Милкена гением, но я нутром чую, что тут какое-то дерьмо…
— Так почему бы тебе и не заняться им?
— Потому что он ловко подчищает хвосты. А жулик Тэд и его халдей, наш братец Адам…
— Не называй его так.
— Это почему же? Он вообразил себя королем мусорных облигаций, а сам просто шестерка на побегушках у своего хозяина. Так вот, они покупали компании, испытывающие трудности, выкидывали тысячи сотрудников на улицу, финансировали реструктуризацию за счет выпусков облигаций, получая при этом огромные прибыли для себя. Тебе известно, что Тэд в прошлом году захапал двести десять миллионов долларов, а наш братец Адам заработал восемнадцать миллионов?
— Ну и что? Зачем тебе вообще лезть в то, что Адам делает? Черт, мы оба, между прочим, получили пользу от его успеха, мы пользовались его щедростью.
— Мы оба получили пользу от его жадности к наживе и его нечестности. Мое разоблачение исправит эту ошибку.
— В чем его вина — в том, что заработал так много денег?
— Вина нашего братца Адама в том, что с поощрения Тэда он провернул крупное рефинансирование мусорных облигаций гигантской фирмы по производству электроники, базирующейся недалеко от Сан-Диего, но с дочерними заводами в рабочих полунищих городках: это Акрон, Огайо; Гаррисберг, Пенсильвания; Льюистон, штат Мэн. Братец Адам привлек шестьсот восемьдесят миллионов долларов путем выпуска облигаций для частной компании, но помог ей стать открытым акционерным обществом и произвести небольшой фурор на фондовом рынке, когда в мае началось первичное размещение акций. Дело в том, что Адам получил инсайдерскую информацию от двух старших сотрудников с Уолл-стрит, это помогло ему манипулировать начальной ценой акций и обеспечить ее утроение в течение примерно десяти дней, за это время они с Тэдом вложили в акции по три миллиона в момент первичного размещения. Умный ход, поскольку десять дней спустя они продали эти акции по девять миллионов, пока цена не упала до более реалистичного уровня. Добавим к этому шестьдесят один миллион, который «Кэпитал Фьючерс» заработал на выпуске мусорных облигаций, и невольно начнешь восхищаться: какие же проницательные ребята Тэд и наш братец Адам! Если не считать одной мелочи — того факта, что получение инсайдерской информации для манипулирования начальной ценой акций ой как неэтично и совершенно противозаконно. К тому же они использовали целую кучу подставных имен, чтобы скрыть покупки акций, а это тоже является нарушением закона. Но самым аморальным и предосудительным во всем этом является тот факт, что Адам провел выпуск мусорных облигаций, предварительно потребовав от правления электронной компании полной ее реструктуризации, которая заключалась в закрытии всех заводов в стране и переносе производства полностью в Мексику, где нет профсоюзов и дармовая рабочая сила стоимостью один доллар в час. Рай для эксплуататора! Братец Адам не только занимался серьезными финансовыми махинациями, но и оставил без работы примерно шесть тысяч человек в трех рабочих городках, где люди и так еле сводят концы с концами.
Я уставилась в свой бокал с вином, потрясенная тем, что рассказал Питер, а также тем фактом, что Питер каким-то образом раскопал всю эту чудовищную информацию.
— Расскажи все-таки, как ты-то все это узнал? — задала я свой следующий вопрос.
— Удивительно, что можно обнаружить, стоит попытаться вникнуть в чужие дела. Я работаю над этой историей уже около трех месяцев.
— Другими словами, когда мы в последний раз ужинали с Адамом — полтора-два месяца назад, — ты уже собирал информацию, готовясь разрушить его карьеру.
— Я не разрушаю его карьеру. Скоро статья будет опубликована, и ты увидишь, что в центре ее внимания будет не он, а писатель, обнаруживший, что его брат — мошенник высокого уровня.
— То есть ты подаешь это в форме художественного сюжета?
— Перестань разыгрывать наивную дурочку — уж тебе-то, прожженному нью-йоркскому издателю, это не к лицу. Ты отлично понимаешь, это будет чистая документалистика, нон-фикшн. Отчасти журналистское расследование, отчасти мемуары, и в них будет много говориться о семьях и о тех тайных вещах, которые в них происходят.
— Значит, ты собираешься не только подставить Адама, но и вообще публично перетрясти все наше семейное грязное белье?
— Я и раньше писал… в своей первой книге упоминал об отце, а в последней — о маме и папе и их реакции на мои радикальные взгляды…
— Но сейчас ты собираешься написать что-то такое, из-за чего твой родной брат может попасть в тюрьму.
— Если это произойдет из-за моей статьи, не вини меня. Это Адам нарушил закон и продолжает его нарушать.
— Если это так, то почему его до сих пор не арестовала КЦББ?
— Потому что у них нет той секретной информации, которую я нарыл.
— Я снова тебя спрашиваю: как ты ее получил, что у тебя за каналы, которых нет у КЦББ?
— Это мое дело.
— Теперь это и мое дело. Потому что Адам и мой брат тоже. И потому что я не могу понять, зачем ты все это затеял.
— То есть ты хочешь сказать, что оправдываешь непомерную жадность Адама?
Меня задели эти благочестиво-возмущенные нотки в голосе Питера и его явно фальшивый, раздражающе-поучительный тон.
Я заговорила, тщательно подбирая слова:
— Я не знаю всех фактов и обстоятельств дела. Может быть, ты дашь мне прочитать статью?
— На это наложен запрет до конца следующего месяца, пока «Эсквайр» не опубликует статью. Но я смогу показать тебе пробные оттиски за несколько дней до того, как журнал пойдет в печать.
— Я твоя сестра, и ты отказываешься показать мне статью, которая, вероятно, уничтожит нашего с тобой брата?
— До этого разговора я тебе ее, может, и показал бы. Но теперь…
— Что теперь?
— Ты реагируешь совсем не так, как я надеялся.
— И как же я должна была реагировать?
— «О Питер, это же потрясающе, ты просто обязан рассказать миру о том, как обнаружил, что наш брат — крупный мошенник с Уолл-стрит, и укрепить свой литературный авторитет, подложив братцу свинью…» Как-то так, наверное.
— Это некрасиво, нечестно.
— Нечестно? Ты можешь говорить мне о честности? Адам очень вольно обходился с общественными нормами и законом.
— Но он никого не убил и не был соучастником убийства.
Питер смотрел в пол и ничего не говорил.
— Адам настоял на реструктуризации компании, — сказала я. — Это, конечно, не делает его образцом социально ответственного гражданина. Но, в конце концов, это просто бизнес.
— С каких это пор ты стала чирлидершей у толстосумов?
— Готова поспорить, твои издатели в «Эсквайре» вне себя от восторга. Статья произведет фурор.
— Ты расскажешь Адаму?
— Если бы я почитала статью…
— Этого я допустить не
