Но главное — сказался эффект ежедневных тренировок. Четвертый Мост больше не падал на землю от усталости после того, как они ставили мост на землю. Работа была очень трудной, но их тела привыкли к ней. Каладин поймал несколько удивленных или завистливых взглядов от других мостовиков — его люди смеялись и шутили, а не валились без сил. Бегать с мостом раз в неделю — как делали другие — совершенно недостаточно. Но дополнительная еда по вечерам вместе с тренировками укрепила их мышцы и приготовила к тяжелой работе.
Такого долгого пути на плато у них еще не было. Несколько часов они бежали на восток. Плохой знак. Если цель находилась на одном из ближних плато, они часто приходили раньше паршенди. Но такой далекий путь мог означать только одно — они собираются помешать паршенди убежать с гемсердцем; значит, они точно прибудут после врага.
И значит, трудный последний бег.
Мы еще не готовы нести мост боком, нервно подумал Каладин, когда они — наконец-то! — подошли к огромному плато необычной формы. Он слышал о ней — Башня, так ее называли. Алети еще ни разу не удавалось добыть здесь сердце.
Бригада установила мост через предпоследнюю расщелину. Каладин смотрел, как разведчики идут по нему, и тут, внезапно, его охватило чувство надвигающейся беды. Башня — клинообразная, неровная — поднималась высоко вверх, в юго-восточном направлении, образуя достаточно крутой склон. Садеас привел с собой очень много солдат, благо место позволяло. Каладин, обеспокоенный, ждал. Быть может, им повезет и паршенди уже сбежали с сердцем. Так далеко от лагеря, почему нет?
Разведчики вернулись.
— Вражеская армия выстроилась у противоположного края! Они еще не открыли куколку!
Каладин негромко простонал. Армия начала пересекать его мост, и бригадники Четвертого Моста с мрачными лицами глядели на него. Они знали, что будет дальше. Некоторые из них — возможно многие, — не выживут.
На этот раз будет очень плохо. В предыдущих забегах у них был резерв. Теперь их только тридцать. Потеря любого человека замедлит их, потеря четырех-пяти заставит мост заколебаться, может быть, опрокинуться. Если это произойдет, паршенди перестреляют всех. Каладин уже видел такое. Как только мост начинал раскачиваться, паршенди набрасывались на бригаду всеми силами.
Кроме того, паршенди всегда выбирали своей целью бригады с меньшим числом людей. Этот забег может — очень легко! — унести пятнадцать-двадцать человек. Надо что-то делать.
Да, сейчас.
— Ко мне, — приказал Каладин.
Хмурые бригадники столпились вокруг него.
— Мы понесем мост на боку, — тихо сказал Каладин. — Я пойду первым и буду выбирать угол. Будьте готовы повторять за мной.
— Каладин, — сказал Тефт, — позиция на боку медленная. Это интересная идея, но…
— Ты веришь мне, Тефт? — спросил Каладин.
— Верю как себе. — Седовласый мостовик посмотрел на остальных. Каладин видел, что не все с ним согласны, по крайней мере полностью.
— Это сработает, — убежденно сказал Каладин. — Мы собираемся использовать мост, чтобы защитить себя от стрел. И нам надо быстро бежать вперед, быстрее, чем другим мостам. Очень трудно обогнать их с наклоненным мостом, но я не вижу другого выхода. Я буду впереди и, если мой план не сработает, погибну первым. Если я упаду, переходите на обычный способ. Мы отрабатывали это. И заодно вы избавитесь от меня.
Мостовики молчали.
— А если мы не хотим избавляться от тебя? — спросил долголицый Натам.
Каладин улыбнулся.
— Тогда бегите быстро и выполняйте мои команды. Я собираюсь неожиданно поворачивать во время бега; будьте готовы менять направление.
Он вернулся к мосту. По нему шли обычные солдаты и ехали светлоглазые — включая Садеаса в богато украшенных Доспехах Осколков. Каладин и Четвертый Мост прошли последними, потом втащили за собой мост. Они вынесли его вперед и положили, дожидаясь остальных мостов. Лоупен и два других водоноса стояли за Газом; они выглядели так, как если бы переживали, что не бегут. Слабое утешение.
Каладин почувствовал, как по лбу покатился пот. Он едва различал ряды паршенди по ту сторону пропасти. Черно-красные воины с готовыми к бою короткими луками, стрелы уже на тетивах. За ними возвышалась огромная Башня.
Сердце Каладина забилось быстрее. Спрены предчувствия появились вокруг всех членов армии, но не его команды. И не было никаких спренов страха — они боялись, да, но не впали в панику, и спрены страха отправились к другим бригадам.
«Волнение. В уши Каладина зашептал голос Туккса. Ключ к сражению — не бесстрастие, а управляемая страсть. Стремись к победе. Переживай за тех, кого ты защищаешь. Заботься о ком-нибудь».
Я забочусь, ответил ему Каладин. Шторм меня побери, но я забочусь.
— Мосты вверх! — проревел Газ, повторяя приказ, отданный ему Ламарилом.
Четвертый Мост поднял мост, быстро наклонил его на сторону и поставил его на плечи. Мостовики пониже образовали линию, держа мост на правом плече, а более высокие сбились в группы рядом с ними, вытянувшись вверх и уравновесив нагрузку. Ламарил зло уставился на них, и у Каладина сжало горло.
Газ шагнул вперед и что-то прошептал Ламарилу. Аристократ медленно кивнул и не сказал ничего. Раздался сигнал к атаке.
Четвертый Мост побежал вперед.
Из-за их спин волной полетели стрелы в сторону паршенди. Каладин бежал, сжав зубы. Все время приходилось глядеть под ноги, чтобы не запнуться о побеги камнепочек или сланцекорника. К счастью, хотя они и бежали медленнее, чем обычно, упражнения и выносливость позволили им все равно бежать быстрее остальных бригад. С Каладином во главе Четвертый Мост вырвался вперед.
И это было важно, потому что Каладин направил свою команду слегка вправо, как если бы перекошенный тяжелый мост заставил их слегка сбиться с прямой дороги. Паршенди встали на колени и запели. Стрелы алети падали среди них, поражая некоторых, но остальные подняли луки.
Приготовиться… подумал Каладин. Он побежал быстрее и внезапно почувствовал прилив сил. Ноги перестали болеть, дыхание стало ровным и глубоким. Возможно, это был страх боя, возможно, оцепенение, но неожиданная сила дала ему легкое чувство эйфории. Как будто что-то распространилось внутри него, смешиваясь с кровью.
В это мгновение ему показалось, что он один тащит за собой весь мост, как парус корабль. Он повернул еще правее, под большим углом к паршенди, открывая себя и своих людей лучникам.
Паршенди продолжали петь, каким-то образом зная — без приказов, — когда начинать стрелять. Пристально глядя на мостовиков, они приложили стрелы к мраморным щекам. Как и ожидалось, многие нацелились на его людей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
