но мы с Алёшкой поддержали такую команду.
Сначала она насупилась, потом спохватилась:
– А что же вы не набрали домой диких яблок? Вот здорово было бы! Как тогда грибов зимних насобирали…
– Я набрал, – посмеиваясь, ответил дед, – а баба Вера вареньев наварила. Стоят в погребе с осени.
– Какой ты, деда! – Настя, кажется, немного обиделась. – Знал про яблоню. Всё сделал и молчал? А Алёшка приехал – и сразу рассказал?!
* * *
Уже вечером я записывал в свою потёртую записную книжечку впечатления прожитого дня. И невольно отметил для себя, что какие бы события ни случались здесь со мной, всё же самые близкие сердцу из них те, которые связаны с Настенькой. Всегда интересно, что она сказала, как засмеялась…
И ничего тут не поделаешь…
И зима бывает красной
Встреча Нового года получилась у нас необычной. Сергей Иванович открыл нам свой секрет. Оказывается, осенью, после того, как мы уехали, он принёс из дальнего леса небольшую сосенку и посадил её за огородом, в низинке недалеко от берёзок.
– Не лучше ли поближе к дому? – засомневался я.
– Среди деревьев ей веселее будет, – авторитетно заявил Чураев.
Все загорелись встречать Новый год у пушистой маленькой красавицы.
– Правильно, – улыбался в усы Сергей Иванович, – зачем превращать ёлки в палки. Около живого деревца праздник веселее.
И начались наши предновогодние хлопоты. Сначала мы хотели протянуть провод и зажечь на новогодней ёлочке, так мы стали называть нашу стройную сосенку, электрические лампочки. Алёшка запротестовал:
– Я знаю, как сделать бумажные цилиндры, внутри их поставить свечки – получатся фонарики!
– Не загорятся бумажные-то? – засомневался Сергей Иванович.
– Бумагу надо пропитать воском. Мы такие клеили в школе, – убеждал Алёшка так деловито, что становился похож на Сергея Ивановича.
Нам пришлось согласиться. И закипела работа.
Мы изготовили десять фонариков. Работали дружно: Алёшка клеил из альбомных листов небольшие бумажные цилиндрики с донышком. Мы с Настей пропитывали их воском, растапливая свечи, которые принесла нам Вера Михайловна. Потом Насте захотелось повесить на ёлку орешки, конфеты, печенье. Всё это надо было завернуть в цветную бумагу. Но зато как сосенка преобразилась!
Нам помогали приехавшие Ромка и Альберт Львович. Ромка выздоровел и выглядел сейчас молодцом. Они привезли петарды и установили их со всех четырёх сторон от сосенки.
Сергей Иванович и Андрей Иванович взялись переделывать снежную горку. Она теперь стала намного круче. Чтобы заледенела, мы полили её на ночь водой.
Маслянка, сработанная заранее, как конь, стояла во дворе под навесом. Дожидалась, когда на ней будут кататься.
На речке Ветлянке гулко ухал трескавшийся лёд. Мороз набирал силушку, а нам было нипочём. Совсем неожиданно порадовали нас в предновогодний день снегири. Первой их увидела Настя.
– Смотрите! Фонарики к нам прилетели. Сами!
Мы украсили сосенку, а они – берёзы. Степенные птицы сидели недалеко на берёзах. Под лучами солнца они выглядели празднично.
– Давно их тут не было, – удивился Сергей Иванович, – не иначе как тебе подарок.
– Это подарок для всех! – воскликнула Настя.
Она хотела было побежать к берёзкам с красными и дымчатыми фонариками на ветках, но Алёшка ухватил её за рукав:
– Куда?! Улетят твои фонарики! Давай за ними наблюдение устроим! Деда, помнишь, летом за жаворонками наблюдали. Теперь – за снегирями!
Мы стали во все глаза смотреть на важных чудо-птиц. Будто кто-то развесил ярко-розовые и дымчато-серые роскошные бутоны. И эти бутоны были живые.
Вера Михайловна забеспокоилась:
– Вот непутёвые, без ушей останетесь! Морозище такой! Бегайте почаще в избу греться. Не хватало мне больных на Новый год!
– Они разные! И тихие такие! – продолжала удивляться Настя.
– Розовые – это самцы, а дымчатые – самочки, – негромко пояснял Сергей Иванович, – степенные. Это тебе не сорока-болтушка.
– Самчики, как матрёшки, румяные, – определила Настя.
Не успела она так сказать, как в морозном синем воздухе еле уловимо зазвучал мягкий и нежный напев. Пели и розовые, и дымчатые птахи. И стало так нежно на душе.
– Откуда они такие прилетают? – зашептал Алёшка. – И когда? Летом их не было.
– Снегири – северяне, – отвечал Андрей Иванович. – Прилетают к нам, я заметил, либо вот-вот перед самым снегом, либо с первой порошей. Кормятся рябиной, серёжками ясеня. Сейчас, гляди, перебирают берёзовые серёжки. Их вон сколько! Не пропадут, кругом сорная трава с семечками.
А у Насти своё на уме, об этом и сказала:
– Лето красное жаворонки приносят, а зиму, получается, – снегири. Они красные, значит и зима красная?!
– Ага, – откликнулась баба Вера, – красная! Как твои щёки. Я когда за свечками ходила в магазин, снегири на дороге кучкой сидели, в двух-трёх шагах. В другой раз пойдёшь со мной, налюбуешься. А сейчас: марш в избу!
До птиц было совсем недалеко. Видны были их пышное оперение, толстые коротенькие ножки. Чёрный хвост у снегирей длинный, а крылья – небольшие и тоже чёрные.
Когда птицы враз поднялись и улетели, Насте стало скучно. Денис предложил вместо птиц развесить на берёзе гирлянды с большими красными шарами. Стало повеселее.
Вечером мы дружно собрались все вместе и под огромным куполом бархатного иссиня-чёрного завораживающего неба начали зажигать наши самодельные бумажные фонарики. И тут удивил нас Альберт Львович. Он тайно нарядился Дедом Морозом и неожиданно лихо спустился к нам с самой верхотуры заледенелой горки, прямо к разнаряженной сосенке.
Настя стала у нас Снегурочкой. Дед Мороз положил большой мешок на снег и объявил начало праздника. Забавно было видеть Деда Мороза в больших валенках и красном халате, надетом поверх полушубка. Белая ватная борода у него сбивалась постоянно набок, но он успевал поправлять её рукой. Альберт Львович устроил такую викторину, что мы много смеялись. И много узнали!
Оказывается, стихи про ёлочку, которые начинаются словами «В лесу родилась ёлочка», написала школьная учительницы Раиса Кудашова ещё в 1903 году, более ста лет назад, когда нас никого не было. А агроном Леонид Бекман потом написал мелодию песни.
И ещё мы узнали, что есть самая-самая высокая ель в мире. Она растёт в горах, недалеко от иранского города Абаде. Этому дереву-гиганту будто более четырёх тысяч лет. Услышав такое, мы начали сомневаться. Но учёный дед Дениса и Ромки стал нас убеждать. Мы поверили.
Когда водили хоровод, пришёл Петя со своим неразлучным Жулькой. Петя зовёт так своего четвероногого друга за его привычку всё, что понравится, тащить к себе в конуру. Чёрным лохматым комочком мелькая на снегу, пёс начал весело и неугомонно лаять. А потом проявил свой характер: сорвал с ветки висевшую на длинной нитке пачку печенья в цветной упаковке и убежал с ней. Рассмешил нас.
В половине двенадцатого по московскому времени мы были все в доме Чураевых за праздничным столом. Взрослые ждали новогоднее поздравление Президента, а дети – пирог с яблоками. С теми самыми дикушками, которые так давно хотела попробовать Настя.
…Настя после чая с пирогами уснула на диване. Я перенёс её туда, где она обычно спит,
