колоде, обнаженный до пояса; по телу его, искусанному комарами и оводами, лилась кровь, над ним роились кровожадные насекомые. Увлекаемая женским любопытством, она подошла еще ближе и ослепла. В страхе закричала она: «Угодник Божий, прости меня, грешную!» С этим словом невидимая сила отбросила ее за овраг, и она стала видеть; но она боялась сказать о случившемся с нею кому-либо другому, кроме старца Адриана. Служивший в обители Петр, видя однажды преподобного идущего за реку Монзу, сказал ему с насмешкой: «Древен ты годами, а ступаешь искусно, как бы плывешь ногами, и мантия на тебе не движется». Старец ничего не отвечал ему и прошел мимо. Петр, возвратившись в монастырь, почувствовал страшную боль в голове, и лицо его искривилось. Адриан, узнав нечаянно о его болезни, спросил: «Не говорил ли ты при встрече чего-нибудь оскорбительного святому старцу?» Петр исповедал грех свой. Адриан советовал ему молиться и просить прощения у блаженного Ферапонта. Когда святой старец выходил от вечерни, больной просил у него помилования. Ферапонт возложил на него руки и сказал: «Не надобно осуждать никого», – и болезнь миновалась. За день до кончины блаженный Ферапонт сказал: «Близок конец мой», – и просил Адриана причастить его Святых Тайн во время литургии. Братия, видя его на ногах, не хотели верить, что он скоро умрет. В самый день кончины его все собрались к утрене (это был воскресный день – неделя святых Праотцев); пришел к утрене и чудный Ферапонт, по окончании службы простился с братией и пошел в келью. Игумен Адриан пригласил иноков посмотреть на кончину праведника. Братия и теперь повторяли, что еще крепок он; но когда пришли в келью, подвижник лежал на одре в мантии и куколе, и свечи горели перед иконами: он уже отошел ко Господу. Это было 12 декабря 1591 года.
Вскоре по преставлении преподобного Ферапонта, однажды после литургии, игумен Адриан лег отдохнуть на рогожке. Является Ферапонт и говорит ему: «Спустя десять лет будет великий голод в России, береги рожь; многие будут тогда питаться из твоих житниц, и оне не оскудеют; тогда населятся и пустые земли твои». Феодосий, слепой старец, постриженник обители, в полночь молол жерновом рожь. И вот яркий свет наполнил храмину, и он увидел свет, исходящий из храма святого Николая; перед царскими дверями стоял преподобный Ферапонт. «Чего ты просишь у Господа?» – спросил его преподобный. «Отпущения грехов», – отвечал слепой старец. «Подвизайся и как начал, так и довершай; спустя немного времени увидишь ты свет вечности», – сказал ему чудный Ферапонт. После того старец опять остался во мраке. В другое время Феодосий в полдень молол хлеб. Опять явился ему Ферапонт и сказал: «Мир тебе и благословение! Спустя немного времени будет великий голод во всей России, но ты не доживешь до того: скоро ты увидишь меня в другом мире; скажи тайно Адриану, чтобы крепко берег рожь – многим придется питаться от монастыря». Феодосий вскоре скончался 19.
В обители Монзенской братия доставала себе пропитание земледелием, и настоятель Адриан был первым на работах. Веря посмертному предсказанию чудного Ферапонта, он наполнял монастырские житницы хлебом. Когда в 1601 году предсказание сбылось и наступил голод, 20 обитель Адриана и Ферапонта была питательницей для всей окрестности: люди селились на пустошах монастырских, не находя на прежних местах пропитания. Игумен Адриан отпускал хлеб всем нуждающимся в уповании на Господа, и житницы обители не оскудели.
Преподобный Адриан прожил после кончины старца Ферапонта более 20 лет и мирно преставился 5 мая 1619 года 21.
Два подвижника того же времени проходили трудный путь юродства. Один из них был блаженный Симон, сын поселян, живших близ Юрьевца Повологского. Тайно ушел он из дома родительского в густой лес. Поселяне села Алнатского увидели в лесу человека полунагого, в лохмотьях, но не могли допытаться от него, кто он и откуда. Из сострадания привели они его к священнику. В доме доброго пастыря послушливо занимался он работой, никогда не оставаясь праздным; он усердно посещал и храм Божий; но, являясь малоумным перед людьми, подвергался насмешкам и оскорблениям. Одна рубашка зимой и летом была одеждой его, и земля служила ему постелью; обуви не носил он и в самые жестокие морозы. Так прожил Симон в селе Ялнатском 15 лет.
Перейдя в город Юрьевец, он не имел уже никакого пристанища. По-прежнему босой и полунагой он скитался по улицам, претерпевая насмешки и оскорбления; только в жестокие морозы заходил он в корчемницу, но и здесь встречал наглые толчки и шутки. Любимым местом его была паперть того или другого храма, где проводил он время в молитве; особенно же любил он Богоявленскую обитель. Внимательные видали на глубоком снегу следы коленопреклоненных молитв его. От суровой жизни кожа его совсем почернела, а от поста прилипла к костям. Такими подвигами самоотречения дух его очистился и благодатно окреп, так что он видел то, чего не видали другие.
Раз юродствуя вошел он в дом воеводы Третьяка Трегубова; воевода разгневался на то, что вошел к нему такой нищий, и велел вытолкать его вон. Прогоняемый Симон намекнул на несчастие, ожидавшее воеводу, за это подвергся он новым побоям. На следующее утро жена Трегубова упала с крыльца дома и убилась до смерти. У гроба жены суровый воевода вспомнил о словах юродивого и, раскаявшись в своем поступке, стал уважать Симона. В другое время блаженный говорил: «Молитесь, будет пожар». Но никто не обратил внимания на слова юродивого. Спустя несколько дней в полдень загорелся город. Третьяк вспомнил о словах Симона и послал отыскать его. Его нашли на паперти, со слезами молящимся перед иконой Богоматери. Воеводы и другие просили его о помощи против страшной беды, и пламень тотчас же погас. Юрьевский житель Зубарев, переплывая Волгу в ладье, на середине ее застигнут был сильной бурей, и ладья его готова была потонуть. Увидав блаженного на берегу, он мысленно молил Симона помолиться о его спасении и обещал дать ему новую одежду и обувь. Буря утихла, но спасенный забыл о своем обещании. Спустя несколько времени, Симон, встретясь с ним в уединенном месте, сказал ему: «А кафтан и сапоги где? Ты забыл свое обещание, которое давал, как тонул в воде». Зубарев сознался в грехе и готов был немедленно подарить обещанное; но блаженный сказал: «Мне не нужно; отдай нищим и не забывай их; милостыня избавляет от напастей».
Близкий к кончине, Симон зашел в дом нового воеводы Петелина. Тот, не зная его, избил его жестоко – до того, что блаженный
