74.
Мастон Лург блаженно развалился на раскладном стуле в главном отделении шатра начальника каравана. Было тихо, сумрачно, тепло и главное сытно. Судья закончил наконец свою обильную трапезу и теперь лениво отправлял в рот одну виноградину за другой.
Всё было не так уж плохо, подумалось ему. А ведь всё это только благодаря тому, что он к своим сорока семи годам стал тем, кем он стал. Он поглядел на рубиновый перстень на указательном пальце левой руки, затем скользнул взглядом по роскошному расстегнутому красному камзолу, украшенному искусной золотой вышивкой, по серебряной пряжке пояса, по белоснежной рубашке из кирмианского шёлка и вдруг ему стало тревожно. Вся эта авантюра с поездкой в Акануран, чтобы получить у верховного претора в обмен на девочку титул, должность и состояние неожиданно представилась ему абсолютным безумием. Господи, неужели ему было недостаточно того что он имел?! Королевский судья не такого уж и маленького города, города в котором он имел практически неограниченную власть. Да, судейское жалование конечно никогда не сделает его по-настоящему богатым, но во имя Великой Гипы, разве ему чего-нибудь не хватало? Разве он себе в чем-нибудь отказывал? Он снова подумал о том, что ведь по большому счету не знает что за человек Томас Халид, герцог Этенгорский, и на что тот способен. Что если верховный претор использует все свои, практически безграничные возможности, чтобы заполучить девочку даром? А заодно чтобы тот, кто привез её, навсегда канул в небытие? На всякий случай. Основываясь на всём что он слышал о главе Судебной Палаты, Мастон считал такое развитие событий маловероятным. Он полагал что всё-таки герцог достаточно разумный и недостаточно кровожадный человек чтобы заниматься уничтожением одного из своих подчиненных. Что ему будет проще заплатить то, что Лург потребует за девочку. Но всё же он не мог быть уверен в этом на все сто процентов. Так или иначе это была авантюра, весьма рискованная авантюра. Мастон Лург усмехнулся. Где-то в глубине души он даже восхищался собой. Немногие отважились бы на такое. Удовлетворившись малодушным принципом не искать добра от добра, они остались бы в уютном безопасном Туиле, а он действовал решительно и быстро. Он с удовольствием вспомнил, как в тот же день, когда впервые увидел Элен, организовал для неё ловушку в тюрьме. Он не медлил. Не сомневался. Хотя тогда это казалось еще большей авантюрой чем сейчас. Засунув в рот очередную виноградину, он с улыбкой подумал: да как я вообще решился?!
В шатер вошел капитан Эркхарт. К его прежнему аккуратному, но неброскому наряду добавилась шляпа, которую он, закрыв за собой полог входа, снял и теперь несколько нервно крутил в руках. Взглянув на его красивое высоколобое лицо, которое скорее подходило какому-нибудь поэту или ученому, чем жесткому пронырливому торговцу и караванщику, судья снова испытал тревогу. Но теперь гораздо более явственно.
– Я не помешал вам, господин инрэ? – Спросил Эркхарт, глядя на стол с опустевшей посудой.
– Нисколько, – Мастон поднялся со стула. – Да к тому же, дорогой капитан, это ведь ваш дом. Вы вольны входить сюда, когда пожелаете. – И не в силах дальше играть в вежливость, спросил: – Что-то случилось?
– Да-а…, – протянул Эркхарт, перебирая поля своей шляпы, – одно гхм… неприятное происшествие.
– Что-то с девочкой?
Начальник каравана ничего не ответил, а только поднял на судью глаза. У Мастона Лурга оборвалось сердце. И впоследствии, вспоминая этот момент, он никак не мог чётко определить для себя, чего же он испугался в первую очередь. Того ли что лишился своего сокровища, способного проложить ему дорогу к недоступным ранее вершинам власти или по-настоящему взволновался о маленькой девочке, о маленьком хрупком ребёнке, к которому относился вовсе не так равнодушно как пытался уверить себя.
– Что с ней? – Голос прозвучал трескуче и скрежещущее, словно он с трудом продирался через окаменевшую плоть.
– Понимаете, ваша племянница, она… как бы это сказать…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Да говорите вы прямо, капитан! Не тяните. Она жива?
Глаза Эркхарта округлились, словно от испуга, но затем он улыбнулся:
– Да ну что вы говорите, господин судья, конечно жива. Жива и абсолютно здорова. И вообще, позвольте мне выразить восхищение решительностью и отвагой госпожи Элен. Не сомневаюсь, что ваша племянница будет великой женщиной.
Мастон Лург с сильно бьющимся сердцем непонимающе глядел на собеседника, ловя каждое его слово.
– Просто так уж получилось… ну так уж вышло, что ей… ну-у в общем, ей поставили здоровенный фингал.
Судья медленно, словно оглушенный, опустился на стул. Сердце его билось кажется еще быстрее, но теперь от радостного облегчения. Откуда-то из недр рвался смех и еле сдерживая его, судья недоуменно произнес:
– Фингал?!
– Ну да. И еще губу разбили.
Судья некоторое время безмолвно глядел на капитана, который несмотря на всю свою выдержку явно нервничал и с трудом это скрывал. Но сам судья уже не мог удержаться от улыбки, при мысли что его неугомонная «племянница» опять ввязалась в какую-то историю и кажется на этот раз вполне заработала себе на орехи.
– Да вы присядьте, капитан, и толком расскажите что там случилось. Во что еще впуталась моя отважная Элен, – почти весело попросил судья.
Эркхарт, видя что грозный чиновник Судебной палаты настроен вполне благодушно, тоже успокоился и, отложив наконец свою шляпу, сел на табурет и быстро пересказал то что он узнал от своих людей и то что знал о Дюронах сам.
И снова Мастон Лург отметил про себя, что капитан умеет говорить прямо, доходчиво и по делу. В караване есть двое родных братьев: Эстеро Дюрон и Арика Дюрон. Первый – офицер в «Бонре», второй – торговец шерстью. Обоим уже за пятьдесят. Люди бывалые, жесткие, суровые, своего никогда не упускающие. У них есть сыновья, на двоих шестеро. Четверо вполне уже взрослые мужики, двое совсем подростки. И так уж сложилось, что слава за ними закрепилась весьма скверная. Любят и выпить, и подраться, и поживиться за чужой счет. В общем, многие почитают их настоящими бандитами и чуть ли не злобными оборотнями. При этом братья всегда стоят друг за друга горой и чуть что хватаются за ножи и копья. Короче их не любят и стараются держаться от них подальше. Но он, Эркхарт, большего вреда всё же от них не видит. Эстеро и Арика вполне способны ими управлять, к тому же в стычках с разным разбойничьим сбродом братья не раз проявляли себя как умелые и отчаянные воины, ну и в конце концов он, Эркхарт, может влиять на состав каравана лишь отчасти, а вообще кто платит тот и едет. Вот именно с этой шестеркой и связалась госпожа Элен. Двое самых младших из Дюронов, которые, говоря по чести, самое что ни на есть отпетое хулиганье, отобрали куклу у какой-то малышки из каравана и госпожа Элен попыталась вернуть эту куклу. Ну и…
Капитан развел руками, давая понять что дальше события разворачивались вполне предсказуемо и к сожалению несколько досадно для кое кого.
– А мой слуга, он что же, не вмешался? – Уже совершенно спокойно поинтересовался Мастон Лург.
– Напротив, – горячо возразил Эркхарт, – не только вмешался, но и по сути спас вашу племянницу от дальнейших побоев. Но к сожалению… гхм, простите не успел вам еще этого сказать, он сильно пострадал. Как я вам уже говорил, братья всегда стоят друг за друга и поэтому на помощь младшим поспешили старшие. Ну и вашему слуге сильно досталось.
Судья нахмурился, ему вовсе не хотелось терять Галкута сейчас, на полпути до Аканурана.
– Насколько сильно?
– Со слов моих людей ему вроде как руку порезали, ну и… гхм, так сказать, разукрасили хорошенько, вроде как живого места на лице не осталось. – С тревогой глядя на хмурый лик собеседника, капитан поспешно добавил: – Но не волнуйтесь, господин инрэ, с ним уже лекари. Руку зашьют, синяки смажут. Будет как новенький.
– Но я не понял, Галкут, мой слуга, он что ли справился со всеми шестерыми?
