— Эй, мачо! — крикнул голос из другой группы. — Ты меня ищешь, в натуре.
Каладин повернулся. Ему махал низкорослый тощий человек с одной рукой. Какой идиот определил его в мостовики?
Стрелу он остановит, подумал Каладин. Для этого годится любой мостовик, с точки зрения начальства.
У человека были коричневые волосы и темно-коричневая кожа, слегка темнее, чем у алети. На пальцах синевато-серые ногти — хердазианин. На лице большинства новичков застыло выражение полного безразличия, но этот улыбался, хотя и носил на лбу метку раба.
Очень старая метка, подумал Каладин. То ли у него был добрый хозяин, то ли он каким-то образом не сдался. Человек, очевидно, не понимал, что такое быть мостовиком. Никто не будет улыбаться, понимая это.
— Ты сможешь использовать меня, — сказал человек. — Мы, хердазиане, хорошие бойцы, мач. — Он произнес последнее слово почти как «меч» и, наверное, имел в виду Каладина. — Секи, однажды я был с тремя, точно, все пьяные, и все равно побил их. — Он говорил очень быстро, из-за сильного акцента слова было трудно разобрать.
Он будет ужасным мостовиком. Он, возможно, сможет бежать с мостом на плечах, но маневрировать… Талия слегка расплылась. Какая бы бригада его ни взяла, его поставят в первый ряд, чтобы избавиться от него.
«Делай все, чтобы остаться в живых, прошептал ему голос из прошлого. Превращай обузу в преимущество».
Тьен.
— Очень хорошо, — сказал Каладин и указал на него. — Я беру хердазианина сзади.
— Что? — изумился Газ.
Коротышка подошел к Каладину.
— Спасибо, мачо! Ты не пожалеешь, что выбрал меня.
Каладин повернулся и пошел обратно, мимо Газа. Сержант почесал голову.
— Ты буквально набросился на меня, и только для того, чтобы выбрать однорукого коротышку?
Каладин прошел молча. Потом повернулся к однорукому хердазианину.
— Почему ты захотел пойти со мной? Ты же ничего не знаешь о различных бригадах мостовиков.
— Ты единственный, кто пришел выбирать, — сказал человек. — Это значит, что ты особый, другие — нет. Ты мне сразу понравился. У тебя что-то такое в глазах, мачо. — Он на мгновение замолчал. — А что такое бригада мостовиков?
Каладин обнаружил, что улыбается беспечности коротышки.
— Увидишь. Как тебя зовут?
— Лоупен, — сказал человек. — Некоторые из моих кузенов называют меня этот Лоупен, потому что они никогда не видели людей, которых так зовут. Я тут спросил, может быть, у сотни людей… или двух… короче, у тьмы народу. И никто не слышал такого имени.
Каладин мигнул, оглушенный потоком слов. Неужели этому Лоупену не требуется хоть иногда делать вдох?
Четвертый Мост отдыхал в тени массивного моста, стоявшего боком. Все пять раненых присоединились к бригаде и весело болтали. Даже Лейтен встал, что радовало. Хотя ходил он плохо, но ходил, с раздробленной-то ногой. Каладин сделал все, что мог, но Лейтен до конца жизни будет хромать.
И только Даббид, получивший глубокий шок во время сражения, не говорил ни слова. Он слушал остальных, но сам молчал. Каладин уже начал бояться, что он никогда не восстановит душевное равновесие.
Хоббер — круглолицый человек с дыркой в зубах, получивший стрелу в ногу, — ходил уже без костыля. Вскоре он сможет бегать с бригадой, очень хорошо. Сейчас им нужна каждая пара рук.
— Иди в барак, — сказал Каладин Лоупену. — Выбери себе одеяло, сандалии и жилет из кучи у задней стены.
— Конечно, — сказал Лоупен, отправляясь в барак. По дороге он махнул рукой некоторым мостовикам.
Камень, скрестив руки на груди, подошел к Каладину.
— Новый член?
— Да.
— Единственный, которого нам дал Газ, — вздохнул Камень. — То, что мы и должны были ожидать. Всегда дает нам самых бесполезных мостовиков.
Каладин хотел сказать что-нибудь утвердительное, но заколебался. Сил бы это не понравилось — она, скорее всего, решила бы, что он соврал.
— Это новый способ носить мост, — сказал Камень. — Не очень полезный, как мне кажется. Я…
Он замолчал, когда раздался сигнал рога. Он пролетел по лагерю, отражаясь от каменных зданий, как эхо далекого блеяния большепанцирников. Каладин напрягся. Сегодня дежурит его бригада. Он напряженно ждал, пока рог не прогремел в третий раз.
— Стройся! — крикнул Каладин. — Пошли!
В отличие от других девятнадцати дежурных бригад, люди Каладина не выскочили в замешательстве наружу, а собрались организованно. Лоупен выбежал наружу, в жилете и сандалиях, и заколебался, не зная, куда идти. Стрелы паршенди разорвут его в клочья, если поставить его впереди, в любом другом месте он замедлит их.
— Лоупен! — крикнул Каладин.
Однорукий отдал честь.
Неужели он действительно был солдатом?
— Видишь дождевую бочку? Возьми у подмастерьев плотников столько водяных мехов, сколько сможешь. Он сказали, что я могу занять их. Наполни все и догоняй нас.
— Слушаюсь, мачо, — сказал Лоупен.
— Мост вверх, — крикнул Каладин, становясь впереди. — На плечо!
Четвертый Мост двинулся. Некоторые бригады еще толпились около бараков, а команда Каладина уже пересекала склад леса. Они поднялись по склону и достигли первого постоянного моста раньше, чем армия выстроилась. Здесь Каладин приказал поставить мост и ждать. Вскоре после этого со склона холма спустился Лоупен — и, на удивление, — с ним Даббид и Хоббер. С хромым Хоббером они не могли идти быстро. Зато тащили что-то вроде носилок из брезента и двух жердей, на которые навалили около двадцати мехов с водой. Они подошли к бригаде.
— Что это? — спросил Каладин.
— Ты сказал мне принести столько, сколько я смогу, мач, — сказал Лоупен. — Ну, мы и взяли эту штуку у плотников. Они говорят, что с ее помощью носят дерево, сейчас она им не нужна, и вот мы здесь. Верно, неми? — обратился он к Даббиду, который кивнул.
— Неми? — спросил Каладин.
— Ну, немой, — сказал Лоупен, пожимая плечами. — Похоже, он не любит много говорить, секешь?
— Понял. Хорошая работа. Четвертый Мост, приготовиться. Подходит армия.
Следующие несколько часов они бежали с мостом по плато. Очень изматывающая работа. И вода здорово помогала. Во время забега солдаты иногда давали мостовикам воду, но никогда так часто, как нужно. То, что они могли пить после каждого пересеченного плато, придавало силы — как будто им добавили полдюжины людей.
Но главное — сказался эффект ежедневных тренировок. Четвертый Мост больше не падал на землю от усталости после того, как они ставили мост на землю. Работа была очень трудной, но их тела привыкли к ней. Каладин поймал несколько удивленных или завистливых взглядов от других мостовиков — его люди смеялись и шутили, а не валились без сил. Бегать с мостом раз в неделю — как делали другие — совершенно недостаточно. Но дополнительная еда по вечерам вместе с тренировками укрепила их мышцы и приготовила к тяжелой работе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
