Мы как раз проходили мимо пресловутого холма. Я обернулась. Варька тоже. И дядя Петя обернулся. Хотя я видела, что ему очень не хочется этого делать. И Коля обернулся. Мне показалось, что, убедившись в том, что там все в порядке и на сей раз никто на холме не стоит, Коля и дядя Петя выдохнули с облегчением. А вот Варька словно бы разочаровалась.
Она долго смотрела на холм с прищуром. Потом приставила к глазам пальцы углом, точно пыталась сфотографировать его. Затем обернулась и посмотрела в сторону Дворца культуры.
– Если вот отсюда немного пройти полем, – задумчиво сказала Варька, – то вполне даже может быть…
– Что может быть? – поинтересовалась я.
Варька мне не ответила. Она некоторое время стояла, глядя на холм. Наша группа уже отошла на приличное расстояние.
– Варь, – позвала я. – Пошли?
Варька не среагировала, только отмахнулась от меня.
А потом она вдруг развернулась и пошла к этому холму.
– Варвара! – позвала я ее. – Ты куда?
Варька не отозвалась, только опять рукой махнула – отстань, мол, – и продолжила свой путь. Мне ничего не оставалось, как пойти за ней, оставив нашу поисковую группу.
Конечно, по дороге я придумала много резких пламенных слов, я надеялась, что своевольное чадо все-таки вернется и мы продолжим поиски, но когда мы взобрались на горку, Варька присела на корточки и начала осматривать траву. Я не знаю, где она затарилась пластиковыми пакетами и резиновыми перчатками.
– Осторожно, – распорядилась она мрачно. – Следы затопчешь…
Варька очень внимательно рассматривала примятую траву, раздвигала ее, опускалась на колени, не обращая внимания на мои реплики. Потом удовлетворенно сказала:
– Ага…
Взяла осторожно, пинцетом, окурок. Понюхала. Положила в пакетик.
– И что? – спросила я.
– А то, что дьявол тут стоял, – ответила Варька. – Сигарета, между прочим, «Кент». Дорогой сорт. Значит, дьявол был богатенький.
Она вновь посмотрела на примятую траву.
Я и сама увидела, что следы вели к реке.
– И спустился он к реке, – сказала я.
– Ну да, схватываешь, – нахально похвалила меня будущая звезда сыска. – Пошли?
– Варь, но нам же не дьявола этого искать надо! Мы Асю ищем!
– Тетя Таня, мама говорила, что у тебя суперинтуиция? – сказала Варька.
– Вроде была, – согласилась я.
– Значит, ты, как и я, должна почуять, что этот дьявол связан с Асей, – сказала она и быстро пошла вниз по тропинке, стараясь идти рядом со следами, ведущими от вершины к реке.
Следами дьявола.
Голоса, выкликавшие имя Аси, становились все тише. Возле реки было тихо и спокойно, Варька продолжала осматривать кусты, дорогу, и я, невольно заразившись ее энтузиазмом, тоже начала внимательно осматривать местность, хотя, если честно, мне казалось, что Ася просто находится в данный момент в обществе Сергея Ивановича, например, и очень далеко отсюда.
– Вообще хоть подумали бы они все, прежде чем разыскивать ее в лесу, – нарушила молчание Варька. – Она не могла заблудиться.
– Почему? – спросила я.
– Теть Тань, она тут, как и я, с детства жила, – снисходительно пояснила будущая звезда сыска. – Ты уж поверь мне: тут все закоулки и все поляны в чаще мне известны. И Аське тоже. Это ты потеряться можешь, а мы – нет… Она могла зацепиться за что-нибудь в темноте и упасть… Но сама видишь, нет ее тут…
И Варя застыла, глядя вдаль. Ее лицо сразу изменилось. Она стала растерянным ребенком, каким и должна была быть. На ее лице отразился страх. Да что страх – панический ужас.
– Мамочки, – прошептала она, и я поняла, что сейчас она закричит. Она указала куда-то вдаль, и я проследила за ее взглядом – туда, вниз, по реке.
И сама чуть не закричала.
Потому что там, недалеко, буквально в нескольких шагах от нас, плавала Офелия. В белом платье. И вокруг нее – как в моем дурацком сне – плавали эти маленькие белые цветы, которые называются… как-то по-дурацки. Кашкой…
– Не смотри туда, – приказала я Варьке.
Голос стал хриплым, Варька кивнула, но продолжала смотреть, при этом губы у нее дрожали. Мне ничего не оставалось делать, как схватить ее в охапку, прижать лицом к своей груди и потащить вверх. На руках. Хорошо, что я тренированная барышня, я с этой задачей справилась.
Наверху, отдышавшись и опустив Варьку на землю, я строго сказала:
– Так. Сиди тут. И никуда не уходи! Ты меня поняла?
Варька кивнула.
Я поняла, что на этот раз она будет послушной. Она была слишком напугана, чтобы своевольничать.
Оставив Варьку наверху, я вновь спустилась к берегу. Осторожно, стараясь не поскользнуться на мокрой траве, почти сползла к самой реке. Пошла к Асе. Помочь ей уже было ничем нельзя. Я потрогала ее руку, приподняла веки и по пятнам Лярше быстро установила, что Ася уже часов шесть как мертва. Можно было вызывать местных полицейских, потому что сначала я подумала: скорее всего, это несчастный случай. Ася упала, скатилась, упала в реку, ну а дальше… ее немного отнесло течением. Все выглядело логичным, но что-то было не так.
Трогать ее было нельзя до прибытия полиции. Поэтому я, доверившись своему собачьему чутью, набрала номер Андрюхи.
– Привет, – сказала я.
– Привет, – сонно отозвался он. – Отдыхаешь?
– Ага, – сказала я. – Отдыхаю. Слушай, по ходу, тут труп. И труп – уголовный.
На другом конце провода воцарилось напряженное молчание. Потом Андрюшка осторожно спросил:
– Иванова, а ты нарочно трупы… делаешь? Чтобы жизнь медом не казалась?
– Андрюх, – сказала я. – Я тебе на полном серьезе говорю. Труп! Убийство! Проснись, а? Ничего я не делаю. В данном случае – могу поклясться, что это не моих рук дело.
Он вздохнул:
– Местным полицейским позвонила?
– Нет еще, сейчас позвоню…
– Так и звони им. Потом уже свяжешься со мной.
– Хорошо. Ты ленивый! – не удержалась я от реплики.
– Я нормальный, – сказал он. – В отличие от тебя я в выходные дни не ищу трупы, себе и другим на голову.
На этом наш разговор закончился. Я знала, что он приедет. Поворчит, но приедет. И набрала «ноль два». В конце концов, он прав. Пусть сначала местные поработают. А то, судя по моим первым визуальным впечатлениям от местных полицейских, у них тут проблемы с лишним весом…
Варька ждала меня на вершине холма. Она держалась мужественно – видимо, сообразив, что излишняя впечатлительность никак не вяжется с образом Великого Сыщика, она постаралась взять себя в руки и, хотя я прекрасно видела, что ей страшно, попыталась изобразить улыбку.
– Как ты, теть Тань? – спросила она заботливо. Я села рядом с ней на траву.
Если честно, мне ужасно не хотелось возвращаться в деревню. Поэтому необходимость дождаться приезда полиции меня обрадовала. Я не представляла, как сказать тете Кате, что Ася погибла. Я вообще ужасно не люблю это – сообщать людям о гибели их близких. Даже тем, кого я не знаю. А тут еще это и знакомые мои…
– Я – нормально, – сказала я. – Надо дождаться приезда полиции.
– Хорошо, – кивнула Варька.
Похоже, ей тоже не хотелось идти домой. Но и следовательский пыл ее заметно угас.
Из леса все еще доносились призывные крики: «Ася!» А Ася была здесь. Внизу. Мертвая.
Убитая.
Сама не знаю, почему я была в этом так уверена, почти на сто процентов. Но со мною так бывает. Иногда я интуитивно чувствую, что именно случилось.
И тут я чуяла нутром: всякие соображения насчет того, что Аська упала, расшибла голову и утонула сама, – все это не так. Все было иначе.
Все было по-другому. Вот только как – пока что мы этого еще не знали. Я не знала…
Пока что это знал только один человек. Тот, кто это сделал. Тот, кто убил нашу Офелию-Аську и обставил это убийство в такой подчеркнуто-театральной манере.
Положил ее в воду, украсил белыми цветами. «На дне она, где ил…» Спать она в них «ушла». В россыпи белой кашки. Навсегда-навсегда-навечно….
А он ее… любил?
Глава 4
…My honour’d lord, you know right well you did; And, with them, words of so sweet breath composed… As made the things more rich: their perfume lost, Take these again; for to the noble mind… Rich gifts wax poor when givers prove unkind. There, my lord…
У меня в голове вертелись эти строчки. Шекспир причудливо и жутко перемешался с обрывками фраз, доносившихся до меня с уже огороженного места преступления.
– Граждане, пожалуйста, отойдите подальше от места происшествия…
Хотя усталый следак упорно повторял – «место происшествия», я чувствовала, что именно преступления.
Вокруг столпились притихшие, напуганные сельчане, они переговаривались шепотом и плакали тоже шепотом, словно боялись привлечь госпожу Смерть, коснувшуюся своей ладонью Аськиного юного чела.
– Жизнь – сладкая ложь, смерть – горькая правда, – сказал кто-то за моей спиной. Я обернулась и увидела Сергея Ивановича. Он стоял позади меня и смотрел туда, где лежало Асино тело, окруженное судмедами, криминалистами и полицейскими, с каким-то спокойным и отстраненным интересом.
