— Но.., я.., не.., могу… — выдавил из себя Кологривов, вытирая глаза и рот целым пуком салфеток, вырванных из подставки.
— Что ты сейчас сказа-а-а-ал?!
Никогда, никогда не видел еще Валерий Федорович такого выражения лица у своей супруги. Это был его личный фильм ужасов, при просмотре которого рубашка прилипает к спице, пропитанная обильно выступившим потом. Мадам Кологривова протянула руку и двумя пальцами взяла мужа за кадык, прыгавший над узлом галстука.
Валерий Федорович рванулся прочь, словно кот, заваливший новогоднюю елку. Вот-вот зеленая красавица во всем своем великолепии рухнет на пол, а хозяева примутся бегать за ним с тапками и кухонными полотенцами, обещая виновнику страшную смерть. Он задрал хвост трубой, а уши плотно прижал к голове.
Мысль о том, что вскоре его шкурку прибьют над камином, заставила Кологривова выскочить из-за стола, выбраться в проход и сделать несколько неуверенных шагов в направлении своего бывшего лучшего проектного менеджера. По дороге он дрожащими пальцами забрался во внутренний карман пиджака и достал деньги. Он не стал их считать, просто держал в руке растрепанной пачкой. Кологривов был искренне убежден, что все самые сложные вопросы решаются с помощью наличных — других способов выкрутиться для него просто не существовало.
Тем временем Сабина делала вид, что у нее хорошее настроение. Напротив сидел симпатичный мужчина и изо всех сил старался ей понравиться. Да что там — симпатичный. Просто мечта, а не мужчина!
— Я очень рад, что мы будем работать в одной конторе, — признался Максим. — Ну, почти в одной. Все-таки Сергей — абсолютно самостоятельная человеческая единица. С ним тебе придется непросто. С другой стороны, он обладает одним несомненным достоинством.
— Каким же? — спросила Сабина, подложив под подбородок ладонь.
Она хотела вообразить себя героиней романтического фильма и прилагала к этому определенные усилия, однако проклятый желудок продолжал ворчать, а в проходе появился Кологривов, который медленно, но неумолимо приближался.
— Мой кузен никогда не заигрывает со своими служащими. Лично мне очень нравится эта его черта. — Максим не сводил с Сабины зеленых глаз. — Особенно теперь, когда мы с тобой познакомились.
— Извините, — раздался у них над головой сдавленный голос. — Могу я к вам обратиться?
— Да-да? — спросил Максим холодным тоном. Ему явно не понравилось, что их перебили.
Тем более что тип, подошедший к столику, выглядел не слишком трезвым. Густые усы торчали в разные стороны, галстук сбился набок, потные остатки волос стояли дыбом.
— Не могли бы вы.., это.., уйти? — храбро заявил он, кося на Сабину тревожным глазом в красных прожилках.
— Куда уйти? — озадачился Максим, выпрямившись на своем стуле.
Сабина с тоской поглядела по сторонам, отыскивая глазами братца. Как бы он сейчас пригодился!
— На улицу, — пояснил Кологривов. — Домой. В другой ресторан. К черту на кулички!
— Что-то я не понял… Метрдотель! — крикнул Максим.
— Да я же заплачу! — жарко заговорил несчастный Валерий Федорович, переступая с ноги на ногу и тыча в нос Сабининому спутнику пачкой денег. — Буквально сколько попросите. Понимаете ли, ее нужно отсюда убрать во что бы то ни стало! — Одними глазами он указал на Сабину, как обычно указывают на шпиков, следующих за вами по пятам. — Ей здесь нельзя находиться, это грозит мне смертельной опасностью!
— Вы говорите о моей девушке? — Максим ничего не понимал.
Сабина налила себе полный бокал минералки и выпила одним духом.
— Ваша девушка! — передразнил Кологривов, подняв глаза к потолку. — Из-за ее фантастических ног моя фирма терпит убытки, черт бы побрал мою жену.
— Он нализался, — уверенно сказал Максим, обращаясь к Сабине. — Я позабочусь о том, чтобы его отсюда вывели.
Он хотел встать, но тут как раз подоспела команда спасателей, сформированная Петей Брусницым. Все три «дамы за сорок», весело щебеча, налетели на Валерия Федоровича, взяли его в «коробочку» и повлекли к своему столику, не дав бедняге ни шанса улизнуть. Пачка денег, которую он держал в руке, взметнулась вверх:
— Официант, шампанского! — пронзительно крикнула одна из одалисок.
Если бы не музыканты, которые взобрались на свой помост и неожиданно обрушили на зал заводную мелодию, наверняка стало бы слышно, как скрипит зубами мадам Кологривова.
— Забавный дядька. — Максим наклонился вперед, пытаясь перекричать музыку. — Но каков сокол! Ухитрился разглядеть твои ноги.
Часть посетителей ресторана, та, которая уже дошла до нужной кондиции, отправилась танцевать. Вокруг помоста прыгали и подскакивали раздухарившиеся женщины и расхристанные мужчины. Сабина ничего не успела ответить, когда к столику качающейся походкой приблизился главный аналитик Песков. Он остановился рядом с Сабиной, щелкнул каблуками и сказал:
— Как только я вас увидел… Когда я увидел вас… — Он помолчал и сформулировал по-другому:
— Моя потрясающая задница в вашем полном распоряжении!
— Чего? — воскликнул Максим и вскочил на ноги. Стул отлетел в сторону и чудом удержался на ножках.
— Брось! — воскликнула Сабина. — Пойдем лучше потанцуем!
Желудок не согласился с ней, глухо заурчав. Он хотел еды, пусть даже вареного мяса. И большую гору салата, можно лежалого.
— Нет, мне нужно кое-что сказать этой заднице! — ершился Максим.
Сабина оттеснила аналитика Пескова плечом, втолкнув его в пляшущую толпу, которая немедленно унесла его куда-то на середину зала. Подошла к своему кавалеру и взяла его за руку. Словно специально для них быстрая мелодия сменилась медленной, и клавишник задышал в микрофон какие-то лирические стихи, задрожал веками и затряс кудрями, имитируя лирический экстаз.
Максим обнял Сабину за талию, а она положила руки ему на плечи. Это был очень приятный и очень интимный момент. Она почувствовала жаркое мужское дыхание на своем виске…
В этот момент администратор Величко, некоторое время ходивший кругами вокруг парочки, разрушил очарование момента. Его распаренное розовое лицо втиснулось в узкое пространство между танцующими и сообщило:
— Пас-с-сушайте! Попросите ее укусить вас за ухо. Она так кусается — зашибись! С тех пор как меня укусили, я полон эротических желаний!
Величко скрылся, громко икнув напоследок, а Максим отстранился и внимательно посмотрел Сабине в глаза:
— Ты всегда пользуешься такой популярностью у мужчин?
— Только у пьяных, — ответила та и передвинула руки. Теперь уже она обнимала его за шею, заставляя забыть обо всем остальном.
Когда песня закончилась, возле их столика возник официант с тарелками. Перед Максимом он расставил необычайной красоты блюда — с цветными подливами, веточками зелени, оливками, икринками, розочками из масла и паштета с сырной корочкой, из которой торчали кусочки запеченного лука.
Перед Сабиной оказалась большая тарелка, на которой лежало три потных салатных листа. На них был водружен серый и неаппетитный кусок отварного мяса.
— Что это? — мертвым голосом спросил Максим, указав вилкой на кулинарное недоразумение.
— Мясо по-римски, — ответил официант, хлопоча над бутылкой вина, в которой играли золотые искорки.
— Хотите сказать, в Риме едят такую гадость?!
— Едят, — подтвердил тот.
— А это, выходит, деревенский салат?!
— Разумеется. В деревне любят зелень.
— Вы меня разыгрываете.
— Ни в коем случае. — Официант был невозмутим, как дворецкий, которому достался сумасшедший хозяин.
Максим привстал и вырвал из рук проходившей мимо девушки меню в кожаном переплете. Сабина уже схватила приборы, но он коротко приказал:
— Не вздумай это есть. — Быстро нашел нужную строчку и прочитал:
— Старинный рецепт знаменитого и очень вкусного блюда. Главный его секрет в том, что мясо нарезано тонкими слоями. Кто-нибудь видит здесь слои ?
Свидетели молчали. Официанту просто нечего было возразить, а Сабина умирала от желания впиться зубами в кусок говядины и проглотить салат.
— Еще здесь полагается быть окороку, листочкам шалфея, соусу из белого вина, а также тушеным овощам с маслом. Может быть, у меня что-то не так с глазами?
— Максим, все нормально, — примирительным тоном сказала Сабина. — Я легко обойдусь без шалфея и овощей!
В этот момент возле столика появилась мадам Кологривова собственной персоной. Сабина метнула взгляд в сторону брата и увидела, что тот находится в драконьих объятиях одной из одалисок, у него оглоушенный вид, а на лбу — отпечаток чьих-то жадных губ. Рассчитывать на его молниеносную реакцию не приходилось.
Мадам Кологривова держала в руках бокал с красным вином. На ее лице было написано равнодушие отравителя, пришедшего на похороны жертвы. Проходя мимо столика, она резко наклонила бокал, и вино, длинным языком лизнув скатерть, выплеснулось Сабине на колени.
