Приказала ей мачеха:
– Вот что, лентяйка, живо беги в лес и принеси полную эту корзинку спелой земляники. Пока не наберёшь полной корзинки, домой и не возвращайся. Поняла?
– Но, матушка, какая же земляника посереди зимы?
– Да мне-то что за дело? Ты одно помни: придёшь с пустыми руками – в дом не пущу.
Вытолкнула мачеха девочку во двор и дверь за ней крепко-накрепко заперла. Что было делать девочке? Постояла, постояла, взяла корзинку, да и пошла в горы. Не растёт зимой земляника, но и ослушаться мачеху нельзя.
А в горах снег хлопьями валит. Тишина кругом. Стоят сосны, точно белые великаны.
«Верно, мачеха послала меня сюда на погибель. Никогда не найду я в снегу земляники. Тут и замёрзну» – думает о-Тиё, а сама ищет землянику в глубоком снегу.
Плачет девочка, спотыкается и падает, взбираясь на гору, скатывается в ложбинки, а все равно бредёт, сама не знает куда. Наконец так устала и озябла, что упала в сугроб и не может выбраться. А снег валит всё гуще и гуще, и скоро над девочкой образовался белый холмик.
Через какое-то время кто-то позвал о-Тиё по имени. Приоткрыла она глаза, подняла голову. Смотрит: наклонился над ней старый дед с белой бородой.
– Зачем ты пришла сюда в такой холод, о-Тиё? – спрашивает ее старик.
– Послала меня матушка за спелой земляникой, – прошептала девочка, еле шевеля губами.
– Что же, не знает твоя матушка, что зимой не растёт земляника? Но ты не печалься. Идём со мной, и я помогу тебе.
Поднялась о-Тиё со стылой земли, и стало ей вдруг тепло и радостно. Побежала за стариком. А старик шагает по снегу легко-легко. И вот что странно: только что она в рыхлый сугроб по пояс проваливалась, а теперь под ней крепкая, хорошая дорога. Говорит старик:
– Смотри, вон на той поляне ты найдешь спелую землянику. Собери, сколько надо, и возвращайся домой.
Глядит о-Тиё – и глазам не верит. Вся поляна ягодами усыпана – прямо в снегу растёт крупная красная земляника.
– Земляника! – закричала о-Тиё.
Оглянулась, нет старика, пропал куда-то, одни сосны кругом стоят. Призадумалась о-Тиё: «Видно, спас меня не человек, а дух – хранитель наших гор».
– Спасибо тебе, дедушка! – крикнула она и поклонилась до земли.
Набрала о-Тиё полную корзинку земляники и побежала домой.
Изумилась мачеха, покривилась-покосилась от досады:
– Как, ты нашла землянику?!
Она-то думала, что ненавистной падчерицы уже и в живых нет. Дала своей родной дочке корзинку с ягодами.
Обрадовалась о-Хана, села у самого очага и давай совать в рот землянику пригоршнями. Ест и приговаривает:
– Хороши ягоды! Слаще мёда!
– А ну-ка, и мне дай попробовать! – потребовала мачеха. Падчерице ни одной ягодки так и не досталось.
Недолго усталой о-Тиё отдыхать пришлось. Только прикорнула и задремала она у очага, как слышит, кто-то за плечо трясёт.
– О-Тиё, о-Тиё! – кричит ей мачеха в самое ухо. – Слышишь, мерзавка, о-Хана не хочет больше красных ягод, хочет синих. Иди снова в горы, собери синей земляники. Да поживее!
– Да разве бывает синяя земляника? Не гони меня в горы, матушка, – взмолилась о-Тиё. – Посмотри, ведь уже вечер на дворе.
– Нашла же ты красные ягоды, найдёшь и синие! Как тебе не стыдно! Ты же старшая, должна заботиться о своей младшей сестрёнке.
Без всякой жалости вытолкала мачеха падчерицу на мороз и дверь за ней со стуком захлопнула.
Побрела о-Тиё в горы. А в горах ещё больше снегу намело. Только сделает один шаг о-Тиё – провалится по колени, только другой сделает – провалится по пояс. Плачет о-Тиё, да полно, уж не во сне ли собирала она здесь красную землянику?
А в лесу совсем темно стало, волки воют. Обняла о-Тиё руками дерево, прижалась к нему.
Вдруг откуда-то послышался тихий зов: «О-Тиё!» Смотрит девочка: откуда ни возьмись, появился перед ней знакомый дед с белой бородой. Показалось ей, будто это тёмное дерево вдруг ожило и превратилось в старика.
– Что же, понравилась твоей матушке красная земляника? – ласково спросил её старик.
А у той горькие слезы ручьём текут.
– Опять меня матушка в горы прогнала. Теперь велит принести синей земляники, грозится, что иначе домой не пустит.
– Пожалел я тебя, поэтому и послал твоей мачехе красных ягод, – рассердился старик, – а эта злодейка вон что придумала! Ох, и проучу же я её! Иди-ка за мной!
Старик пошёл вперёд такими большими шагами, что кажется, не идёт он, а по воздуху летит. Еле поспевает за ним девочка. Привел ее на поляну:
– Вот она, синяя земляника!
И правда, смотрит о-Тиё, повсюду рассыпана крупная, красивая синяя земляника. Снег вокруг так и светится синими огоньками.
Вот так невидаль! Даже страшно было о-Тиё сорвать первую ягоду. И на дне корзинки сияла она синим блеском.
Набрала о-Тиё полную корзину и только было побежала со всех ног домой, как горы сами собой раздвинулись и в одно мгновение оказались где-то позади, а перед девочкой родной дом вырос, словно из-под земли.
– Отвори, матушка, я нашла синюю землянику, – постучала в дверь о-Тиё.
– Нашла всё-таки? – ахнула мачеха. – Быть того не может! Ну-ка показывай!
Ведь думала она, что падчерицу дано волки съели. Неохотно отперла мачеха дверь. И что же? Стоит о-Тиё живая-здоровая и землянику принесла, какой и на свете-то не бывает.
– Синяя земляника!
А о-Хана выхватила корзину из рук сестры и давай скорей ягоды в рот пихать.
– До чего же вкусно! Синяя земляника ещё слаще красной. Язык можно проглотить! На, матушка, попробуй.
О-Тиё попыталась было отговорить сестру с мачехой:
– Матушка, сестрица, уж очень странные эти ягоды, как огоньки сверкают. Не ешьте их…
Но о-Хана лишь злобно прикрикнула на нее:
– Нашла дурочек! Сама наелась, верно, в лесу до отвала, да всё мало тебе! Хочешь, чтоб тебе одной всё досталось. И вдруг вместо человеческой речи залаяла.
Видит о-Тиё: растут у мачехи и о-Ханы острые уши и длинные хвосты, и вот уже не мачеха и сестрица перед ней, а две рыжие лисицы. Покрутились они по дому, да так с лаем и убежали в горы.
Так и осталась о-Тиё одна. Пришла пора, и вышла она замуж. Жили они с мужем счастливо, родились у них дети. Ходила дружная семья в лес собирать красные, спелые ягоды, но чтоб зимой земляника под снегом росла, никто больше никогда не видел, ни красную, ни синюю.
Бамбук до самого неба
Случилось это в давние времена.
Жили в одной деревне старик и старуха. Как-то раз летним вечером задремали старики, сидя на прохладной веранде своего дома. Вдруг словно кто-то в дверь постучал: тон-тон-тон. Толи наяву, толи во сне – не поймешь. А потом опять: тон-тон-тон. Первая проснулась старуха, разбудила она старика.
– Эй, дед, выйди навстречу гостю. Слышишь, к нам стучатся.
Пошёл старик к передней двери, а старуха из кухонной выглядывает. Смотрят: никого. Подумали они, что почудилось им, и снова задремали.
Вдруг опять откуда-то раздается: тон-тон-тон.
– Да ты послушай внимательнее, дед! Кажется, внизу стучат, под самой половицей.
Прислушался старик.
– А верно, старуха, пойду-ка я посмотрю.
Заглянул он под веранду и видит: росток молодого бамбука упёрся в половицу. Некуда ему расти вот и стучит: тон-тон-тон.
– Ах ты, бедняга! Трудно же тебе приходится. Ну, ничего, я тебя выпущу на волю.
Чтобы освободить верхушку бамбука, прорубил старик дыру в половице. Распрямился молодой бамбук. Согрело его солнце, овеял тёплый ветер. И стал расти так быстро, как никто и никогда еще не видел.
И трех дней не прошло, как встретилась ему на пути новая помеха. Уперся молодой бамбук в потолок: тон-тон-тон, тон-тон-тон.
– Ну что же ты, опять просишься на свободу? – улыбается старик. – Погоди, погоди, сейчас я тебе помогу.
Взял топор, взмахнул несколько раз – вот и готова дыра в потолке.
Двух дней не прошло, снова слышат старики знакомое «тон-тон-тон».
К этому времени молодой бамбук уже упёрся в черепичную кровлю. И ее не пожалел старик, разобрал черепицу.
Смотрели старик со старухой, как тянется ввысь молодой бамбук, любовались и радовались, словно был он их родным сыном. Никаких преград нет больше у бамбука. Только синее небо над зелёным ростком. Всё дальше от земли уходила его верхушка.
– Смотри, старая, как вырос наш питомец. Уж скрылась верхушка в облаках.
– Поднялся он теперь, дед, выше самой высокой горы, выше горы Фудзи вознёсся наш бамбук. Интересно бы узнать, докуда он дорос.
– А вот я завтра, старая, влезу по его стволу на самую верхушку, тогда и узнаем.
На другое утро поднялись старик со старухой еще до рассвета. Напекла старуха лепёшек.
Подкрепился старик в дорогу и к поясу узелок с лепёшками привязал. Говорит ему старуха:
– Возьми дед, эту крепкую веревку с собой. Как устанешь, привяжи себя хорошенько к стволу, отдохни немного. А потом опять полезай.
– Ну, старая, прощай. Жди меня.
– Ты смотри, дед, осторожнее. Ведь недаром говорят: «Обезьяна и та падает с дерева». А твои годы уж немолодые. Возвращайся скорее.
