аккуратно прижми его с одной стороны большим пальцем, а с другой — указательным и средним и не нужно по язычку так сильно ударять, ты же его сломаешь. Нарада опять пытался взять хомуз в свои корявые пальцы и на этот раз зажал его так, что он вообще перестал играть. Нарада тяжело вздохнул, не в силах справиться с маленьким металлическим предметом.
— И ты после этого собрался шаманизм в Америке преподавать? — спокойно, но с упреком спросил Нандзя. Нарада не зная, что сказать, поправил свою грязную замусоленную челку из трех волосинок.
— Ну, отвечай, — с еще большим напором спросил Нандзя.
— Ну, не обязательно же шаманизм преподавать, — придумал новое оправдание Нарада.
— Как это не обязательно? — искренне удивился Нандзя.
— Ну, мне, моей индивидуальности изучать шаманизм не нравится, — стал умничать Нарада, — мой эмоциональный центр бунтует, когда я изучаю шаманизм, а вот йога мне нравится. Я буду йогу преподавать, — закончил Нарада.
— Ага, — сказал Нандзя, посмотрев на него искоса, — йогу говоришь. И много ты людей соберешь своей йогой? Ты знаешь, сколько этих йогов наплодилось, а таких как ты навалом, как говна. Да ты же даже йоги нихрена не знаешь, — в точку попал Нандзя, — давай, покажи-ка мне комплекс «Аватары Вишну».
Услышав новое задание, Нарада раздухарился, расправил «крылья»: «Ну, это я запросто. Сейчас я себя покажу». И уже хотел было делать первую позу, но не тут-то было.
— Э-э-э, куда ломанулся, — остановил его Нандзя, — давай завязывай свои лупы, я буду тебе говорить номер позы, а ты будешь быстро показывать.
— О нет, я так не могу, — заныл Нарада, — че я так буду, давайте, я вам так покажу по-человечески, с объяснениями.
— А че ты затушевался? Ты же великий йог, че тебе стоит? — усмехнулся Нандзя, — давай покажи свой профессионализм. Нарада с потухшей рожей взял первую попавшуюся под руку тряпку, повязал на глаза и встал как перед смертной казнью.
— Третья, вторая, шестая, первая, десятая, — стал один за другим называть номера Нандзя.
— Нарада не успевал вспомнить одну позу, как уже надо было делать другую. И со стороны это было похоже не на йога, а на дебила, который зачем-то завязал себе глаза и теперь размахивает руками и ногами, пытаясь их куда-то сложить, завернуть, и при этом за каждую неправильную позу он получал не легкий пинок под зад от Нандзи. И каждый раз обижался, а вернее сказать, даже не выходил из своей обиды.
— Ох и ничтожество, теперь ты понимаешь, что тебя в Америку выпускать страшно. Ты там что, Гуру Рулона позорить собираешься, говноед? — уже начинал беситься даже всегда такой спокойный, Нандзя.
— Нет, — промямлил Нарада, — ну, я же знаю этот комплекс, — продолжал он слабые попытки оправдаться.
— Все, хватит, у тебя еще есть шанс показать свои познания в шаманизме, — обнадеживающе сказал Нандзя. — Давай, бери бубен и покажи, как ты камлаешь. — Дохлое тело Нарады разогнулось, взяло, как всегда коряво бубен в правую руку, кямлу в левую и стало как шут гороховый прыгать. Прыгал, прыгал, пока не ебнулся мордой об обечайку бубна.
— Ха-ха-ха, — давно я так не веселился, — сказал Нандзя, — ну, ты и клоун, ты че, бубен в руках никогда не держал, шаман хуев?
— Кажется, держал, — зачморенно ответил Нарада, — просто я еще не вышел из маленького стресса от асан.
— Ты что, слабонервный? — смеялся Нандзя, — а, ну точно, Нарада он и в Африке Нарада. Для начала возьми бубен в левую руку, — стал поучать Нандзя.
— А точно, — стукнул себя по башке долбоеб, — я просто перенервничал немного. Ну, надо же, — удивился Нарада сам себе.
— Давай теперь попрыгай, покамлай, — сказал Нандзя, когда Нарада правильно взял в свои грабли бубен. Кащей согнул свои ходули и, отведя от себя бубен на километр, стал со всей дури хуярить кямлой по бубну так, что он содрогался.
