поблизости от тех мест, где существует потребность в рабочей силе. Теперь, когда участники войны уже были трудоустроены, существовала возможность исправить дисбаланс занятости, расположив “поселения развития” поблизости от тех городских или промышленных зон развития, где существует возможность хотя бы частичной занятости. Во всяком случае, следовало предпринять такую попытку.
Первый из таких транзитных лагерей, получивших название маабарот, был устроен возле Тель-Авива. На первый взгляд он не очень отличался от других репатриантских лагерей. Условия жизни в транзитном лагере были не менее суровыми, чем в центрах приема репатриантов. Жилища были сделаны из листового алюминия или оцинкованного железа. Заливаемые зимними дождями, раскаляемые летним солнцем, лишенные элементарных удобств, эти поселки были лишь немногим лучше самых примитивных иранских или североафриканских гетто. Но все же между транзитными лагерями и центрами приема репатриантов существовала разница — незначительная с виду, однако принципиальная по сути. Неподалеку от транзитного лагеря можно было найти пусть временную, но работу. Каждая семья получала здесь от Еврейского агентства не пищу и одежду, а пусть скромное, но регулярное денежное пособие. В транзитном лагере репатрианты могли сами купить себе продукты и сами приготовить их по своему вкусу на дешевой газовой плите. Несмотря на все лишения и неудобства, репатрианты могли, наконец, жить своей семьей, без посторонних, и пользоваться свободой передвижения. Для тех, кто изведал депрессию и безысходность репатриантских центров, транзитный лагерь означал заметный шаг на пути к прогрессу.
Убедившись в правильности подобного начинания, Еврейское агентство приняло решение полностью отказаться от идеи репатриантских центров в пользу транзитных лагерей. К ноябрю 1951 г. неподалеку от крупных городов страны было создано не менее 127 маабарот. Год спустя в транзитных лагерях уже было расселено 223 тыс. репатриантов. Между тем правительственные учреждения открывали там школы, детские сады, синагоги и клубы; репатриантам предлагалось избирать свои советы поселений и брать на себя руководство общинной жизнью. И немало репатриантов с готовностью откликнулось на эти призывы. При всех недостатках этих транзитных лагерей, репатрианты воспринимали их в качестве временных промежуточных станций на пути к полной занятости и хорошему жилью — как бы следуя буквальному смыслу самого слова маабарот (от слова маавар —“переход”). Никто не думал, что там придется провести более одного-двух месяцев. На деле же переходный период затягивался, как правило, на один-два года, если не больше.
Усилия по расселению репатриантов и обеспечению их продуктами питания
Будущее репатриантов зависело не столько от их собственных (и, как правило, весьма незначительных) ресурсов, будь то денежные средства или наличие в Израиле родных и друзей, сколько от политики, проводимой государственными властями. При этом речь шла отнюдь не только о правительственных органах. С момента провозглашения независимости стало очевидным, что суверенное государство должно быть в полной мере ответственно за свою внутреннюю и внешнюю политику и что большинство функций, приходившихся до тех пор на долю Еврейского агентства, должно быть передано в ведение правительственных органов. Но столь же ясно осознавалось, что правительство страны, находящейся во враждебном окружении, вынужденное иметь дело одновременно со множеством проблем, не в состоянии без посторонней помощи оперативно и эффективно решать масштабные задачи абсорбции и расселения сотен тысяч репатриантов. Причина тут была не только экономической, но и этической. Израиль не должен был в одиночку нести все тяготы репатриации — их следовало возложить, в той или иной степени, на плечи всех евреев мира. Таким образом, в первые годы существования Израиля, в период массового прибытия репатриантов, Еврейское агентство, бывшее с 1929 г. каналом, по которому поступали денежные средства из-за рубежа, приняло на себя ответственность за такие задачи, как организация переселения евреев в Израиль и удовлетворение их основных потребностей. Вопросы постоянной абсорбции также должны были решаться совместно Еврейским агентством и правительством страны, за счет развития жилищного строительства и сельскохозяйственных поселений. Этот процесс был особенно эффективным в 1951–1952 гг., когда Леви Эшколь занимал одновременно посты министра сельского хозяйства и директора поселенческого отдела Еврейского агентства. При этом Еврейское агентство, совместно с Министерством главы правительства и министерствами жилищного строительства и внутренних дел, занималось расселением репатриантов по всей стране.
Задача расселения, по сути дела, являлась на момент создания Государства Израиль самой неотложной. Во-первых, концентрация еврейского населения (60 % всего ишува по состоянию на май 1948 г.) в трех городских центрах страны — Тель-Авиве, Хайфе и Иерусалиме — представляла собой экономическую и социальную аномалию, в связи с чем следовало принять неотложные меры. Но еще более важной была необходимость заселить, не теряя драгоценного времени, такие регионы страны, как Негев и горные районы Галилеи. Лишь создание сети поселений с преобладанием еврейских жителей способно было заполнить вакуум, образовавшийся после ухода арабов, и предотвратить проникновение арабов через линию перемирия. Ко всему прочему, в Израиле наблюдалась серьезная нехватка продовольствия, и необходимо было срочным образом взяться за развитие сельскохозяйственного сектора. Следует подчеркнуть, что изначальная сионистская идея, согласно которой “жизнеспособное” население, занятое в сельском хозяйстве, должно быть основой государства, сохранила свою значимость и после создания Израиля. Так, если приходилось выбирать между созданием промышленного либо крупного сельскохозяйственного предприятия, то социалистическое правительство начала 1950-х гг. было склонно принять решение в пользу последнего.
По совокупности этих причин, связанных с экономикой, социальной сферой и проблемами безопасности, исходная программа развития, сформулированная в 1950 г. Комиссией Эшколя по вопросам комплексного сельскохозяйственного планирования, предусматривала реализацию четырехлетнего плана самообеспечения Израиля продукцией сельского хозяйства. Некоторые из основных положений этого плана были, вне всяких сомнений, нереалистичными. В плане ошибочно оценивалось необходимое количество сельскохозяйственных поселений и работников в этих поселениях, а также количество воды для нужд сельского хозяйства. И в самом деле, к 1958 г. (после того, как 35 % валовых национальных капиталовложений оказались затраченными на нужды сельского хозяйства и ирригации) пришлось произвести перерасчет исходных данных этого плана, и было показано, что достижение самообеспечения само по себе не является правильным экономическим решением. Более рациональным оказалось уменьшение дефицита торгового баланса путем увеличения экспорта цитрусовых и продукции легкой промышленности — то есть за счет тех отраслей, где Израиль был конкурентоспособным. Тем не менее в первые годы после создания государства совокупность таких факторов, как опасность проникновения арабов на израильскую территорию, угроза продовольственного кризиса, диспропорция между городским и сельским населением, говорила в пользу интенсивного развития сельскохозяйственных поселений.
Во всяком случае, не было проблем с земельными участками — в отличие от времен, предшествовавших созданию государства. Основная часть неиспользуемых земельных ресурсов Израиля, вместе с участками, оставленными арабами, была передана под совместный контроль правительства и Еврейского национального фонда. Здесь сионистское руководство также строго следовало принципам, на основе которых были
