— Конечно, нет! Я жажду только одного: сохранить свою свободу, и как можно подробней осмотреть прекрасную планету, на которую попал каким-то чудом, тогда как мои родные и друзья считают меня спокойно проживающим в Индии.
— Итак, решено! Завтра мы объявим наше решение, простимся с любезными хозяевами и на рассвете следующего дня двинемся в путь.
Известие о скором отъезде гостей удивило всю семью правителя. Он и его жена старались вежливо удержать их, а щеки Нирданы вспыхнули предательским румянцем, что немало смутило князя. Поэтому он очень обрадовался, услыхав, что Сагастос настоял-таки на своем решении, обещая позже опять приехать к ним; еще более порадовался Ардеа, когда из разговора с хозяином дома выяснилось, что для путешествия лучше всего воспользоваться ночной прохладой, и потому им необходимо выехать в тот же вечер.
После ужина Сагастос и Ардеа сердечно распрощались с семейством правителя и ушли к себе, чтобы переменить костюм и заняться последними приготовлениями.
— Куда же мы теперь едем? — спросил Ардеа, как только они остались одни.
— К ассурам, диким обитателям равнин. Затем мы посетим селенитов. Это — удивительный народ, и я как-нибудь познакомлю вас с интересным преданием о нем.
— Америлла уже рассказала мне кое-что. Селениты, или лунные люди, считают себя потомками Имамона и имеют свою особую организацию. Конечно, я жажду посетить их и думаю, что увижу у них больше интересного, чем у диких ассуров.
— Нет, и у них тоже вы найдете много любопытного. В их стране находятся наши рудники — неистощимый источник нашего богатства. Я рассчитываю показать их вам… Но одевайтесь скорей, Ардеа! Вон ваша одежда лежит на стуле!
Ардеа с любопытством осмотрел короткую тунику, сделанную из мягкой и шелковистой материи, блестевшей, как шелк, и отливавшей, как перламутр.
— Из чего фабрикуется материя? — спросил Ардеа.
— Из стеклянных нитей. Я думаю, что и на вашей Земле должно быть известно это производство. Атарва говорил мне, что у вас есть стекло.
— Да, это правда! Я видел на одной выставке материю из стекла, только по тонкости, мягкости и совершенству работы она далека от этой. Но скажите, надо ли мне также надеть синий плащ и звезду посвящения?
— Не сейчас! Вы наденете их завтра утром, когда мы отправимся к Роху-Цампи, главе племени, которого я предупредил о нашем приезде.
— Стоит ли так наряжаться для этих дикарей.
— Им-то и нужно внушить к себе уважение. Нам необходимо выставить на показ наш ученый сан, так как он не только обеспечивает нам безопасность и всеобщее уважение, но и открывает все двери.
Вице-король проводил Сагастоса и его спутника до самой колесницы, походившей на ту, в которой Ардеа выехал в первый раз; они дружески простились с хозяином дома и быстро достигли противоположного конца города.
Слуга мага, Ники-Цампи, следовал за ним с багажом. Сияющее лицо его свидетельствовало о той радости, какую возбуждала в нем эта поездка на его родину.
Остановились они перед довольно большим зданием.
— Как же мы поедем? Я нигде не вижу воды, — спросил Ардеа.
— А почему вы думаете, что мы непременно будем путешествовать по воде? Мы направляемся теперь в равнины и поедем по железной дороге, — ответил маг, смеясь, при виде смущенного и недоумевающего вида князя.
Они вошли в залу, из которой открывался вход в сводчатый туннель. Спустившись, они очутились на платформе дебаркадера, перед целой линией вагонов, очень похожих на земные. Только вагоны были больше и длинней и разделены на двух или четырехместные купе. Часть вагонов была исключительно предназначена для ассуров; другая — для высших рас.
Сагастос и Ардеа заняли двухместное, роскошно отделанное отделение. Поезд скоро тронулся и быстро помчался без шума и без малейших толчков.
— Теперь мы можем спокойно заснуть на несколько часов, так как до самой столицы ассуров не будет ничего интересного, — сказал Сагастос.
— Если вам, Сагастос, не очень хочется спать, то скажите мне, каким образом могут быть у вас знакомые среди этого варварского народа.
— У меня есть там даже такой, которому я покровительствую. Например, Квили-Цампи, — малый, служивший раньше у меня. Он был гораздо злее Ники-Цампи и, несмотря на все мои усилия его цивилизовать, он не сделался лучше. Недавно я узнал, что он съел свою шестую жену и женился на седьмой; а из своих детей тоже сожрал нескольких.
— Какой ужас! И вы покровительствуете такому чудовищу? Я не понимаю, как седьмая жена согласилась выйти за него замуж.
— Положим, люди дикие и грубые, но Квили-Цампи не первый и не последний, который это делает, а привычка заглушает весь ужас подобных поступков; он пользуется даже особенною благосклонностью своих дам. Как это ни странно, но порок всегда привлекает больше, чем добродетель; то же происходит, по вашим словам, и у вас. Что же касается моего милого Квили-Цампи, то он вполне заслужил мою признательность своей безупречной службой; он — прекрасный слуга!
— Почему бы ему не скушать детей соседа, вместо собственных?
— Потому что строго запрещено есть детей, или кого либо из соседних семей, и это карается смертью.
— Странная логика.
— Почему странная? Чужое добро должно быть свято.
— Почему вы называете всех их "Цампи": Квили-Цампи, Ники-Цампи, Роху-Цампи и т. д. Или это все члены одного и того же семейства?
— Нет, но все ассуры прибавляют к своему имени слово: "Цампи"; это что-то вроде нашего "господин" или "учитель". Засните-ка теперь, у вас такой утомленный вид.
— Я чувствую себя очень хорошо.
— Тем лучше! Но все-таки не следует забывать, что ваше тело сделано из иного теста, чем наше.
Ардеа последовал совету и лег на диван. Масса новых впечатлений, однако, так утомила его, что он тотчас же заснул и притом так крепко, что Сагастосу пришлось затем несколько раз встряхнуть его, чтобы разбудить.
— У вас завидный сон, друг Ардеа! Уж одна подобная способность спать может выдать в вас не "посвященного", — сказал, смеясь, маг.
Князь протер глаза.
— Увы! Как ни приготовлялся я, чтобы быть в состоянии посетить вашу, прекрасную планету, а все не мог совершенно уничтожить свои земные привычки. Впрочем, — весело прибавил он, — я не веду ведь здесь жизнь аскета.
Надев синие плащи и повесив на шею звезды — знаки высшего посвящения, — Сагастос и Ардеа направились к выходу из вокзала.
Они вышли на большую площадь, полную народом и загроможденную различными экипажами. Самый дебаркадер был массивным зданием, украшен колоннами и увенчан двумя тяжелыми четырехугольными башнями, на которых развевались яркие, разноцветные флаги. Стены были тоже облицованы эмалированными кирпичами ярких цветов.
Суетившаяся с озабоченным видом толпа изобиловала самыми разнообразными типами. Здесь были красивые, как Сагастос, черные и желтые люди; последние были столь резкой окраски, что князю невольно пришло в голову сравнение с канарейками.
— Здешнее население состоит из смешанных рас? — спросил он.
— Нет, это все чужеземцы-торговцы, прибывшие сюда со всех концов планеты. Ассуры необыкновенно искусные земледельцы, огородники, садоводы, скотоводы и даже фабриканты. Поэтому все съезжаются для заключения с ними сделок на поставку земледельческих продуктов, скота или фабричных изделий. Дальше в равнинах есть ткацкие фабрики, выделывающие совершенно особенные материи, необыкновенной прочности, которые очень ценятся. Но вот, Ники-Цампи приготовил нам экипаж!
Экипаж представлял из себя длинную повозку, имевшую два места впереди и одно сзади и, кроме того, еще помещение для багажа. Экипаж этот был запряжен тремя большими животными, которые напоминали земных мулов. Они сели и покатили; Сагастос правил.
Город был большой и имел совсем иной тип, чем те города, которые Ардеа видел до сих пор. Архитектура была проще и грубее, а вычурная отделка домов бросалась в глаза своим безвкусием. Как и во всех городах планеты, здесь было изобилие садов и фонтанов.
Выехав из города, они очутились на гладкой дороге, которая широкой лентой извивалась по однообразной равнине. По обеим сторонам росли высокие и густые деревья, и расстилались, теряясь вдали, возделанные поля, на которых мирно паслись многочисленные стада. Местами, среди короткой и жесткой травы, коричневого или темного сине-зеленого цвета, выделялись группы кустов, покрытых яркими белыми или пурпурными цветами.
После двухчасового переезда экипаж остановился перед большим домом, окруженным садом. Круглые колонны, имевшие вместо капители лепные изображения человеческих голов с характерными чертами ассуров, поддерживали портик. Крытая галерея вела на террасу перед входом в дом.
На этой террасе, в ожидании гостей, собралась вся семья. Впереди всех стоял Роху-Цампи и его жена, с металлическими блюдами в руках. На одном из блюд стояли два кубка с какой-то бледно-розовой жидкостью, по-видимому вином; а на другом — лежал не то хлеб, не то сахарное тесто, которое Ардеа уже пробовал не раз; вкусом оно напоминало мед. За хозяевами дома толпились дети и слуги.
