Все присутствующие упали на колени, а Сагастос, надев кольца новобрачным, пожелал им здоровья, богатства и долголетие.
После этого маг отошел на свое место около родителей, а жрецы, соединив над треножником руки жениха и невесты, держали их над огнем, пока он не погас.
Потом, муж откинул фату и поцеловал свою молодую жену. Новобрачная с виду была ни лучше, и ни хуже других присутствовавших женщин.
Поцеловав родителей, новобрачные подошли к Сагастосу и князю, поклонились им до земли, и молодой выразил свою глубокую признательность за то, что они почтили своим высоким присутствием его свадьбу, многозначительно прибавив, что он будет тщательно заботиться о том, чтобы драгоценные дары, пожалованные ему, никогда не вышли из семьи по его вине. Новобрачная, в свою очередь, почтительно поцеловала край их плащей, и во взоре, которым она взглянула на Сагастоса, светилась горячая, глубокая благодарность.
Взяв жену за руку, Сома-Цампи обернулся затем к присутствующим и громко провозгласил:
— Смотрите все! Вот — женщина, которую я избрал себе, и которая с этого дня будет хозяйкой в моем доме. А теперь, дорогие родители, друзья и соседи, прошу покорно пожаловать ко мне отпраздновать нашу свадьбу.
Присутствующие поклоном ответили новобрачному на приглашение.
— С удовольствием последуем за вами, — сказали они. — Здесь нас чествовала и угощала твоя новая родня, и, конечно, у тебя нас будут не менее чествовать и не хуже угощать.
Тотчас же составилось шествие. Во главе его шли молодые, с зажженною свечей, которую несла новобрачная, а за ними родители, Сагастос с князем и прочие приглашенные.
Как только последние гости переступили за ворота, все огни в доме, на дворах и садах погасли, в знак того, что радость дома, старшая из дочерей, покинула отцовскую кровлю, погрузив дом во мрак и запустение.
Ардеа вмешался в толпу, но его тотчас же догнал Ники-Цампи, издали следивший за ним, и повел ближайшей дорогой. Скоро они очутились у большого и прекрасного здания, богато убранного цветами и флагами. В здании было почти темно и только несколько лампочек освещали двор и лестницу, по которой кончали вносить приданое.
Ардеа встал у входа, держа в руках поднос с двумя наполненными молоком кубками, и со сладкими золотистыми хлебцами. Издали уже доносились звуки пения и музыки, возвещавшие приближение поезда новобрачных.
Когда новобрачные поднялись по лестнице, Ардеа поднес им кубки, произнося кабалистические слова, которым его научил Сагастос.
Новобрачные выпили молоко и отведали маленьких хлебцев, громко восхваляя щедрость дарителя. Затем Сома — Цампи с подносом и кубками в руках, а его жена с зажженной свечей направились в спальню, и в ту минуту, как они переступили порог комнаты, весь дом загорелся огнями.
В спальне молодых, в нише, была статуя домашней богини, а перед ней большой шандал, в который молодая и вставила принесенную свечу; новобрачный же поставил у подножия богини поднос с кубками.
С этой минуты молодая хозяйка обязана была менять свечу и наблюдать, чтобы она зажигалась каждый праздник.
Подруги помогли новобрачной снять платье с длинным шлейфом и надеть короткую юбку. Муж надел свою шляпу, и затем оба направились на на большой двор, где был сервирован ужин, и где молодые обходили гостей, угощая их фруктами и сладостями и обнося подарками на память об этом знаменательном для них дне.
Девушки сели за отдельный стол, и Ардеа с удивлением заметил, что некоторые из них переменили свои белые вуали на розовые. По объяснению Сагастоса оказалось, что, пользуясь торжеством, многие молодые девушки объявлены были невестами.
Маг и Ардеа удалились до конца продолжающегося обыкновенно до рассвета пира, который их присутствие только стесняло.
На следующий день, как было раньше условлено, Сагастос и Ардеа снова отправились в храм. На этот раз, они прямо прошли во двор, где сжигались трупы.
Там сложено было пять громадных костров. Четыре из них были уже заняты, а на пятый готовились возложить только что принесенного покойника, завернутого в черное сукно.
Друзья и родные окружали тело усопшего, прощаясь с ним, а в некотором расстоянии от них стояла толпа бедно одетых и увечных людей. Все провожавшие умершего имели в руках более или менее объемистые узлы и ящики. Когда труп был положен на костер, все открыли принесенные с собой корзины, а жрец громким голосом произнес:
— Всякий умирающий человек бросает, как ненужное, свои одежды, драгоценности и деньги, а сам, между тем, становится состоятельнее самого богатого на земле, так как у него нет больше никаких потребностей. Но чтобы память его жила в признательных сердцах, он раздает бедным свои вещи. И действительно, в чем может нуждаться тот, кто вступает в царство Ассура?
— В покое и радости, что не надо больше работать, — ответила толпа бедняков, которым родственники покойного раздавали принесенные вещи.
По окончании раздачи вещей приведено было животное, которое жрец тут же заколол, и присутствующие, в том числе и бедняки, выпили по кубку парной крови.
Не дожидаясь пока сгорит труп, Сагастос и Ардеа оставили храм. Маг рассказал князю, что пепел собирают в сосуд и отдают на три дня родным, которые все это время должны молиться об очищении души умершего. По прошествии трех дней, пепел снова приносят в храм для церемонии, которую Ардеа видел в первое свое посещение.
— По их верованиям, после того, как душа погрузится в очистительный поток, она уходит на небо и становится звездой. Есть даже народные астрономы, которые за хорошие, разумеется, деньги наблюдают небо в минуту совершения погребального обряда и видят появление новой звезды на небесном своде. А проверить справедливость их слов довольно трудно, так как звезд — бесчисленное множество. Впрочем, это и не важно. Сознание исполненного долга по отношению к усопшему в значительной степени смягчает горе, и семья успокаивается. Чтобы уж покончить с их церемониями, добавлю, что и новорожденных детей также окунают в очистительный поток.
Несколько дней были употреблены на осмотр лесов, системы орошения полей и промышленных заведений, интересовавших князя. Затем маг объявил, что теперь покажет ему копи.
— Минералы это — одно из величайших наших богатств. У нас есть копи в разных гористых местах, но те, которые я хочу показать вам, — самые любопытные, так как они не только содержат все металлы, но и самые драгоценные камни, какие только производит наша планета.
— Эти богатства принадлежат ассурам?
— О, нет! Некогда этот участок принадлежал одному немногочисленному промышленному и трудолюбивому народу, который первый открыл и стал добывать эти неистощимые богатства. Войны, вызванные алчностью соседей, совершенно истребили этот народ, и долгие века все нации нашей планеты оспаривали друг у друга этот драгоценный клочок земли; нигде, я думаю, не было пролито столько крови, и нигде так много не дрались, как там.
— Ваши слова, Сагастос, напомнили мне один вопрос, который уже давно я хотел предложить вам. Существуют-ли у вас войны?
— Увы! Нельзя сказать, чтобы они были окончательно выведены; тем не менее, в течение последних веков они становятся все реже и реже. Из десяти случаев в девяти удается устранять распри путем третейского суда.
— Однако, я видел воинов в свите Махозера.
— Конечно, в каждой стране уже по традиции существует небольшая армия; на ней же лежит охрана общественного спокойствие. Но вернемся к копям. После одной кровопролитной войны, уничтожившей чуть не половину всего народонаселения нашей планеты, было решено, что спорная земля делается общим для всех народов достоянием, т. е. каждый может эксплуатировать принадлежащие ему галереи и пробивать новые в отведенном ему участке.
В подтверждение своих слов, Сагастос показал князю карту планеты; а, в свою очередь, Ардеа, всегда интересовавшийся астрономическими наблюдениями над Марсом, начертил ему карту Марса в том виде, как она была составлена земными астрономами.
Сагастос с улыбкой рассмотрел ее, а потом заметил:
— Это не совсем точно, но приблизительно верно, особенно в виду несовершенства ваших инструментов.
— Уж будто у вас инструменты лучше? — спросил задетый за живое Ардеа.
— Это вы сами увидите. Когда мы вернемся во Дворец магии, я покажу вам один наш оптический инструмент, который наведу на Землю.
— А куда, по нашей карте, мы направляемся теперь? — спросил Ардеа.
Сагастос снова рассмотрел начерченный князем набросок и сказал:
— Мы пересечем море, которое вы прозвали "Песчаным морем". На берегах "Континента Беера" и находятся горы, в которых расположены копи. Недалеко оттуда, поближе к экватору, живут селениты, которых мы посетим, когда осмотрим копи. В настоящую же минуту мы находимся, приблизительно, на так называемом "Континенте Гершеля".
