имеет пять годных в пищу частей: нераспустившиеся цветочные почки, молодые побеги, заболонь, шишки и хвою для чая.
– Это деревья, а травы? – не терпится Насте.
– Вот всем известный лопух! Чем при случае не спасение?! – ответил учитель. – Его корни можно есть в сыром виде. Лопухи пекут вместо картошки. Молодые листья и стебли, пожалуйста, можете использовать в винегретах, борщах, бульонах… Если пожарить, пойдёт для приготовления напитка, подобного кофейному. Мелко изрубленные корни лопуха и щавель выдерживают два часа в небольшом количестве воды и получается кисло-сладкое повидло. Хороший салат получится, если листья сырой крапивы помоете и опустите минут на пять в кипяток. Потом её надо измельчить и смешать с нарезанными листочками щавеля, лесного лука.
Крапива по питательности не уступает бобам и гороху. Она вполне заменяет морковь, зелёный лук, щавель, смородину, вместе взятые. У неё много замечательных свойств.
– Деда, мама говорит, что вы с ней одуванчики ели, правда?
– Мы пробовали варить суп. Нам понравилось. Одуванчик считается жизненным эликсиром Из его поджаренных корней можно готовить кофейный напиток. А из листьев – хорошие салаты.
– У нас весь двор в одуванчиках. Мы такие богатые, да? – удивился громко Ромка.
– Не бедные, – согласился Сергей Иванович. – Очень вкусный кисель получается из плодов боярышника, черёмухи. А сколько в лесу камыша, Иван-чая, борщевика! Всё это съедобное. Только надо уметь пользоваться лесными дарами. Ещё можно употреблять в пищу подорожник, жёлуди, листья берёз…
– А мне жалко бедненьких одуванчиков. Они весёлые всегда. Так солнце любят! – вздохнув, пожаловалась Настя.
Её перебил Ромка:
– А животные? – вспомнил он. – Тоже?!
– Во всём мире около четырёх тысяч видов млекопитающих. Всё, что бегает, ползает, летает и плавает, за редким исключением может служить пищей, – ответил учитель.
Настя не выдержала, грустно спросила:
– Деда, человек живёт, чтобы только есть? Ему кто разрешил это? Когда-нибудь вокруг всё кончится. Что делать?
Учитель явно не ожидал такого вопроса. Он даже закашлялся.
– Человек ест, чтобы жить, – ответил он раздумчиво. – И трудом оправдывать свою жизнь. Вот таков мой ответ.
Сказал и молча, внимательно посмотрел на всех.
– Получил, голова? – спросил негромко Альберт Львович. – Внучка-то твоя грандиозно мыслит…
– Да уж… – неопределённо произнёс Сергей Иванович.
И уже в следующую минуту уверенным голосом произнёс:
– Эту тему мы продолжим в следующий раз. А сейчас речь про чай. Заваривать в чай можно душицу, землянику, крапиву, цветки и листья липы, малину, мать-и-мачеху, медуницу, рябину, чёрную смородину, шиповник, зверобой, мяту, ежевику, жасмин… Это всё растёт вокруг нас!
– А что же мы такой заварки не пробовали? – спохватился Алёшка, водя пальцем по оконному стеклу с морозными узорами. – Такое лето было у нас ароматное…
– Вернётся лето и попробуем, – пообещал Сергей Иванович.
Его поддержала деловитая Настя:
– Лето чайное придёт и… почаёвничаем тогда!..
Трактир «Жили-были»
Утром за завтраком Алёшка, взглянув в окно, сказал важно, как взрослый:
– Ночью сильно похолодало.
– А назавтра ожидается понижение температуры до минус двадцати градусов, – произнёс Сергей Иванович.
– Так резко! Птицы помёрзнут, – забеспокоился внук.
– Зимой птицы гибнут обычно не от холода, а от голода, – Сергей Иванович зорко посмотрел на ребят, – вы готовы помогать им? А то вчера синичка в окно стучалась. Просила о помощи.
Настя и Алёшка закивали головами.
Сергей Иванович продолжил:
– Давайте сделаем кормушку и вы будете следить, чтобы она была с кормом.
– Деда, мы сами сделаем кормилку? – удивилась Настя.
– Кормушку, – поправил Алёшка, – помнишь, нашу пахтан-ку? Как мы её делали?
– Да, – подтвердила Настя, – помню.
* * *
Во дворе работать холодно, поэтому материалы и инструмент дед принёс на кухню. И стал раскладывать их на полу.
– Мы сделаем кормушку, похожую на деревянный домик, – пояснил Сергей Иванович, перебирая жёлтые пролаченные ровные дощечки. – А крышу соорудим коньком. Кормушку прибьём к тому пеньку, который остался от нашей берёзы? Он в метр высотой, в самый раз. Не занесёт снегом. Согласны?
Никто не возражал.
– И назовём наш домик: трактир «Жили-были», – обрадовался Алёшка. – У нас в Москве есть такой. Там вкусно всё!
Всем понравилось название. Пришедший Денис уточнил:
– У нас в городе тоже есть, не только в Москве.
…И началось строительство.
– Может, и крючконосые клесты прилетят к кормушке. Не только синицы с воробушками. Ни разу клестов не кормил, – признался Алёшка.
– Навряд ли прилетят. Клесты в сосняке обитают. Это далеко отсюда, – засомневался я, – на севере.
– Если очень ждать, могут прилететь! – уверяет Настя.
Я не стал ей возражать.
– Птицы похожи на людей, – сказал уверенно Денис. – Я часто с дедом кормлю их в нашем парке. Там одна синица есть. Она сразу садится мне на руку и берёт семечко. Другая – с ходу хватает и – шмыг на ветку! А есть синица, толстая такая. Она, как Ирка в нашем классе. Ничего и никогда не берёт. Сидит в сторонке обиженная на всех. Все в чём-то виноваты у неё.
– Осторожная, – определил Алёшка, усердно надраивая наждачной бумагой напиленные дедом заготовки.
– Есть и синицы с разным характером. Всё, как у людей, – согласился Сергей Иванович.
Мне интересен разговор. Слушаю себе, выбирая ровные гвозди для фанерного днища кормушки. Строительство идёт! И урок идёт. На этот раз он получается о птицах.
– Каждая порода интересна, – продолжает Сергей Иванович, – вы заметили, как сверхосторожен воробей? Попробуй, поймай его! Если воробей родился на свободе и прошёл воспитание в своей среде – он навечно дикий. Не приручить! Это вам не синица или чижик! В неволе воробей чаще всего погибает. Живёт около человека, а – сам по себе.
– А где у синиц и воробушек дом? – спрашивает Настя. Она одна не участвует в строительстве кормушки. Сидит за широким столом и спокойно наблюдает. Дед с охотой пояснил:
– Гнёзда они устраивают в дуплах деревьев, за карнизом домов, в разных нишах построек. Используют для этого стебли трав, корешки разные, пух, шерсть, перья. С наступлением зимы стараются быть ближе к жилью человека.
Синицы – многодетные родители. У них в гнёздах я видел до десятка яиц. А воробьи за лето выводят птенцов не один раз. Великие труженики! Один раз я попробовал посчитать, сколько за час синица прилетает с добычей к гнезду. До пятнадцати раз в час – каждая! Представляете, сколько получается за день? И сколько они уничтожают насекомых – вредителей садов и огородов! Огромная работа!
Я по молодости интересовался: в наших краях обитают шесть или семь видов синиц. Самая известная – большая синица. Её зовут большак. Она доверчивая и шустрая. У неё жёлтая грудка и чёрная шапочка на весёлой головке. Она меньше всех боится людей.
Есть лазоревка. Эта поосторожнее. Водится белая лазоревка-князёк, иногда появляется чёрная синица-московка. Шустрые гаички с непременной чёрной шапочкой на голове всем известны, потом гренадёрки…
– Деда, а про воробушков расскажи ещё, – попросила Настя, – жалко их, сереньких…
Сергей Иванович живо откликается:
– Воробьёв я особенно уважаю за бесстрашие, с каким они охраняют свой дом. Они смело дают отпор разбойным стрижам, упорно отбиваются от скворцов. Если даже крепко получают, не покоряются сильному
