Олаф улыбнулся, не веря своему счастью:
– Я вас не посрамлю! Как только наберусь опыта, переведусь в более значимое место…
– Нет, – оборвал его Микаш. – Для тебя есть работа важнее, чем разбирать кляузы горожан в захолустье. Магистр Трюдо уже достиг почтенного возраста. Ему трудно справляться со своими делами в одиночку, тем более, в таком неспокойном месте, как староверческий Авалор. Совет ордена решил назначить ему преемника, молодого, энергичного, талантливого и старательного. Того, кому мы бы полностью доверяли. Лучше тебя никого нет.
– Преемника? – вскинул брови Олаф. – Но ведь это не то же, что помощник, который разбирает бумаги и исполняет поручения. Такая ответственность! У меня нет опыта в управлении людьми, нет влияния в ордене и… Я не проходил ритуал просветления.
– Всё приложится. Ты же не завтра плащ Магистра примешь. Трюдо введёт тебя в курс дела, будет следить и подсказывать, если возникнут трудности. Я верю, что всё получится, – легкомысленно отвечал Микаш. – А ритуал мы проведём по всем правилам чуть позже, когда ты будешь готов. Подумай, судьёй ты улучшишь жизнь одного города, а если станешь Магистром, то будешь влиять на политику не только на Авалоре, но и по всему Мунгарду. И ещё… ты сможешь разыскать брата.
– Но ведь… – Олаф ошарашенно шевелил губами. – Не в правилах ордена поддерживать родственные связи, особенно с неодарёнными.
– Когда же ты поймёшь? У кого в руках власть, тот правила и устанавливает. Только от нас зависит, насколько они будут справедливыми. Не обязательно отвечать сейчас. Ты же умный мальчик, чем больше будешь размышлять о нашем предложении, тем больше преимуществ увидишь. Ступай! И не забывай, я в тебя верю.
Слабо улыбнувшись, Олаф откланялся.
– Я, конечно, всё понимаю, – недовольно заговорил Трюдо. – Даже то, что это не попытка меня сместить, а подготовка к Часу Возрождения. Но… зачем ты поддерживаешь в нём привязанность к брату?
– Друг мой, похоже ты невнимательно читал его дело, – улыбка Микаша вышла похожей на оскал. – Его забрали из родительского дома, когда ему и года не исполнилось. Никаких братьев у него не было, по крайней мере, в этом воплощении.
– Ты думаешь?.. – поражённо ахнул Трюдо.
– Лучшей приманки для Вечернего Всадника не сыскать. Он сам отдастся нам в руки, вот увидишь, мой друг, вот увидишь…
***
1573 г. от заселения Мунгарда, Урсалия, Лапия
Среди ночи кто-то громко постучал в дверь. Эглаборг запалил свечу и пошёл открывать лишь потому, что ждал известий о мастере Стигсе.
Если в такое время, значит, что-то срочное. Сердце тревожно ёкало. Хоть бы не погиб! А остальное решится.
За дверью ощущались нечеловеческие ауры. Впрочем, Охотник предупреждал, какие у него союзники.
– Отпирайте! Ему нужно в тепло! – донёсся с улицы звонкий женский голос.
Отодвинув засов, Эглаборг толкнул дверь. Туаты на носилках внесли мастера Стигса внутрь. Он выглядел неподвижным, как мертвец.
– Что случилось? – спросил целитель у возглавлявшей отряд женщины. – Снова летаргия?
Она кивком велела остальным уйти.
– Битва с Мраком отняла много сил. Ему пришлось зачерпнуть лишнего.
– Но ведь… он придёт в себя?
– Через некоторое время. Но если продолжит в том же духе… – туата покачала головой.
– Но это же не болезнь дара, – высказал свою тревогу Эглаборг. Может, хоть эта нечеловеческая женщина его поймёт. – Я изучал её везде, где появлялась возможность, спрашивал других целителей, читал книги, даже наблюдал несколько случаев. Больные становятся вялыми, их глаза тускнеют, тело ослабевает, мышцы дрябнут, и контроль над даром пропадает постепенно. У мастера Стигса таких симптомов нет!
– Вы правы. Это болезнь души. Вылечить её сможет только он сам, когда перестанет бояться и ступит за грань, по которой блуждает в летаргии.
– Неужели ему никак нельзя помочь?
– Можно. Ему нужен стимул, который сделает его сильнее и заставит бороться.
Туата подошла к альбому, который Охотник перед отъездом оставил на столе в гостиной, а Эглаборг не решился убрать.
Среди рисунков демонов она отыскала портрет дочки лесника из Волынцов. Мастер Стигс рисовал Герду так часто, что это казалось наваждением, но он сам всё отрицал и даже злился, когда спрашивали.
– Ему нужно то же, что и раньше, – туата ткнула пальцем в портрет. – Она растопит лёд в его глазах и сердце. Она излечит его душу и вернёт утраченную целостность. Ради неё, единственной, он пойдёт до конца и взглянет в глаза собственным демонам.
– Осталось только её отыскать, – печально вздохнул Эглаборг.
Туата повела плечами. За окном занимался рассвет. Как зыбкий сон, туманный морок, она спешила в страну грёз под волшебными холмами.
Целитель перенёс Охотника в спальню и уложил в постель. Нужно было приготовить снадобья, которые бы вернули друга в чувство.
Не успел Эглаборг закончить, как в дверь снова забарабанили. На этот раз одарённый.
Целитель поспешил открыть. На пороге стоял высокий темноволосый мужчина в бело-зелёной форме. Причёска встрёпанная, под глазами круги, в лице ни кровинки.
– Мортимер Стигс! Мне сказали, он тут живёт, – выпалил незнакомец на одном дыхании.
– А вы?..
– О, простите! Ноэль Пареда, помощник вождя Компании «Норн», – он протянул руку для приветствия. – У меня тут, ну… Небольшая проверка, да.
– Ах, это вы, – хлопнул себя по лбу Эглаборг. – Заходите. Правда, он сейчас не в лучшем состоянии.
Ноэль вошёл, внимательно оглядывая обстановку. Целитель вручил ему часть снадобий и повёл наверх.
Увидев Охотника в постели без чувств, Ноэль закатил глаза:
– Ну, вот опять! Обещал же вести себя разумно! Во что он вляпался?
– В Нордхейме проснулся Предвечный Мрак. Мастер Стигс решил загнать его обратно вместе с отрядом людей и туатов.
– А помощи попросить у него рука отсохнет, – заворчал Ноэль и принялся поить больного водой, пока Эглаборг растирал его согревающими мазями.
– Скажите… это он или не он? Внук Утреннего Всадника, лорд Комри, – не сдержал любопытства целитель. – Он изредка проговаривался и про знаменитого деда, и про проклятый род. Да ещё и вы… Я подумал…
Ладонь мастера Стигса взметнулась и обхватила запястье Ноэля.
Охотник медленно открыл глаза и просипел:
– Лорд Комри умер.
– Ты не находишь, что это стало дурной традицией? – Ноэль щёлкнул его по носу. – Ещё хоть раз такое вытворишь, и я заберу тебя обратно в Дюарль.
Улыбнувшись, мастер Стигс хрипло закашлялся. Мастер Пареда не удержал на лице серьёзную мину и обнял его.
– Глупый ты, глупый, когда уже перестанешь себя переоценивать и поймёшь, что просить о помощи не зазорно?
Эглаборг влез между ними и всучил Охотнику чашку с лечебным отваром.
– Мрак? – выдавил из себя мастер Стигс.
– Туаты, которые доставили вас сюда, сказали, что вы победили, – ответил целитель.
Охотник расслабился и перевёл взгляд на Ноэля.
– Как чувствовал, что ты в беду угодил. Места себе не находил, – ответил тот на незаданный вопрос. – Совсем как в прошлый раз. Хорошо, что твой поход закончился удачно. Ты же напишешь мне обо всём, когда поправишься?
Мастер Стигс дёрнул уголком рта.
– Красивые здесь места, хоть я и мало увидел. Мне уже пора. Впредь веди себя осмотрительно, иначе я исполню свою угрозу, – назидательно выговаривал ему Ноэль на прощание, совсем как старший брат.
– Я присмотрю за ним, – пообещал Эглаборг.
Как только его друг ушёл, мастер Стигс снова уснул, но на этот раз обычным усталым сном без сновидений.
***
Последнее сражение запомнилось смутно, даже пробуждение дома под уютное ворчание друзей сохранилось в голове лишь зыбким сном.
Отлёживался Николас ещё несколько дней, а после принялся возвращать себе форму. Эйтайни отказалась говорить, кто спас его в Заледенелом море. Наверняка фоморы. Они всё-таки согласились поддержать общее дело. Ничего, со временем он выведет их на чистую воду.
