нет особой разницы.
Елизавета Игоревна Гердт моргнула три раза.
— «Драконид», — взял я со столика следующую сферу. — Краткое описание: «необратимый тип мутации, преобразующий носителя в драконида».
Елизавета снова моргнула три раза.
— «Псионика», — продолжил я. — Краткое описание: «необратимый тип мутации, дарующий носителю псионические способности».
Елизавета задумалась, она не моргала около минуты. В итоге её глаза моргнули два раза.
Я, не тратя время на колебания, положил ей в ладонь сферу, после чего снова произошла продолжительная пауза, в ходе которой она решалась. Наконец, она приняла сверхспособность, что проявилось исчезновением сферы.
— Всё, поехали обратно, — взялся я за поручни мобильной кушетки.
— А-а-а… — издала Елизавета. — А-а-а…
— Это хороший знак, я думаю, — произнёс я.
— Определённо, — согласился врач.
— Следующий, — припарковал я кушетку Елизаветы, корчащейся в конвульсиях, на место и пошёл к Вадиму Дмитриевичу Шарову.
Разблокирую стопоры и укатываю кушетку в кубрик.
— «Фазовая телепортация», — озвучил я, показав Шарову сферу. — Краткое описание: «необратимый тип мутации, преобразующий носителя в фазового скитальца».
Он сразу же моргнул два раза.
— Ты уверен? — спросил я недоуменно.
Он вновь моргнул два раза.
— Ладно, — пожал я плечами и положил ему в ладонь сферу.
Он решительно принял сверхспособность, после чего практически сразу же весь будто бы помутнел, а затем и вовсе исчез, оставив после себя лишь вмятину на кушетке.
— Хм… — произнёс я задумчиво.
— Сверхспособности, — развёл руками Босяков.
— Ага… — согласился я.
В этот момент Шаров вновь материализовался на кушетке, но затем снова исчез. Непонятно, что происходит, но мы бессильны как-то на это повлиять.
— Давай не будем трогать кушетку, — предложил я врачу. — Просто подождём.
— Ох… — в дверном проёме появилась Елизавета Гердт. — Что это такое?.. Что ты мне дал?..
— Ты сама выбрала, — ответил я на это. — Теперь не жалуйся. И, кстати, добро пожаловать в мир активных людей.
— Я слышу… — пространно произнесла она. — Я слышу голоса…
— Псионика, — изрёк я. — Ты знаешь, на что теперь способна?
Она перевела взгляд на стеклянный стакан, стоящий на столе. Я последовал за её взглядом и успел увидеть, как стакан взмыл в воздух и начал там ожесточённо крутиться.
Покрутившись секунд десять, стакан вдруг загорелся оранжевым пламенем, после чего взорвался.
Елизавета подняла следующий стакан телекинезом и он сразу же покрылся изморозью, после чего тоже лопнул вдребезги.
— Это, пока что, всё, — сообщила она.
— Освоишься, со временем, — улыбнулся я. — Но где же Вадим?
Мы начали оглядываться по сторонам, но его нигде не было. Шли напряжённые минуты.
— … я видел такое… — вдруг появился он на кушетке, но затем снова исчез.
— К-хм… — кашлянул я.
— … красоты видения… — на мгновение вновь появился Шаров.
— Эм… — Босяков поднял на меня озадаченный взгляд.
— … мириады…
— … блистательных широт…
— … миров…
— … великолепные и ужасные…
Всё это время он появлялся на кушетке и вновь исчезал. Вот будь у меня такая сверхспособность в самом начале, всё пошло бы совершенно иначе.
Похоже, что он не просто исчезает, а постоянно переносится куда-то.
Природа сфер загадочна и непознаваема, сложно представить себе все горизонты возможностей.
— Наверное, он осваивается, — предположил я.
— … тщетно пытаться описать это…
— Да, раз уж он осваивается… — врач Босяков снял с кушетки стопоры и покатил её обратно в корабельный госпиталь.
— … безумные горизон… — Шаров появился прямо в воздухе. — Ау!
Он рухнул на пол и перевернулся.
— Что это⁈ — выкрикнул он. — Кто здесь⁈
— Это мы, Вадим, — произнёс я. — Успокойся.
— Как… — начал он, но затем исчез.
— Эх… — вздохнул я.
— … такое возможно?.. — вновь появился он на полу.
— Успокойся и расслабься, — попросил я, но он услышал только первую часть.
— … это так красиво… — появился он стоящим на ногах.
— Что красиво? — спросил я.
Он вновь «моргнул» всем телом, но удержался и остался у нас.
— То, что я вижу, — ответил он. — Вы не понимаете. Это невозможно объяснить.
— Ты можешь оставаться здесь? — спросил я.
— Могу, — ответил он. — Но ведь там…
— Попробуй объяснить по существу, что происходит, — попросил я.
Вадим Шаров переместился к окну методом телепортации.
— Здесь всё так ущербно… — изрёк он, отодвинув занавеску. — Так… несовершенно… Так… некрасиво…
— Таковы наши реалии, — пожал я плечами. — Уродливый мир для уродливых людей.
— Говорите за себя, Дмитрий Ибрагимович, — усмехнулся Босяков.
— Вы не понимаете, — констатировал Шаров. — Фаза — это… Это невозможно объяснить. Я одновременно в этом мире и в бесконечности других. Но я не могу прикоснуться там ни к чему. Это так удручает…
— Возможно, со временем, удастся лучше контролировать сверхспособность, — сказал я ему. — Пока же придумай, как ты можешь быть нам полезен.
— Я не хочу, чтобы это прекращалось, — произнёс Шаров и вновь исчез.
— Он точно в порядке? — спросила Елизавета.
— Я и сам не в курсе, честно говоря, — признался я.
Босяков лишь развёл руками.
— Ну, по крайней мере, теперь он не в сонном параличе, — улыбнулся я.
— Ты! — вновь появился Шаров и ткнул в меня пальцем. — Ты всё испортишь!
— Я⁈ — воскликнул я.
— Не делай этого! — воззвал ко мне новоиспечённый фазовый скиталец. — То есть делай, но когда меня здесь не будет! Мне нужно больше времени!
— Да объясни ты мне, что происходит! — попросил я.
— Нет времени! — ответил он. — Мне нужно освоить способность! Где здесь оружие⁈
Теперь он начал «мерцать», но уже не просто исчезая, а перемещаясь по кораблю. Мы же стояли в недоумении.
— Кто-нибудь объяснит мне, что Шаров делает в оружейном хранилище? — раздался из динамика рации вопрос от Аршанина. — Его же парализовало наглухо или уже нет?
— Он принял сверхспособность фазового скитальца, — объяснил я ему. — Теперь мечется и куда-то торопится.
— Он забрал рапиру, — сообщил старший мичман.
— Все на палубу, — приказал я.
Мы поднялись на палубу, куда, одновременно с нами, поднялся Шаров. Он огляделся по сторонам, увидел
