— Спустите невысокликов! — распорядился Углук, не обращая внимания на Гришнака. — Ты, Лугдуш, возьмёшь ещё двоих и останешься их сторожить. Они не должны быть убиты, разве что мерзкие белокожие прорвутся сюда. Ясно? Пока я жив, они нужны мне живыми. Но они не должны кричать или освободиться. Свяжите им ноги!
Последняя часть приказа была выполнена без всякого милосердия. Но Пин обнаружил, что впервые он оказался рядом с Мерри. Орки сильно галдели, орали и гремели оружием, так что хоббиты некоторое время смогли перешептываться друг с другом.
— Вряд ли получится, — сказал Мерри. — Я уже почти при последнем издыхании. Не думаю, что уползу далеко, даже если бы я был свободен.
— Лембас! — прошептал Пин. — Лембас. У меня есть немного. А у тебя? Похоже, они не взяли ничего, кроме наших мечей.
— Да, у меня в кармане лежит пачка, — ответил Мерри. — Только они, наверное, раскрошились. Да я ведь не смогу залезть ртом в карман!
— Тебе и не надо. Я… — Но в это мгновение грубый пинок предупредил Пина, что шум прекратился и стражи начеку.
Ночь была холодная и тихая. Вокруг холма, на который загнали орков, полностью окружая его, горели небольшие сторожевые костры, золотисто-красные во мгле. Орки были вооружены длинными луками, но всадники не показывались против света, и много стрел было выпущено впустую просто на огонь, пока Углук не остановил это. Всадников не было слышно. Среди ночи, когда луна вышла из тумана, их можно было время от времени увидеть: тёмные фигуры в непрерывном патрулировании мелькали время от времени в лунном свете.
— Они ждут солнца. Проклятье им! — проворчал один из стражников. — Почему мы не пробуем прорваться? Хотел бы я знать, о чём думает старый Углук?
— Бьюсь об заклад, что хочешь, — прорычал Углук, подойдя сзади. — Считаешь, что я вообще не думаю, э-э? Проклятые! Вы не лучше остального сброда: ублюдочных личинок и обезьян из Лугбурза. С ними бесполезно атаковать. Они тут же завизжат и удерут, а этих грязных лошадников собралось более чем достаточно, чтобы прикончить нас всех на равнине.
Есть только одна вещь, на которую годны эти недоноски: они остро видят в темноте. Но белокожие обладают лучшим ночным зрением, чем большинство людей, про которых я слышал. И не забывайте про их коней: те могут разглядеть ночной ветерок, — по крайней мере, так говорят. Однако кое о чём эти щёголи и не подозревают: Маухур с отрядом находится в лесу, и они вот-вот появятся.
Слов Углука вполне хватило, чтобы удовлетворить скальбургцев, но другие орки были одновременно и подавлены и взбудоражены настолько, что отказывались подчиняться. Они выставили нескольких часовых, но большинство из них лежало на земле, отдыхая в приятной тьме, поскольку настали самые глухие часы ночи. Луна, склонившаяся к западу, вошла в густое облако, и Пин мог теперь видеть не далее, чем на фут. Свет от костров не доходил до бугра. Но всадники, между тем, не собирались просто дожидаться рассвета, позволяя своим врагам наслаждаться отдыхом. Внезапно с восточной стороны холма раздались крики: что-то произошло. По-видимому, несколько человек подъехали ближе, соскользнули с коней, подкрались к краю лагеря и убили нескольких орков, после чего снова скрылись. Углук ринулся остановить панику.
Пин и Мерри сели. Их стражники, скальбургцы, ушли вместе с Углуком. Но если у хоббитов и мелькнула мысль о бегстве, то тут же и исчезла. Длинные волосатые руки схватили каждого из них за шею и тесно придвинули друг к другу. Они смутно различили громадную голову Гришнака и его отвратительное лицо, просунувшееся между ними. Вонючее дыхание касалось их щёк. Гришнак принялся ощупывать хоббитов своими длинными лапами. Пин вздрогнул, когда твёрдые холодные пальцы скользнули вдоль его спины.
— Ну как, крошки! — тихо шепнул Гришнак. — Наслаждаетесь приятным отдыхом? Или нет? Возможно, место несколько неудобное: мечи и хлысты с одной стороны и острые копья с другой! Малышам не следует ввязываться в предприятия, которые слишком велики для них.
Его пальцы продолжали обыск, а глаза алчно светились.
Внезапно до Пина, словно он прочитал сокровенное стремление врага, дошло: "Гришнак знает о Кольце! Он ищет его, пока Углук занят; наверное, хочет добыть его для себя". Холодный страх сжимал сердце хоббита, но в то же время он прикидывал, что можно извлечь из желания Гришнака.
— Не думаю, что ты не найдёшь его таким способом, — прошептал он. — Его не просто найти.
— Найти его? — отозвался Гришнак. Его пальцы оставили обыск и сжали плечо Пина. — Найти что? О чём ты говоришь, малец?
На мгновение Пин замолк, затем внезапно издал в темноте горловой звук: горрлум, горрлум.
— Ни о чём, моя прелесть, — добавил он.
Хоббиты почувствовали, что пальцы Гришнака дрогнули.
— Ого! — тихо прошипел гоблин. — Так вот он о чём? Ого! Оч-чень, оч-чень опасно, мои крошки.
— Возможно, — сказал Мерри, сообразивший, что затевает Пин. — Возможно, и не только для нас. Однако ты лучше знаешь свои дела. Нужно оно тебе или нет? И что ты дал бы за него?
— Нужно ли мне? Нужно ли мне? — произнёс Гришнак, словно озадаченный, но его руки дрожали. — Что я дал бы за него? Что вы подразумеваете?
— Мы подразумеваем, — сказал Пин, с опаской подбирая слова, — что обыск ощупью в темноте не слишком надёжен. Мы могли бы избавить тебя от напрасного труда и сберечь время. Но сначала ты должен развязать нам ноги, иначе мы ничего не сделаем и ничего не скажем.
— Мои дорогие догадливые глупцы, — прошипел Гришнак. — Всё, что вы имеете, и всё, что вы знаете, из вас вытрясут в надлежащее время. Всё! И вы еще будете жалеть, что не знаете больше, чтобы удовлетворить допрашивающего, обязательно пожалеете. Причём скоро. Мы не торопимся на допросах. О нет! А зачем ещё, по-вашему, вас оставили в живых? Мои драгоценные спутники, уж, пожалуйста, поверьте мне, что вовсе не по доброте душевной, и даже не по очередному недосмотру Углука.
— Охотно верю, — сказал Мерри. — Но вам уже не дотащить спокойно вашу добычу до дому. И похоже, что по твоему-то не получится в любом случае. Какая польза великому Гришнаку, если мы попадём в Скальбург? Саруман присвоит себе всё, что сможет найти. Если ты хочешь получить что-то для себя, самое время заключить сделку.
Гришнак начал терять терпение. И особенно взбесило его, как казалось, имя Сарумана. Время шло, и паника пошла на убыль. Углук и скальбургцы могли появиться с минуты на минуту.
— Оно у вас — у того или другого? — прорычал он.
— Горрлум, горрлум, — сказал Пин.
— Развяжи нам ноги! — сказал Мерри.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
