Сама грудастая мать выглядела более-менее спокойной и отчетливо понимающей, что находится в месте, требующем от людей большого терпения, крепких нервов и быстро адаптирующейся к переменам психики. И пусть иногда она срывалась, но по большей части ее выдержка с хладнокровием поражали, как и готовность умереть за младенца или же просто убить его, хотя… Навряд ли материнская рука поднимется на самую дорогую свою часть, нежно лелеемую в течение девяти месяцев и так некстати рожденную в мире ином.
Сюсюканье крепкой девушки прекратилось ровно в то мгновение, когда «принадлежащая» женщинам цепь затихла, и тогда она сразу же выдвинулась к бочке, стоящей в центре вонючего рабского загона. Процессия из голожопых представительниц Земли походила на огромной длины гусеницу, движущуюся на водопой, почесывая бока о стены и сопровождая каждое движение обнаженных рук с ногами легким перезвоном поржавевших цепей.
Красноглазые сатиры не пропустили концерт, даваемый массой закованных, уныло-семенящих баб, понуривших грязные головы с волосами, походящими на болотные водоросли. Троица разумных, прекрасно обращающихся с холодным оружием свиней причмокивала и вытягивала пальцы в сторону особо понравившихся людских самок, похабно комментируя каждую на их взгляд симпатягу, отчего «счастливицы» напрягали заметно исхудавшие ягодицы.
Да и не только их видоизменила Геенна Огненная… Весь мужской пол втянул недавно щекастые лица, а пришедшие в Ад толстяками сбросили массу и теперь не могли налюбоваться на члены в полную длину, но с другой стороны таких почти и не было, если только просто толстые люди, коих везде хватает.
«Так им и надо… Пусть ощутят, как приятно таскать тощую задницу, не задумываясь о нарушение прав жиртрестов в виде маленьких сидений в маршрутках, небольших унитазах и крохотных тарелках в кафе…», — пока Дима водил сухим языком по таким же губам и внутренним сторонам щек, критикуя толстых людей, Лиза подошла к посудине с дарующей жизнь жидкостью и терпеливо замерла, держа любопытного ребенка, втягивающего крохотным носиком пропахший экскрементами воздух и рассматривающего светящиеся потолки.
Внезапно младенец замер и причиной столь резкого изменения поведения с отвлечением от предыдущих интресностей стал пришедший в движение черт, зачерпнувший изрядно помятым черпаком воду для храброй девушки, но разговор шел не о ней. Маленький ротик человеческого уроженца Ада раскрылся, пуская пузыри из подаренных материнским молоком слюней, а хрупкие ручки задергались, желая ухватить здоровенного козла за влажный нос, однако расстояние между двумя столь разными созданиями было чересчур велико. Понимая, что цапнуть «ме-ме» за сопелку не получается, ребенок вновь заорал, брызнув на покрытого короткой шерстью черта остатками пузырей, а Лиза горестно вздохнула, извиняющееся взглянув на рогатого виновника детского крика, грубо подавшего ей слегка расплескавшийся ковшик.
Наблюдающий за процессом подачи воды Дима нервно моргнул из-за нелюбви к младенческим воплям, разрывающим барабанные перепонки и выбивающим любую внятную мысль из головы. Детский крик на его взгляд не давал возможности сконцентрироваться на чем-либо, кроме брызжущего слюнями малыша и в этом была гениальность сего изобретения не могущего появиться вследствие эволюции по слишком простой теории Дарвина.
Тем временем замершая возле бочонка с водой Лиза осторожно посмотрела на поданный чертом ковшик, видимо мучаясь мыслями, что ее хотят отравить, а после забрать из посиневших рук младенца, но… Вышло так, что жажда была сильней бессмысленной паранойи и ловко удерживающая младенца на левой руке девушка ухватила затасканную посудину пальцами правой, дабы поднять к потрескавшимся губам и разрешить им совсем немного отпить, дабы прислушаться к ощущениям.
Судя по тому, что затем она отпила снова, причем намного больше, чем в прошлый раз, а потом еще и еще, пока не прикончила поблескивающий в рассеянном освещении ковшик, ощущения были нормальными. Она облегченно вздохнула, облизнула влажный рот, и механически укачивая верещащего младенца, прошла вперед и чуть в сторону безмолвного, мускулистого черта, подтягивая следующую пленницу, ту на которую обратили внимание все сатиры, видимо хронический спермотоксикоз являлся распространенным в Аду заболеванием.
Соседка повторила все движения Лизы, кроме удерживания малыша и осторожно пригубила грубо поданный ковш, после чего вода покинула его почти мгновенно, а сама хозяйка высокоскоростной глотки пошла вперед, подталкивая молодую мать, беспрерывно улюлькивающую громогласно-орущее дите.
«Так много пить вообще-то нельзя, но кому я это говорю… Сам выхлебаю ковшик и не замечу, забыв про все, что можно и нельзя… Но скорость у этой девицы потрясающая… Что же она своим ртом при жизни творила…», — мысли Дмитрия давали фору фразам сатира, но он ничего не мог с собой поделать, спасаясь от безумия похабными шуточками и продолжая смотреть на проходящих мимо бочки женщин, быстро поглощающих положенную каждой дозу воды.
Как ни странно, истерик больше не наблюдалось, лишь дрожащие руки, да подгибающиеся ноги, видимо представительницы слабого пола сильно хотели жить, а некоторые и вовсе мечтали охмурить какого-нибудь старого чертика с висящей на полшестого писюшкой, дабы выскочить замуж и до смерти вычесывать ему блох. То, что подобные экземпляры здесь присутствуют, Дима не сомневался, ибо велика и непостижима бабья дурь, где желание жить и плодиться заслоняет любые моральные устои.
«Женская порода и ее инстинкт выживания… Пойдут на все, лишь бы не умереть и не испытывать боль… Поэтому не всех профессиональных миньетчиц в Сортировочной перебили, не всех… Но с другой стороны такие пригодятся в любом обществе… Грамотно и умело насосать, например на айфон, тоже ума палата требуется… Плюс некая стратегия… Мысленно подводить парня к покупке модного телефона, периодически прикладываясь губами к члену, на это мозги по-любому необходимы…», — мальчишка почесал давно немытую голову и повернулся к Такеши с Лкетингом, наблюдающим за емкостью с водой и голыми девочками, возвращающимися на свои места путем немалого крюка по зассаному помещению.
— Эй! Тс-с! Пс-с! — попытался обратить на себя внимание Дима. — Ну как вам девки? Нравятся? — он попытался разбавить обстановку пошлой шуточкой, утягивающей в полную подобных ценностей земную жизнь.
— Ага! Очень! — совершенно серьезно кивнул открывший рот Такеши, впервые видящий «хоровод» из обнаженных девок. — Но пить хочется больше! — покрытый белым налетом язык облизнул сухие губы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
