успеть спрятать под полотенцами «улики» и сослаться на то, что надышалась дымом. Хорошо, что мне досталось не только тело, но и способность читать и писать на местном языке. Что могу сказать: дела у Майеров шли хорошо, впрочем, доходы с земель Веберов также не были ничтожными, как пыталась убедить невестку Доротея. Ойген с роднёй хорошо так выиграли на свадьбе с сироткой, поэтому на лёгкий развод могу рассчитывать, лишь отказавшись ото всего. Ничего, жизнь вообще бесценна, чтобы цепляться за золото с перспективой лишиться оной. Каждый раз, заходя в кабинет, я натыкалась взглядом на сейф, который так и манил своим содержимым.
В итоге я решилась, и после очередного возвращения в свою комнату, полезла в шкатулку с аксессуарами для волос, а потом в принадлежности для рукоделия. Была в моей биографии такая позорная страница, когда с другими воспитанниками вскрывала дверь на интернатскую кухню, чтобы найти съестное. Не могу назвать себя опытной «медвежатницей», но рискнуть стоило, тем более что замки тут, думаю, не настолько мудрёные. Вытащив из канделябра свечу, разрезала её на несколько небольших кусочков, которые сунула в небольшую сумочку, использовавшуюся Кристиной для хранения игл, крючков и напёрстков. Было страшно, что меня обнаружат, но ради себя и Софи решилась. Из-за конструкции стола огонька от стоящей на полу зажжённой свечи не было видно из коридора – специально проверила перед тем, как приняться за дело, стараясь не поцарапать накладку на замок. Пришлось повозиться немало, но успела управиться до рассвета. Шкатулки с драгоценностями меня интересовали мало, равно как и деньги, ведь я не была уверена в том, что Ойген не ведёт какую-нибудь записную расходную книжку, и даже одна украденная монета не останется незамеченной.
На негнущихся от напряжения ногах я вернулась в ванную и начала разбирать добытые документы. Нашла местный аналог свидетельства о браке, представлявший собой выписку из реестра «актов гражданского состояния», данные о рождении Софи, из которых узнала, что ей дали фамилию только отца, а не двойную, и второе имя – Анналейса. На самом деле, памятуя, насколько сильна бывает бюрократия, находка важная. Помимо всего прочего, выяснилось, что Ойген не чужд был азартным играм, но не только держал себя в руках, но и умудрялся выигрывать значительные суммы, о чём сказал ворох долговых расписок с именами разных аристократов. Вот «спасибо» мужу за его скрупулёзность по отношению к действительно ценным документам, потому что в отличие от бардака на столе, не только в сейфе, но и в папках, хранящихся в нём, царил полный порядок. Интересно, а по какой причине тогда Ойген внезапно сорвался в последнюю поездку, не удосужившись убрать в сейф документы по банкротству Эгона Вангера, а также судебное решение по погашению его долга, путём отчуждения кое-какой недвижимости? Насколько помню обсуждения за обеденным столом, мой муж не собирался куда-то уезжать ближайшие месяцы, и даже тот бал, на который уехали Доротея с дочерьми, в планах не стоял.
Времени оставалось всё меньше, поэтому я заглянула в очередную шкатулку, надеясь обнаружить снова украшение, но наткнулась на личную переписку Ойгена с «официальными лицами», в том числе и с Его Величеством. Ничего особенного, так, сведения о налогах, тяжбах в пользу Майеров, а вот прочтя несколько самых старых писем, мне поплохело не на шутку. Дрожащими руками я проверила, что ничего не забыла и оставила содержимое сейфа в том же состоянии, в каком было изначально, начала запирать замок. Еле смогла вернуться в свою комнату до того, как внизу затопали слуги. Даже пожалела, что никуда не отлила себе успокоительного – настолько колотило после всех ночных приключений. Только бы после известий о пожаре Ойген не вернулся домой раньше! Время, мне нужно время, чтобы собраться с мыслями и продумать хорошенько разговор о предстоящем разводе.
Глава 15. Возвращение
После всех этих бдений я проспала почти до обеда и то встала после того, как двум служанкам удалось до меня добудиться. Голова болела так, что не передать словами. Пришлось даже проторчать в ванной значительно больше времени, чем обычно, пытаясь вернуть себя в нормальное состояние. В итоге с грехом пополам ближе к четырём часам дня доползла до кухни, чтобы хоть что-то в желудок закинуть. Зато как раз вовремя: в аккурат к последним сплетням, из которых узнала, что Берта подтвердила мои слова и теперь ожидает наказания. Помимо всего прочего, «прилетело» и всем служанкам, которые опаивали её снотворным, чтобы бегать на танцы. Но больше всего меня обрадовало то, что незадолго до моего появления на кухне прибыл посланный к Ойгену слуга с письмом, в котором было сообщено, чтобы до тех пор, пока плотник не поставит новую дверь, никого из слуг в кабинет не пускали, но так как ничего, кроме ковра и пары шкафов, не пострадало, то прерывать свой отдых семейство Майеров не собирается. Значит, не зря я всю эту ночь провела за вскрытием сейфа и чтением бумаг.
Заметив моё присутствие, служанки поохали над моим бледным видом и чёрными кругами под глазами, посоветовав провести этот день в кровати. В принципе, особо геройствовать меня не тянуло, поэтому слабо кивнув, удалилась к себе. Оставалось «поработать» над двумя платьями, а затем хорошенько припрятать камни. Намного ли их хватит – неизвестно, но торговаться с Ойгеном придётся очень осторожно, особенно после того, как узнала, что инициатором нашей свадьбы был не он сам, а Его Величество, пожелавший, чтобы земли Верберов не оказались в чужих руках, а присоединились к кому-то из соседей. Так как доверия к Вангерам не было, его выбор пал на Ойгена. В принципе, понимаю короля, ведь, в конце концов, Эгон не только проигрался в пух и прах, но и спился, а его имущество ушло с молотка. По крайней мере, часть его была присуждена моему мужу. Мне сложно судить, насколько доходными остались те территории, но можно было попытаться выпросить себе домик там, чтобы оказаться таким образом подальше от Майеров и ближе к землям Верберов. Главное, чтобы король не вмешался в дело о разводе, а потом не «оказал милость», подобрав мне нового мужа, чтобы род Верберов не пресёкся хотя бы по женской линии.
Оставшееся время до приезда дорогих родственничков я, прикидываясь больной, провела в своей комнате, доводя задуманное до конца. Наконец, в полдень третьего дня показались кареты, в которых уехали Доротея и золовки, перед которыми на белоснежном скакуне красовался Ойген. Я наблюдала за этой процессией украдкой из-за портьеры и чувствовала, как
